Новый Мир ( № 4 2013) - Новый Мир Новый Мир

“Подобную задачу российское общество уже решало: в 1900-х гг. в программу вводились писатели второй половины XIX века. В бурной полемике о том, какие произведения и как преподавать, участвовали ведущие филологи и педагоги, проводились опросы среди гимназических учителей. Уровень этой дискуссии был несопоставимо выше современного, обсуждаемые проблемы — глубже и значительнее”.

Игорь Клех. Дредноут худлита. Рассуждение о поэзии — и не только. — “НГ Ex libris”, 2012, 24 января <http://exlibris.ng.ru> .

“Старики — за редкими исключениями, битая карта, средние поколения — почти поголовно конформисты, а вот за души детей можно еще побороться, чтобы дать шанс им очнуться. На месте правительства Москвы я бы все сделал, чтобы столичный планетарий стал бесплатным хотя бы для школьников, и в принудительном порядке пропустил через него всех детей Москвы, Подмосковья и близлежащих областей, чтобы они, лежа, будто астронавты в креслах, под куполом материнского живота Вселенной, запомнили навсегда, как катастрофично устройство нашего мироздания”.

“Рискую быть превратно понятым, но порой наш головной мозг представляется мне инопланетянином, заточенным в черепной коробке, а наша создававшаяся тысячелетиями речь — самым высокоразвитым, хоть и довольно бедным инструментом для общения с собственным мозгом”.

Кирилл Кобрин. Утонувшее десятилетие, или Что произошло, когда умер Брежнев. — “Неприкосновенный запас”, 2012, № 6 (86).

“На хронологию и периодизацию советских 1980-х может быть и иной взгляд. Скажем, они начались в 1979 году, когда доктор Гримсби Ройлотт погиб в результате несчастного случая — его укусила змея, которую он натравливал на собственных падчериц. В произошедшем оказались виновны двое джентльменов из Лондона, не случайно оказавшиеся в спальне оставшейся в живых падчерицы. После этого происшествия один из джентльменов, врач по профессии, решил посвятить свободное время описанию подвигов другого, который называл себя „частным сыщиком”. Вполне возможно, что советские 1980-е закончились в 1986 году, когда второй джентльмен, удалившийся было от дел и разводивший пчел в Суссексе, при деятельном участии своего брата, высокопоставленного государственного чиновника (а также того самого врача-беллетриста), смог разоблачить шпионскую сеть, действующую в Соединенном Королевстве, что, однако, не предотвратило начала Первой мировой войны”.

“Только внимательный зритель с воображением вчитает сегодня в героев того фильма [“Покровские ворота”] их возможную настоящую судьбу : что пережил немолодой уже эстрадный певец Велюров в 1930-е? От каких таких „щелчков” защищала Хоботова его жена Маргарита Павловна во время погромных кампаний конца 1940-х? Куда исчез муж тети Костика Ромина? Я уже не говорю о том, что чета Соевых удивительно напоминает старого Мариенгофа и его жену, а стиховед Орлович вызывает в памяти знаменитого филолога Жирмунского (хотя, конечно, последний жил в Ленинграде — помню, помню, но все же...). Этот брызжущий весельем фильм на самом деле грустен; он — эпилог советской интеллигентской истории”.

Священник Сергий Круглов. Поэзия: глас хлада тонка. — “Православие и мир”, 2013, 29 января <http://www.pravmir.ru> .

“„Газета” [Дмитрия Строцева] — книга стихов не совсем обычных, они написаны так, что напоминают в самом деле обрывки газеты, строчки, объявления, слоганы, взятые из шума и суеты сегодняшнего непростого дня. В этом смысле можно сказать, что „Газета” — один из лучших образцов современной гражданской лирики, оживотворенной взглядом христианина”.

Игорь Кузнецов. “Существуют второе, третье измерения, в которые нелегко войти, но они всегда где-то рядом”. Беседу ведет Дмитрий Стахов. — “Московский книжный журнал/ The Moscow Review of Books ”, 2013, 5 января <http://morebo.ru> .

“Египетские Боги и все египетское мироздание, оно никуда не исчезло. В моем понимании, если две тысячи лет назад пришел Христос, если возникла христианская религия, то тысячелетия других мировоззрений все же не канули в никуда. Они остались, пусть в форме архетипов, но на них мир зиждется. И в некоторых слоях мироздания все эти египетские боги продолжают существовать. Пока есть я, как человек пишущий об этом, пока есть египтологи, древние египетские боги существуют”.

