Червь - myriad

Лабиринт отчасти сбросила оцепенение и посмотрела на него.

— Да, — усмехнулся Тритон. — Это заметно, потому что теперь творения её силы выглядит намного симпатичнее.

— Здесь мы расстанемся, — он указал на крышку люка.

Лабиринт посмотрела туда, куда он указывал. Мгновение спустя ажурные серебристые линии оплели паутиной крышку люка, разветвляясь словно вены. Там, где линии встретились и разделили дорогу на секции, они поднялись и перевернулись, показав на нижней стороне текстуру белого мрамора. Когда люк оказался окружён достаточно большой площадью кусков белого мрамора, он перевернулся, открывая серебристую изнанку, а затем сдвинулся на невидимом шарнире. Винтовая лестница из мрамора и слоновой кости вела в глубину. Белые стены слабо светились.

— Круто, да? — сказал Тритон. Когда он ступил на лестницу, та спокойно выдержала его вес. Он приподнял бумажные пакеты, — спасибо, ребята.

— Без проблем, — ответила я. — Ещё увидимся.

Люк закрылся за ними, почти сразу же белизна вокруг люка начала исчезать.

Я посмотрела на Суку, которая сидела на одноглазом Бруте. Анжелика и всё ещё пыльный Иуда стояли позади неё. Она предложила мне руку, чтобы помочь влезть на спину Брута.

Моя маска, она же шлем, не покрывала всю мою голову и это было серьёзным недостатком костюма. Если бы я не высовывалась и потратила больше времени на то, чтобы закончить маску и расширить секции брони, то, может быть, я бы не получила сотрясение мозга, которое доставило мне столько проблем.

Но было так здорово чувствовать, как ветер развевает мои волосы, когда мы ехали обратно по пустым улицам. Отличный сброс того безумного количества адреналина, который оказался в моей крови после сражения против Демона Ли, а затем против Луна. Я закрыла глаза и позволила напряжению выветриться.

Мы ехали так в течение нескольких минут. Сука как будто бесцельно поворачивала то в одну сторону, то в другую, направляясь на восток, к воде и пляжам. Может быть, она заметала следы на тот случай, если за нами следили, может быть она просто хотела покататься. Мне было всё равно.

Я чувствовала себя немного потерявшейся, когда мы, наконец, остановились. Брут зашёл на пляж, и пошёл по песку. Сука спрыгнула, и я последовала её примеру.

Было ещё рано, потому пляж ещё был пуст, в любом случае, это было не то место, куда ходят туристы. Бетонная стена отделяла пляж от проходящей выше дороги, зияющая дыра с ржавыми остатками решётки отмечала выход ливневых стоков под доками. Мусор, гниющие листья, немного хвои просочились вниз на песок возле неё.

— Домой, — приказала Сука собакам. Одна за другой они прыгнули в канализацию. Я догадалась, что они трансформируются обратно прежде, чем самостоятельно вернутся в лофт.

Затем Сука сняла маску. Она одарила меня насмешливым взглядом.

— Что?

— Ты собираешься переодеться? Нельзя идти в таком виде обратно.

— У меня нет с собой смены одежды. И я не прятала её заранее.

— Что ж. Чертовски глупо. — ответила она мне.

— Я не подумала об этом, когда решила пойти. Можешь подать на меня за это в суд, — сказала я с вызовом.

— Что на тебе надето под костюмом?

— Майка и обтягивающие шорты.

Она огляделась.

— Не так уж холодно.

Я вздохнула и отстегнула броню, чтобы расстегнуть молнию на спине. Я сняла костюм — снять было гораздо проще, чем надеть — и сложила так, чтобы все узнаваемые части маски и брони оказались скрыты тканью. Песок был влажным и липким под моими босыми ногами.

Когда Сука потянулась к моему лицу, я вздрогнула. Она приложила ладонь к моей щеке, и на долю секунды я подумала, что сейчас произойдёт что-то невероятно неловкое.

Затем она резко наклонила мне голову на бок.

— Ты выглядишь так, будто тебя пытались повесить.

— Что? — спросила я.

Она коснулась моей шеи, но у меня не было возможности увидеть себя без зеркала. Я задумалась на секунду, и поняла, что она имела в виду. Я задрала майку на боку и, конечно же, на животе и талии оказался красно-чёрный синяк. Я подняла майку чуть выше и нашла ещё один след на рёбрах. Я знала, что ещё один будет возле подмышки, и один шёл вокруг шеи.

Гигантские отпечатки руки на моем теле, знаки внимания Луна.

Я испустила долгий стон, касаясь шеи там, где болело.

— Я никак не смогу скрыть это от папы.

Моё хорошее настроение рассеялось как дым, когда мы побрели обратно в лофт. Я была одета слишком легко и шла босая, а земля под ногами была холодной, что делало прогулку ещё неприятнее

Я вздрогнула и обняла себя руками так крепко, как могла, всё ещё держа в руках свой костюм и пакеты с деньгами.

