Никто не узнает - Ника Лисовская

Но у Всевышнего на этот счет были видимо свои планы — Глеб в этой нервной спешке забыл заправить машину и теперь в баке осталось так мало бензина, что не хватило бы даже на то, что бы выехать из поселка.

— Кретин! — выругался Глеб. По дороге сюда он заехал в супермаркет и накупил разного барахла, стараясь подстраховаться в случае непредвиденной ситуации, а вот заехать на заправку мозгов не хватило!

Необходимо было придумать что-то другое.

…Что?…

Глеб сел на заднее сидение, обнял Милену за плечи и начал трясти, стараясь привести в чувство.

— Миленочка, просыпайся, мне очень нужна твоя помощь! Зай, открой глазки.

Он тормошил ее довольно долго, но она лишь слабо застонала и едва слышно пожаловалась:

— Холодно.

— Зайка, — Глеб порывисто обнял Милену, целовал ее холодное, влажное от растаявших снежинок лицо. Он на мгновение сошел с ума от тех чувств, которыми оказывается было переполнено его сердце, но быстро взял себя в руки — не время для сентиментов, сейчас необходимо было выкручиваться из этой ситуации. — Зай, ты только не засыпай.

…засыпай не засыпай — какая разница? Мы будем торчать здесь до утра, пока я не смогу позвонить кому-нибудьиз друзей, что бы нас вытащили из этого захолустья!…

Бесполезно. Все бесполезно. Глеб готов был выть от безысходности. Оставив девушку в машине он вышел покурить. Как ни странно, но сигарета вкупе с морозом поставили мозги на место. Бросив окурок в сугроб, Глеб решительно зашагал к дому. После тщательных поисков, у ступеней крыльца, под глиняным цветочным горшком, были найдены ключи. Глеб открыл дверь. Пересек холодную пустую веранду и вошел в жилую часть дома. Здесь было едва ли теплее. Нашарил на стене выключатель. Вспыхнул свет.

Глеб оказался в довольно большой комнате, видимо служившей гостиной. Его очень порадовал камин, расположившийся в дальнем углу. Судя по листу жести, прибитому к доскам пола и горке дров рядом, камин выполнял далеко не декоративную функцию. Слева от себя Глеб заметил приоткрытую дверь и сунулся туда. За дверью располагалась уютная просторная кухня, из которой в свою очередь можно было попасть в ванную и туалет. Прикинув, что необходимости в этих помещения пока нет, Глеб вернулся в гостиную и проследовал по скрипучей лестнице на второй этаж. Там находились две довольно большие спальни. Парень сгреб в охапку все одеяла и пледы какие смог найти, и перенес их в гостиную. Затем притащил оттуда же перину и отлично сохранившуюся медвежью шкуру. Устроив перед камином что-то типа ложа, покрытого медвежьей шкурой, он отправился за Миленой.

Загнал машину во двор, прикрыл ворота и внес девушку в дом. Устроил на застланной мехом постели, как следует замотав одеялами. Долго возился растапливая камин, а когда огонь разгорелся, снова вернулся в машину за двумя пакетами разной ерунды, которой накупил по дороге опасаясь самого худшего.

…лучше бы машину заправил!..

Стоял посреди комнаты прикидывая что еще можно сделать. Вдруг зазвонил мобильный. Снова неизвестный номер. Уже зная, кого услышит, Глеб рыкнул:

— Алло!

— Тебе понравился мой подарок? — с издевкой поинтересовался голос.

— Ну еще бы! — в тон ему ответил Глеб и тут же, очень жестким голосом спросил: — Что с ней?

— Не волнуйся. Всего лишь снотворное. Она скоро проснется… Надеюсь, ты знаешь, как ее отогреть, — голос явно издевался. — Жаль будет, если она подхватит воспаление легких. Или не проснется вообще… Знаешь, люди, которые засыпают в снегу иногда засыпают навсегда.

— Какого черта, ты вообще, — хотел было Глеб задать свой главный вопрос, но собеседник заткнул ему рот гудками.

— Черт! — выругался Глеб. — Что за псих такой?!

Попробовал было дозвониться по загадочному номеру, но абонент был недоступен.

— Фигня какая! — пробормотал Глеб.

Присел рядом с Миленой. Смотрел на обезображенное гримом лицо. Дурацкий парик он сорвал с нее еще тогда, в машине. И вот сейчас ее черные волосы разметались по синей бархатной, вышитой белыми ромашками подушке. Круги румян горели на щеках Милены, словно маки. Кожа ее казалась сейчас особенно бледной, на лбу блестели капли от растаявших снежинок. Глеб аккуратно вытер их.

Ему было больно от того, что он поступил с ней плохо. Поступил, как эгоист и вообще — циничный ублюдок. Это из-за его легкомысленного поступка она сейчас лежит здесь, накачанная снотворным, с размалеванным лицом, в детском нелепом платье и вульгарных чулках в сетку. Из-за него она, такая хрупкая и беззащитная и без того с искалеченной людьми душой, попала в лапы какого-то психопата и… и еще неизвестно что с ней происходило, пока Глеб развлекался со шлюховатыми девицами.

Глеб принес пачку влажных салфеток и попытался стереть ужасный грим с лица девушки. Пятна румян вытирались плохо, оставляя на коже розоватый след, а еще Глеб боялся причинить Милене боль, неловким движением и вскоре бросил это дело. Просто сидел рядом, уперев подбородок в колени и время от времени подбрасывая щепки в камин.

Он не знал, как долго просидел вот так, глядя на огонь и размышляя над странной ситуацией, в которой оказался. Внезапно краем глаза он уловил какое-то движение. Обернулся. Милена тихо застонала и открыла глаза. Они встретились взглядами. Девушка высвободила руки из кокона одеял и медленно села.

— Глеб? — сорвалось с ее губ. — Что?.. Что происходит?

— Я не знаю, — признался он. — Но ты не волнуйся, я с тобой и мы обязательно что-нибудь придумаем.

Похоже, это ее мало успокоило. Она не понимала где она и почему Глеб рядом. Осмотрелась вокруг. Узнала комнату. Окончательно высвободилась из плена одеял и увидела свой странный наряд. Медленно, словно не веря глазам, провела руками по сетке чулок, смяла подол платья. Глеб видел как она побледнела, каким ужасом наполнились ее глаза. Она вскинула к лицу дрожащие руки, провела пальцами по щекам, губам, подбородку, размазав помаду. С удивлением смотрела на свои испачканные ладони.

— Глеб, — прошептала она в ужасе глядя на него. Провела по своему веку рукой и резко сорвала приклеенные ресницы. — Глеб?..

Он никогда не видел ее такой. Он вообще никого никогда не видел в таком состоянии. Что бы в глазах был такой ужас, что бы все тело билось от частой, крупной дрожи.

— Глеб, — ее голос стал просто хрипом.

Милена дрожащими пальцами сдирала наклеенные ресницы с другого века.

— Зай, ты самое главное не волнуйся, — попытался успокоить ее Глеб, попытался обнять, но она оттолкнула его с воплем:

— Нет! Нет! Нет! Не трогай меня! Не трогай!

Начала вырываться и заехала своим острым локтем Глебу в нос. Хлынула кровь. Глеб выпустил девушку и закрыв нос рукой выбежал из комнаты. На крыльце сгреб с деревянных перил горсть снега и приложил к носу. Потом еще. Стоял и ждал пока кровь остановится. Скрипнула дверь.