Властелин пустоты - Александр Громов

Леон попытался настроиться, как некогда учил его Парис.

— Нет.

— Жаль, — проронил Фрон. — Не очень ты мне понравился, честно скажу, а все равно — жаль. Я отвернусь, когда начнется, ладно? Ты уж извини. Зрелище, сам понимаешь, не из приятных…

Последние минуты ожидания были подобны годам. Сколько еще минут, мгновений? Полет зауряда практически бесшумен, смерть явится неожиданно. Может, и вправду стоит прижаться к Фрону, как тот приглашал? Да, пожалуй. Как бы ни был ничтожен шанс на спасение, он все-таки шанс…

Половина дома, обращенная к пустоши, вдруг начала мягко оседать и рассыпалась в прах. Взметнулась туча пыли, затрещали балки над головой. Леон отпрянул.

— О! — произнес Фрон с удивлением в голосе. — Такое со мной в первый раз. На границу попали. И жечь деревню зауряд не стал. Может, на Пароль среагировал, а вообще-то здесь еще и не такое бывает…

— Бежим! — закричал Леон.

— Что толку? — возразил Фрон. — В зоне очистки не проживешь, а в лесу меня всякий раз опять ловили… Э, да ты постой, куда помчался, пропадешь ведь без меня, пойдем вместе…

Глава 7

Если снаряд упадет в воронку, оставленную предыдущим снарядом, скажут: вот это да! Если же человек дважды сядет в одну и ту же галошу, о нем скажут: дурак и есть! Ну и где тут логика?

— И как же ты дальше выпутывался? — спросил Умнейший.

Леон отхлебнул из пиалы Тихой Радости.

— А дальше мы два дня петляли по лесу. Я хотел сразу идти к Астилу, в неделю дошли бы, да облава на нас была — ты не поверишь какая. Хорошо, Фрон кое-как знал местность — иногда подсказывал, где можно пересидеть, а куда лучше вообще не соваться…

— Погоди. Я этого Фрона еще не видел. Он что — вправду землянин?

Леон отпил еще глоток, крякнул.

— Что не наш — точно. Знаешь, по-моему, его на корабле не очень-то жаловали. Если не врет, конечно. Сомневаешься — допроси, только Полидевку не отдавай, допроси сам. Все-таки он мне здорово помог. А у командира их корабля, забыл как его, в черепе, он говорил, совсем мозгов нет…

— На землян это похоже, — равнодушно принял это известие Умнейший. — Где же у него мозги в таком случае?

— Я не выяснял.

— Ну-ну, продолжай, я слушаю.

— В общем, нашли мы в пограничье одну деревню, — сказал Леон. — Совсем крохотная деревенька, домов на десять, брошенная. Пустошь уже рядом, вот жители и ушли подальше, и пленников там зверопоклонники не держали. Нам бы сразу дальше уходить, а мы решили переждать ночь. Вот и переждали… — Леон выцедил пиалу и налил себе снова из тыквенной фляги. — Все-таки есть у них сильные шептуны — человека за два, за три перехода лоцируют. Короче говоря, чуть свет обложили нас в этой деревне тепленькими. Я, когда мы из плена деру дали, духовую трубку подобрал, а в лесу какой же охотник себе стрелок не наделает. Дрянь, правда, а не стрелки вышли, и трубка была с трещиной, а все-таки одного прыткого я ранил, другие на штурм и не полезли. За стенами, за плетнями попрятались, ждут чего-то. Ну и мы ждем. У меня две стрелки осталось. Тут лес раздвигается, и прямо к дому, где мы сидим, прет во-от такой драконище, одна морда с полдома… И сразу крушить стены. Попробовал было его зашептать, да только где мне против их шептунов — сам знаешь, какой я шептун…

— Знаю, знаю. Ты не отвлекайся. Гм… а почему они просто не подожгли дом, как ты считаешь? Стараются сами не убивать?

— Вот именно! — Леон стукнул кулаком по столу, едва не опрокинув пиалу. — Прямо как наши новобранцы, пока их не обтесали, Нимбом клянусь! Да и новобранцы у нас не все такие, особенно из беженцев… Правильный зверопоклонник не станет стрелять, если видит иной выход, я это хорошо понял, пока нас с Фроном по лесам гоняли. Свойство ценное. Надо бы продумать, как можно его использовать для дела.

— Продумаем, — Умнейший покивал. — А что было потом?

— А потом мы прощались с жизнью, — со счастливым смехом продолжил Леон и потер руки. — Тут-то и началась бомбежка. Половину домов развалило сразу, по бревнышку, дракону прямым попаданием голову снесло, а зверопоклонники, кто уцелел, — в лес, в лес!.. Кое-кто утек, конечно, а большую часть все же положили — кого бомбами, кого из пулеметов. Я сам страху натерпелся, а представляю, каково было тем, кто самолетов в глаза не видел. Ну, переждали мы с Фроном первый заход, переждали второй, а потом выскочили и — сигналить… — Леон залпом осушил пиалу. — Спасибо людям Астила, выручили. Одного не пойму: как он догадался, что я нахожусь именно в той деревне? Встречу — спрошу. Он здесь?

