Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

9 апреля 1960 года еще один «У-2» проник в воздушное пространство Советского Союза. Следующий полет намечался на 1 мая. Предстояло пролететь над территорией СССР путь более долгий, чем предыдущий. Согласно замыслу, «У-2» начинал свой полет с аэродрома в Пешаваре (Пакистан) и далее летел по зафиксированному на карте маршруту δ район Свердловска. Пилотом был назначен Фрэнсис Г. Пауэрс — самый опытный из всех пилотов, которые до сих пор летали на «У-2». Его снабдили, как было принято, пакетом для «подкупа», в котором находились 7,5 тыс. рублей и другая иностранная валюта: лиры, франки, западногерманские марки, две пары золотых часов и два женских кольца. Полковник Шелтон передал ему в маленькой коробочке еще один предмет — иголку с ядом на конце — «на крайний случай».

«У-2», на котором летел Пауэрс, располагал улучшенным двигателем. Хотя на самолете, изготовленном из легкого металла титана, были установлены и новый глушитель луча радара, и новое устройство для регистрации инфракрасного излучения, весил аппарат вдвое меньше современного истребителя. Самолет быстро поднялся и в 5 часов 56 минут достиг советской границы, после чего ему было запрещено пользоваться радио. В корпусе машины беззвучно работала фотокамера, действовали автоматы с магнитными лентами. Самолет миновал Аральское море и взял курс на Свердловск. Он шел на максимальной высоте. Достигнув Свердловска, пилот снизился, чтобы заснять один из военных объектов, находившихся в этом районе.

В 8 часов 55 минут по московскому времени дежурный офицер ракетного подразделения противовоздушной обороны в районе Свердловска получил приказ и включил автоматику. Всплеск на экране радара: ракета вышла на цель. Пять минут спустя майор подошел к радиотелефону и отрапортовал: «Командиру 92851. Докладываю: приказ выполнил. Самолет уничтожен. Цель, появившаяся на высоте 20 км, поражена одной ракетой. Попадание отмечено радаром. Только что доложили: пилот выпрыгнул. Я отдал распоряжение о его поимке».

Жизнь Пауэрса висела на волоске. Снаряд большой силы разорвался около самолета, но, сильно повредив заднюю часть машины, не задел кабины пилота. На следствии Пауэрс показал: «Неожиданно я почувствовал какой-то глухой взрыв и увидел оранжевый свет. Самолет тотчас же начал падать, и я понял, что сейчас отвалятся крылья и хвост. Вероятно, прямое попадание не достигло самолета, взрью произошел вблизи него, но ударная волна и осколки повредили самолет… Это случилось на высоте 68 тыс. футов, примерно в 25–30 милях к юго-востоку от Свердловска. До этого я точно выдерживал намеченный на моей карте маршрут. Когда машина начала падать, меня прижало к средней приборной доске…

На высоте 30 тыс. футов я понял, что не сумею использовать катапультирующее устройство. Открыл крышку кабины и отстегнул пояс. Центробежной силой меня до половины тела прижало к приборной доске, а вторая половина уже висела снаружи. Оказывается, я забыл отсоединить патрубки кислородной маски, они-то и удерживали меня. Немного погодя я все же освободился от патрубков. Парашют открылся сразу, как только я покинул машину. В это время я находился на высоте 14 тыс. футов».

В силу своего устройства оставшийся без пилота «У-2» спланировал и совершил посадку. Многие мелкие части — крышка кабины, специальные контейнеры и просто кусочки металла, вырванные взрывом ракеты из корпуса и крыльев, упали на землю. Самолет опустился на вспаханное поле, прополз некоторое расстояние на брюхе, после чего нижняя часть корпуса лопнула. Лопатки заглохшей компрессорной турбины оторвало или загнуло назад. Высоко расположенные части не пострадали при приземлении.

В Вашингтоне начались лихорадочные совещания. На заседании Совета национальной безопасности пришли к выводу, что самолет уничтожен и пилот погиб. Было принято решение: подождать пять дней, а затем опубликовать «легенду прикрытия», приготовленную заранее для этой цели. 5 мая представитель госдепартамента США на официальной пресс-конференции заявил, что американский самолет типа «У-2», проводивший вблизи советско-турецкой границы метеорологические исследования в высоких слоях атмосферы, в результате нарушения кислородного снабжения пилота сбился с пути. Далее в заявлении говорилось, что пилот потерял сознание и самолет, управляемый автопилотом, залетел в воздушное пространство Советского Союза, что машина не принадлежит американским военно-воздушным силам, а является собственностью НАСА.

Вслед за этим сделала заявление' дирекция НАСА: «Один из самолетов типа «У-2», которые начиная с 1956 года занимаются научными исследованиями высоких слоев атмосферы, метеорологических условий и направления ветров, пропал без вести во время полета над территорией Турции, над озером Ван, после того, как пилот сообщил по радио, что испытывает недостаток кислорода». Далее заявление содержало точные данные о полете самолета над турецкой территорией, о специальном его оборудовании для взятия проб воздуха и сбора информации о космических излучениях.