“Если продолжить „выборную” тему, то опять вспоминается моя любимая Монголия. Мы там работали на выборах президента. Должен был состояться второй тур, во время которого, по местным законам, запрещена любая прямая агитация. И я просто взял и написал три сказки, в которых — будучи узнаваемыми — боролись наш герой-кандидат и его противники. И мои сказки дали прочитать нашей монгольской переводчице, с вопросом: поймет ли читатель, что это писал не монгол? „Это писал монгол”, — прочитав, сказала она. Для меня это было, наверное, самой высокой оценкой моего „литературно-мифологического творчества”. На самом деле, это я к тому, что некоторые вещи все-таки проявляются как-то архетипически, если ты соприкасаешься, бережно и с уважением, даже с „чужим” мифом”.

Вячеслав Курицын. Все же, увы, о конце света. А также о романе Евгения Водолазкина “Лавр”. — “Однако”, 2013, № 2 (151), на сайте журнала — 29 января <http://www.odnako.org> .

“Я с трудом воспринимаю тексты, инкрустированные под старину, чураюсь стилизаций и архаики, но „Лавр” написан легко и воздушно, и вкрапления вроде „разумееше ли, еже чтеши, или токмо листы обращаеши?” исполнены столь тактично, что разуметь их несложно. Словно подыскивая для „токмо” и „паки” небесную симметрию, Водолазкин часто использует непроявленные, но откровенные канцеляриты: „Ввиду ограниченного набора медикаментов роль слова в Средневековье была значительнее, чем сейчас… Грань между врачом и знахарем была в ту эпоху относительной…”, что также получается очень мило”.

Курьезное хобби. Славист Джон Глэд об архиве Аксенова, агрессивности Бродского и американской редактуре Шаламова. Беседу вела Юлия Горячева. — “НГ Ex libris”, 2012, 17 января.

Говорит Джон Глэд: “Искусство есть цель сама по себе (нем. das Ding an sich ), а не средство для достижения другой, высшей цели. Если бы никакого ГУЛАГа никогда не существовало и Шаламов все бы выдумал, как Борхес в своих рассказах, „Колымские рассказы” все равно остались бы в истории как великое достижение искусства”.

“Труднее всех был Бродский. Посмотрите сами интервью с ним — сплошная дезинформация. Он раскалывается только тогда, когда приперт к стене. Сигареты — для дымовой завесы. Пальцы нервно запихивает себе в рот. Манера агрессивная, даже полуугрожающая. Хватается за сердце. Но таким он был в жизни, когда речь шла о нем самом. Когда о других — другое дело. Помню, как он хохотал до слез, рассказывая мне о своей реакции на интервью, которые я брал у Синявского, Розановой и Максимова”.

Лавр непросто открывался. Своего положительного героя писатель Евгений Водолазкин нашел только в Средневековье. Беседу вел Алексей Варламов. — “Российская газета” (Федеральный выпуск), 2013, № 3, 11 января <http://rg.ru> .

Говорит Евгений Водолазкин: “Нынешний Петербург лишен столичной энергетики, его больше не окружает аура власти, но тем с большей силой в нем стала проявляться его метафизика. Одним из наиболее ярких ее выразителей мне кажется Михаил Шемякин. <...> Мне кажется, что московские пространства уже превышают те пределы, которые способна освоить человеческая душа. А Петербург — город маленький”.

Полностью интервью публикуется в журнале “Литературная учеба”.

Виктор Леонидов. “Мы — пленники здесь, на Западе…” Вечный оптимист о воскрешении России. — “НГ Ex libris”, 2012, 17 января.

О сборнике “Солженицынские тетради. Материалы и исследования. Выпуск 1” (М., “Русский путь”, 2012).

Среди прочего: “Наталья Дмитриевна Солженицына представляет в „Тетрадях” очерки писателя из его „Литературной коллекции”. Так назывались заметки, которые Солженицын набрасывал во время чтения тех или иных произведений. Как он сам писал, „заметки эти — вовсе не критические рецензии в принятом смысле… Каждый такой очерк — это моя попытка войти в душевное соприкосновение с избранным автором, попытаться проникнуть в его замысел, как если б тот предстоял мне самому”. Значительная часть этих очерков была уже опубликована в „Новом мире”. Однако здесь представлены записи, никогда доселе не печатавшиеся. И посвящены они Николаю Лескову и Виктору Астафьеву”.