Что-то тёплое опустилось мне на плечи. Я посмотрела на Суку, которая накинула на меня свою куртку. Она отошла, нахмурив брови и глядя на меня. Я положила сумки и костюм чтобы просунуть руки в рукава и застегнуться на кнопки. Это была тканевая куртка с ершистым меховым воротником, но для меня она была велика и казалась тяжёлой. Я обнаружила, что карманы заполнены разным добром. Там были пакеты, шоколадные и протеиновые батончики, пачка сока, мелкие гранулы — я догадалась, что это или лекарство или собачий корм — припасы нехарактерные для кейпа. В общем, в ней было не очень-то удобно.

Но тепло.

— Спасибо, — сказала я, поражённая её поступком.

— Тебе нужно что-то, чтобы закрыть шею, — она выглядела озабоченной. — Люди будут глазеть.

— Не имеет значения. Спасибо. — я попыталась улыбнуться.

— Ты уже говорила это, — из озабоченной она превратилась в сердитую. — Она моя, я могу забрать её обратно.

— Конечно, — сказала я. Затем, на всякий случай, предложила — Ты хочешь?

Она не ответила, оставив меня абсолютно сбитой с толку. Почему когда я кого-то благодарила, например, папу за подарок, мне казалось, что это звучало саркастично или банально, что бы я ни пыталась сказать. И вот в первый и единственный раз, когда я была на девяносто пять процентов уверена, что говорила так же искренне, как и чувствовала — это было с Сукой, и она не приняла этого?

Обеспокоенная тем, что всё, что я могу сказать, будет не так понято, я замолчала, обнаружив, что делаю это всё чаще рядом с ней. Путь был неблизкий, мои ноги всё ещё чувствовали, как тепло уходит из них при каждом шаге, но тело было согрето, и этого было достаточно, чтобы идти дальше. Вот так мы и дошли до лофта. Сука открыла дверь, и мы вошли. Я позвала Брайана и Лизу, но никто не ответил на моё приветствие. Другие ещё не вернулись. Действительно, Мрак ещё должен был забрать Сплетницу и Регента, а когда я звонила, было не похоже, что команда Сплетницы была близка к завершению работы. Сука поднялась по лестнице, я следом за ней, там я сняла куртку и молча протянула ей. Она всё ещё сверлила меня взглядом.

Что я могла сделать, что сказать? Казалось, что всё, что я делала, злило её, воспринималось неправильно.

Я вернулась в свою комнату и порылась в сумках, ища свободные джинсы и рубашку с длинным рукавом. К сожалению, чистых носков не было, но на кровати было несколько покрывал. Я схватила пару и взяла с собой в гостиную, где Сука смотрела телевизор. Она одарила меня злым взглядом, но не жаловалась, когда я, укутавшись в одеяла, села на другой диван.

Пульт был у неё, и я была не против. Она неустанно переключала каналы, остановилась минут на пять на боевике, затем снова начала щёлкать пультом, когда началась реклама, но так и не вернулась к фильму

Смотреть было не слишком интересно, но я не возражала. Я легла на спину, вспоминая события дня, разговоры, новую интересную информацию.

Я уже почти задремала, когда мои мысли натолкнулись на то, о чем бы я забыла, если б позволила себя заснуть. Я заставила себя открыть глаза и сесть.

— Сука? — я рискнула привлечь её внимание, надеясь, что она уже немного успокоилась. Она посмотрела на меня.

— Хм... Когда мы недавно разговаривали, я поблагодарила тебя. Для тебя это звучало саркастично или как?

— Ты снова доёбываешься до меня?

— Нет, — я подняла руки, чтобы остановить её. — Я не об этом. Мне просто интересно.

— Держи свой интерес при себе, — отрезала она. Когда она обратила своё внимание обратно к телевизору, перещёлкивание каналов участилось.

— Я заплачу, если ты ответишь мне, — попробовала я.

Она посмотрела на меня.

— Деньги, которые мы взяли. Ты можешь оставить всё себе.

Её глаза сузились.

— Мы должны разделить наш улов на пятерых.

— Мы их заработали, верно? Мы, вместе. Я не расскажу остальным, если ты не скажешь. И я говорю, что ты можешь оставить всё себе. Не знаю сколько там, но всё это будет твоим.

— Это какая-то хитрость?

— Не хитрость. Просто ответь на мой вопрос, а потом можешь сказать, чтобы я отвалила, и я пойду в свою комнату и посплю.

Она откинулась назад и убрала руку с пульта на коленях, глядя на меня. Я сочла это согласием.

— В общем, как я уже спрашивала раньше, когда я сказала “спасибо”, ты думаешь я была саркастична или искренна?