Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А до Даниловского рынка, сколько будет?
– Двадцать пять.
Получив мелочь, кондукторша оторвала билет от рулонов, висевших у нее на ремне коричневой сумки. Переведя стоимость поездки в количество остановок, я продвинулся ближе к середине вагона. Заскрежетали, закрывающиеся двери, вагон тронулся. На ходу трамвай сильно дребезжал и раскачивался, похоже, дефекты конструкции усугубились недостатками военной эксплуатации, но все-таки он ехал. Еще минут через десять мы доползли до нужной остановки, и я вновь оказался на улице.
Вокзальный милиционер был прав – рановато приехал, торговля еще только разворачивалась. Впрочем, торопиться было некуда, и я отправился на рынок. Вскоре я, как показалось, уловил ритм движения этого, беспорядочного на первый взгляд, сборища людей. Они четко делились на три категории. Первая, самая большая – покупатели. Эти ходили, толкались, приценивались, короче, постоянно были в движении и что-то делали. Вторая категория – продавцы. Эти никуда не ходили. Они стояли за прилавками, торговались, переговаривались друг с другом, в общем, тоже были при деле. Третья категория была представлена мужчинами, большинство из которых явно было призывного возраста. Эти ничего не продавали и не покупали, даже не приценивались, они наблюдали. Стояли, смотрели, потом вдруг без видимой причины срывались с места и исчезали в толпе, чтобы снова возникнуть в другом месте и так же бесцельно стоять, наблюдая за окружающей толкотней. Видимо, это был мелкоуголовный криминалитет, пасущийся при любом рынке в любое время.
Но это даже не рынок, на рынке все-таки торгуют, а здесь по большей части проходил натуральный обмен. Меняли вещи на еду и еду на водку, спичечный коробок махорки стоил пять рублей, и это при том, что средняя зарплата не превышала пятисот. Поразили выставленные на продажу огромные пятнадцатилитровые бутыли с чернилами. Неужели их кто-то покупает?
Понаблюдав за продавцами, я присмотрел себе мелкого барыгу, явно краденым торгует, но такой в МУР стучать не побежит, а если и побежит, то не сразу.
– Добрый день.
Барыга прицельным взглядом просканировал мою тушку.
– А с чего ты взял, что он добрый?
– С того, что если договоримся, то будет добрым.
– Чего надо? – заинтересовался торгаш.
– Для начала шмотку толкнуть.
Я вытащил из мешка свой костюм. Барыга профессионально рассмотрел швы, пощупал ткань.
– Не наш.
– Английский.
Вообще-то, на самом деле, финский, но барыге это знать ни к чему, а все ярлычки «made in Finland» я предусмотрительно спорол.
– Новый почти, бери – не пожалеешь.
Деловой молча продолжил обследование брюк. Наконец он вынес вердикт:
– Пятьсот.
– Давай назад, я пошел.
Отдавать вещь ему явно не хотелось.
– Размер неходовой. Шестьсот.
– Косарь, ниже не опущусь, новый же почти.
– Семьсот, неизвестно, где ты его взял.
– Девятьсот, мой костюм, если хочешь – надену.
– Восемьсот, последнее слово!
– Договорились!
Судя по довольной ухмылке, которую не смог сдержать торгаш, меня опять здорово объегорили. Однако, спрятав костюм, деньги отдавать он не спешил.
– А что для конца?
– Сапоги нужны хорошие, кожаные, командирские. С размером проблема.
Барыга прикинул мой размер и сразу зарядил:
– Кусок.
– Может, сначала товар посмотрим?
– Посмотрим, – засуетился барыга, – обязательно посмотрим. А чем платить будешь?
– А что сегодня в ходу?
– Иголки для швейных машин, стекла для керосиновых ламп, кремни для зажигалок, спирт, – и понизив голос: – Если есть маслята – возьму.
– Грибы-то тебе зачем?
– Грибы?! Ну ты даешь, деревня! Все, все, молчу. Пошли товар посмотрим.
Сдуру я поперся с ним, как бычок на бойню. Подозрения у меня возникли, только когда мы вышли за территорию рынка. Барыга направился к какой-то подворотне, а я чуть приотстал и, скинув с плеча мешок, начал распутывать узел. Подворотня оказалась тупиком, но это было заметно не сразу, а только когда углубишься шагов на десять. Сзади возникли две тени, но моя правая рука уже была внутри мешка. Зашедшие сзади притормозили, рука в мешке могла означать все что угодно, от солдатской финки до трофейного «парабеллума» или заначенной от начальства гранаты. Я просто разжал пальцы, мешок упал на землю, а пистолет остался в руке. Кляк-кланц. Едва затихло второе «кланц», как в подворотне мы остались вдвоем.
– Стоять!
Барыга моментально влип спиной в стену, уставившись на черный зрачок пистолетного дула.
– Ты чо, козел, рамсы попутал?
– Ошибочка вышла, кореш. Кто ж знал, что ты фартовый?
– Гони лавэ.
– Да ты чо, в натуре?
– В натуре – кум в прокуратуре. Лавэ гони, или совсем зажмуриться решил?
Барыга трясущимися руками начал тащить из карманов банкноты.
– Давай! – Торгаш, не спуская глаз с оружия, протянул деньги. – Пшел!
Повинуясь движению ствола, барыга порскнул к выходу. Я запихал деньги в карман, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в правый карман шаровар. Подхватил мешок и, завязывая его на ходу, захромал к выходу. Выйдя, направился налево в сторону Садового кольца, но пройти успел всего шагов пять – по противоположной стороне улицы шел патруль. Первая мысль была – метнуться назад и переждать в подворотне, которую я только что покинул, но было уже поздно – меня заметили, и патруль двинулся мне навстречу. А бегать я сейчас не могу – с мешком, да еще и в разорванном сапоге.
– Ваши документы!
– П-пожалуйста, товарищ лейтенант.
Я подпустил легкое заикание, отрабатывая диагноз, указанный в справке. Ох, не переиграть бы!
– Почему заикаетесь?
– П-последствия контузии, в справке н-написано.
Лейтенант пристально разглядывал мою справку о ранении. Совсем еще молодой, видно, только из училища. Кроме него в патруле еще трое курсантов. Один моего роста, второй чуть ниже, третий совсем коротышка. За плечами СВТ с примкнутым штыком, в петлицах буквы «МКПУ». Да это же кремлевские курсанты! Лейтенант перешел к отпускному билету.
– Почему не по форме одеты, товарищ сержант?
– У к-каптерщика в госпитале д-другого ничего не б-было.
Лицо лейтенанта отражало напряженную работу мысли. Если сейчас решит тащить меня в комендатуру, то прыгаю вправо и назад, выхватываю пистолет, одновременно снимая его с предохранителя. Стоят они компактной группой, у лейтенанта ТТ в кобуре, курсанты пока со своими винтовками развернутся… Ну не стрелять же в них, в конце концов! С другой стороны, привести в комендатуру контуженого воина, пусть и не по форме одетого, тоже не айс. Восполнять недостатки придется за счет запасов комендатуры, за что местные комендачи лейтенанту спасибо не скажут. Да и возиться с контуженым тоже никому не захочется.
– Приведите в порядок форму одежды.
Лейтенант протянул