7 мая в Вашингтон пришло ошеломляющее сообщение: «Советское правительство на заседании Верхов-ного Совета СССР сделало заявление о том, что пилот сбитого самолета находится в Москве, что он дал показания и что в распоряжении советских властей имеются вещественные доказательства шпионского характера полета».

По мнению газеты «Нью-Йорк тайме», еще никогда в истории дипломатии американское правительство не попадало в более неловкое положение.

Два дня в Вашингтоне творился хаос. Госдепартамент после продолжительного молчания сделал поворот на 180 (и выступил с новым заявлением: да, действительно, шпионские полеты продолжаются, поскольку президент США при вступлении на пост дал указание использовать все возможные средства, включая проникновение американских самолетов в воздушное пространство Советского Союза и других соцстран, для получения военной информации. Такое официальное заявление за неделю до намечавшейся встречи на высшем уровне американского президента и советского премьер-министра практически делало невозможным ее проведение. Однако американское правительство заявило, что разведывательные полеты самолетов «У-2» над Советским союзом раз и навсегда прекращаются.

А 17 августа 1960 г. в колонном зале Дома союзов в Москве состоялся суд над Пауэрсом. 10 часов утра, ввели подсудимого. Это был мужчина среднего роста, сильного телосложения, загорелый, выглядел отлично и, как сообщили врачи, даже прибавил в весе. На нем — темно-синий костюм, белая сорочка, серый галстук.

Председатель суда через переводчика объявил подсудимому, что его дело будет рассмотрено в судебном заседании в соответствии с советским Уголовным кодексом. Отвечая на вопросы председателя суда, Пауэрс сообщил: гражданин Соединенных Штатов Америки, родился в 1929 году в штате Кентукки, родители живы, отец — сапожник, мать — домашняя хозяйка. Женат, детей не имеет. Между прочим, члены его семьи сидели в зале заседания вместе с другими американцами. Здесь были его родители, жена и теща в сопровождении двух врачей, трех адвокатов и лучшего друга семьи, а так же журналистов и дипломатов. «Родственники Пауэрса, до этого враждовавшие друг с другом, — читаем мы в журнале «Шпигель», — устроили примирение между собой во время завтрака в посольстве США в Москве и не скрывали своей радости, что получили советскую визу…»

Падкая на сенсации американская пресса тем временем уже обработала семейство Пауэрса. Давайте посмотрим, что пишет об этом один из журналов, выходящих в Гамбурге: «Неуклюжий, средних лет господин в коричневом костюме снял очки, чтобы вытереть слезы. Он смущенно сидел в холле московской гостиницы «Советская», атакованный сотнями журналистов. 55-летний сапожник Оливер В. Пауэрс из Нортона (штат Вирджиния) попытался устроить пресс-конференцию. При этом из глаз его катились слезы, заметим, не в последнюю очередь в угоду журналам «Лайф» и «Тайм», выходящим миллионным тиражом, которым родители Пауэрса предусмотрительно продали преимущественное право на использование их чувств в интересах широкой публики».

И далее: «25-летняя жена Пауэрса Барбара появилась в Москве перед журналом «Ньюсуик» — конкурентом журнала «Тайм». Этот журнал слово в слово перепечатывал письма, которые миссис Пауэрс получала от мужа из московской тюрьмы».

Председатель суда, ознакомив подсудимого с его правами, сказал, что Пауэрс может давать свои показания суду на английском языке, задавать вопросы свидетелям и экспертам, делать замечания к протоколу и показаниям, предлагать суду новые доказательства и иметь своего представителя в судебном процессе.

Шел допрос. Генеральный прокурор Руденко, задавая вопросы, выяснил, каковы были цели шпионского полета. Пауэрс рассказал, что в последние дни апреля на специальном транспортном самолете он и еще приблизительно 20 человек во главе с полковником Шелтоном, начальником отдела 10–10, перелетели с турецкого аэродрома в Адане на аэродром Пешавар в Пакистане. За два часа до старта он получил от полковника Шелтона необходимые указания, а затем прошел специальную подготовку, в том числе поддувание кислородом. Самолет «У-2» перегонял на Пешаварский аэродром другой пилот. В ответ на вопрос генерального прокурора Пауэрс заявил, что «не знает, принадлежал ли самолет какому-либо военному подразделению. Отдел 10–10 в то время находился под военным командованием, но в нем имелось много и гражданских». Далее он сказал, что не видел на самолете опознавательных знаков, хотя на машинах, находящихся на Аданском аэродроме, он такие знаки видел. Пауэрс заявил: командир части заверил его, что на высоте 68 тыс. футов он может лететь в полной безопасности, так как советская противовоздушная оборона не достанет его.