Краем глаза - Дин Кунц

Тогда как Барти в этот клонящийся к вечеру день накануне Рождества — ни в коей мере не призрак, не иллюзия.

Барти тем временем обошел автомобиль спереди, помахал матери рукой, наслаждаясь ее изумлением, вновь крикнул: «Совсем не страшно!»

Испуганная и потрясенная, Агнес наклонилась вперед, всматриваясь в ветровое стекло.

Мальчик, махая руками, радостно прыгал перед передним бампером.

Не прозрачный, в отличие от призрака отца, который три года тому назад стоял у задней дверцы машины «Скорой помощи». В таком же сером свете второй половины дождливого дня она видела мокрые надгробия и деревья, сухого Барти, но никакого сияния другого мира, отблески которого вырывались из умершего-и-восставшего Джоя.

К окошку дверцы водителя Барти подбежал, строя смешные гримасы, потом даже показал Агнес нос.

— Совсем не страшно, мамик!

Реагируя на ужасное чувство невесомости, вдруг охватившее ее, Агнес с такой силой сжала руль, что побелели костяшки пальцев. Держалась за руль изо всех сил, словно боялась выплыть из машины и взмыть к брызжущим дождем облакам.

За окном же с Барти не происходило ничего такого, чего можно было бы ждать от призрака. Он не дрожал, как изображение на телеэкране при статических помехах, не мерцал, как мираж в пустыне Сахара, не расплывался, как отражение на затуманенном паром зеркале.

Он ничем не отличался от любого другого трехлетнего мальчика. Он принадлежал дню, но не дождю. Он держал путь к багажнику.

Агнес повернулась, стараясь не упускать сына из виду.

Потеряла его. Ее охватил страх, екнуло сердце, она не сомневалась, что он исчез навсегда, будто корабль в Бермудском треугольнике.

Потом увидела его спешащим к дверце со стороны пассажирского сиденья.

Чувство невесомости пропало. Страх остался — за Барти, перед будущим, перед недоступной осознанию сложностью Творения, но его пересилили ощущение чуда и надежда на лучшее.

Улыбаясь, Барти подскочил к открытой дверце. Ничего общего с улыбкой чеширского кота: висящая в воздухе, зубы без тела. Нет, ей улыбался Барти во плоти и крови.

Он забрался в машину. Мальчик. Маленький. Хрупкий. Сухой.

Глава 57

Для Каина Младшего год Лошади (1966) и год Козы (1967) предложили много возможностей для развития личности и самосовершенствования. И пусть к Рождеству 1967 года Младший не мог оставаться сухим под дождем, за это время он многое постиг и получил от жизни немало удовольствия.

Не обошлось, однако, и без тревог.

Пока лошадь и коза пощипывали отведенные каждой из них двенадцать месяцев, водородная бомба случайно упала с самолета «В-52» и затерялась в океане, неподалеку от Испании. На поиски ушло два месяца. Мао Цзэдун начал Культурную революцию, чтобы убийством тридцати миллионов человек улучшить китайское общество. Джеймс Мередит, активист борьбы за гражданские права, получил пулевое ранение во время марша в штате Миссисипи. В Чикаго Ричард Спек убил восемь медсестер, проживавших в общежитии, а месяцем позже Чарльз Уитмен забрался на крышу одного из корпусов Техасского университета и застрелил двенадцать человек. Астронавты Гришэм, Уайт и Чаффи погибли на земле, при пожаре, в мгновение ока уничтожившем их корабль «Аполлон» в ходе полномасштабной имитации полета к Луне. Среди великих обменяли славу на вечность Уолт Дисней, Спенсер Трейси, саксофонист Джон Сол-рейн, писательница Карсон Маккалерс, Вивьен Ли и Джейн Мэнсфилд. Младший купил роман Маккалерс «Сердце — одинокий охотник», и хотя у него не возникло ни малейших сомнений в том, что она прекрасная писательница, сам роман показался ему очень уж заумным. В эти годы не обошлось без землетрясений, ураганов, тайфунов, наводнений, засух и эпидемий. Во Вьетнаме продолжалась война.

Правда, Вьетнам Младшего более не интересовал. Не волновали ни природные, ни рукотворные катастрофы. Причиной всех его тревог был Томас Ванадий.

От копа-маньяка, пусть и убитого, по-прежнему исходила угроза.

На какое-то время Младший наполовину убедил себя, что четвертак в чизбургере, увиденный им в декабре 1965 года, случайность, не имеющая ни малейшего отношения к Ванадию. Его короткий визит на кухню, в поисках злоумышленника, позволил воочию убедиться в том, что санитарные нормы ресторана ниже всякой критики. Вспоминая грязных людей, которые изображали из себя поваров, он понимал, что ему еще повезло, поскольку вместо четвертака в полурасплавленном сыре он мог найти дохлую мышь или старый носок.

Но 23 марта 1966 года, после неудачного свидания с Фрайдой Блисс, которая собирала картины Джека Лиэнтери, молодого, но уже добившегося известности художника, Младший испытал очередное потрясение, которое заставило его иначе взглянуть на эпизод в ресторане и пожалеть о том, что он сдал пистолет на переплавку.

Впрочем, три месяца, предшествовавшие мартовскому инциденту, прошли как по писаному.

С Рождества и до февраля он встречался с очаровательной Тэмми Бин, аналитиком рынка ценных бумаг и брокером, которая специализировалась в поиске компаний, с большой выгодой для себя ведущих дела с самыми жестокими диктаторами.

Она также обожала кошек, сотрудничала с «Киттен консерватори» в благородном деле спасения брошенных хозяевами и бродячих животных. За десять месяцев Тэмми превратила двадцать тысяч долларов, принадлежащих «Консерватори», в четверть миллиона, спекулируя на акциях южноафриканской фирмы, которая росла как на дрожжах, продавая технику, необходимую для ведения бактериологической войны, Северной Корее, Пакистану, Индии и Танзании.

Какое-то время, руководствуясь советами Тэмми, Младший получал огромную прибыль с инвестиций, да и в постели она была отменной партнершей. В благодарность за приличные комиссионные, которые она зарабатывала, не говоря уже об оргазмах, Тэмми подарила ему «Ролекс». Он не имел ничего против ее четырех кошек, не возражал даже, когда их стало шесть, а потом и восемь.

К сожалению, 28 февраля, в два часа ночи, проснувшись в одиночестве в кровати Тэмми, Младший отправился на поиски и нашел ее, закусывающей на кухне. Прямо пальцами, забыв о существовании вилки, Тэмми ела из консервной банки кошачью еду, основу которой составляла конина, и запивала ее сливками.

Понятное дело, его стало мутить от одной мысли о поцелуе, и их пути разошлись.

Примерно в это же время, купив абонемент в оперный театр, Младший побывал на постановке вагнеровского «Кольца нибелунгов».

Музыка потрясла его, но он не понял ни слова, а потому стал брать уроки немецкого у частного преподавателя.

Не прекращал он и занятия медитацией, добившись в этом немалых успехов. Под руководством Боба Чикейна Младший овладел медитацией сосредоточения до такой степени, что уже обходился без визуализации, то есть необходимость представлять себе кеглю для боулинга отпала. На этой более высокой ступени медитации достигалось полное очищение сознания от каких-либо образов.