— У меня спроси, — проворчал Умнейший. — Обычная плановая бомбежка, не более. Астил, когда узнал, что ты пропал над территорией зверопоклонников, рассвирепел и приказал бомбить. Зверопоклонники и ему поперек горла. Бомбы мы ему делаем, и десяток своих самолетов у нас уже есть.

— Давно вы установили с ним связь? — спросил Леон.

— Да дней пятнадцать. Сделавши один самолет, не проблема продолжать в том же духе.

Старик отчего-то казался смущенным, и это немного настораживало. «С чего бы ему быть смущенным, — подумал Леон с легкой озабоченностью. — Не с того же, что вождя преждевременно сочли погибшим и едва не разбомбили по нелепой случайности. Дело военное, обычное. Тут бы Умнейший и глазом не моргнул…»

— Введи-ка лучше меня в курс, — сказал Леон.

— Что именно ты хочешь узнать прежде всего?

— Все! Там у меня не было никакой информации. Я даже не знаю, сколько нас сейчас осталось!

— Вместе с южанами Астила?

— Да.

Умнейший пошевелил губами.

— Если считать вместе со стариками, женщинами и детьми, думаю, наберется тысяч сто тридцать — сто пятьдесят. Точный подсчет потребует времени.

— Так мало?

— Я и на это не очень надеялся, — вздохнул Умнейший. — Очевидно, часть беженцев перехватывают зверопоклонники. Очень многие, как, впрочем и следовало ожидать, нам вообще не поверили. А многие поверят слишком поздно и не успеют выбраться из родимых мест раньше, чем зоны очистки соприкоснутся краями. Там всем им и крышка, глупцам.

— А в нашей зоне?

— Бои почти повсеместно, тяжелые потери в людях и технике. Пустошь расширяется, и нам пришлось оставить еще один завод. Новые зауряды — мы их называем заурядами-Б — практически неуязвимы. Все, что мы пока можем сделать, это обстреливать пустошь снарядами, начиненными семенами быстрорастущих растений плюс субстрат, и пороховыми ракетами с распылителями семян и субстрата же. Скоро сезон дождей, и это должно сработать. Радикального эффекта не жду, но хотя бы часть заурядов оттянется на засеянные территории, а нам того и надо. Может, станет чуть полегче. Да, вот еще что. У заурядов-Б четкий график патрулирования, потому-то наши самолеты еще летают, а промышленность работает. Делаю вывод: противник до сих пор не понял, с кем имеет дело. Наше счастье. Но повторяю специально для тебя: на успешную оборону наличными силами нам надеяться нечего. Всерьез на это рассчитывают одни деревенские дураки, которым мы морочим головы. И то до поры до времени.

— На что же ты надеешься?

— На случайность.

Леон зашипел сквозь стиснутые зубы.

— Успокойся, — сказал Умнейший. — Будущее покажет, прав я или нет, но лично я думаю, что эта случайность уже произошла.

— Фрон, что ли?

— Несомненно. И еще у нас есть десинтор, главное оружие заурядов.

— Как? — Леон вскочил с места.

— А я разве не сказал тебе? — удивился старик. — Один зауряд-Б мы все-таки сбили. Подкараулили и свалили зениткой там, где хотели. Аконтий с двумя подмастерьями попытался вскрыть его до самоликвидации…

— Безумец! — Леон ударил кулаком по столу.

Старик пожевал губами и тихо проронил:

— Умный безумец. Он успел. А самое главное, он успел подготовить себе смену. Видишь ли, десинтор он снял, но облучился и умер. Вчера похоронили.

Хорошо… Нет, то, что погиб Аконтий, конечно, ужасно, потеря невосполнимая, — но по крайней мере ремесленник погиб не зря, и вообще подумать о нем можно потом. Хорошо то, что повезло уцелеть, когда уже не надеялся, хорошо, что вернулся — жаль, нельзя колесом пройтись на виду у всех… И обойдемся. Но можно слегка расслабиться, что уже сделано, и позволить себе короткий отдых, прежде чем вновь с головой увязнуть в добровольной каторге. Хотя бы несколько часов побыть обыкновенным человеком, охотником Леоном из мирной деревушки… И выпить Тихой Радости. И вспомнить Филису…

Тирсис! Фаон, Сминфей, Элий, Батт! Куда подевались эти мальчишки?

Придут. Парис, несомненно, уже разослал повсюду весть о счастливом спасении вождя, и мальчишки прибегут первыми. Чудак-человек этот Парис — не захотел поговорить по душам, как в былые времена, отвечал невпопад, терзал бороденку — едва не выщипал, сослался на срочную работу, убежал куда-то… И глаза у него бегали — с чего бы?