Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

Оливер упал на землю.

Нас было слишком мало против целой армии Финна.

Максин выглядела яростной и прекрасной в битве. Она вырывала пистолеты из рук «Сынов» с помощью магии, но не могла манипулировать чужими телами. Чей-то кулак пришелся ей по скуле, и она рухнула на траву.

Лена опередила ее и помчалась на Финна с ножом в руке.

Я удержала и сумела повалить на землю первого из «Сынов», который хотел броситься на Лену, но на нее уже прыгнул второй.

Судя по его воплю, ей удалось вонзить нож ему в плоть, но он был намного крупнее и нависал над нею, а второго ножа у нее не было.

– Пожалуйста! – без конца повторяла я, но Финн не отвечал на мои мольбы.

Максин кричала, «Сыны» приближались к Лене, Оливер лежал на траве пугающе неподвижно. Мне вдруг вспомнилось наше детство, с ним и Уильямом. Он был всем, что осталось у меня от прошлого, а теперь…

Из дверей академии выбежали остальные ведьмы, и «Сыны» приготовились к очередному сражению. Меня окутали паника, страх, злоба, и в эту минуту моя душа словно вырвалась из тела, как вода из-за разрушенной плотины, и охватила все вокруг. Я была везде, и я была всеми. Из меня лилась странная новая магия, моя и одновременно не моя.

Я ощущала горячую любовь и режущую боль Максин, видела лица тех, кого она любила, их поцелуи в темноте, их объятия в постели на рассвете. Ее чувство долга и жажду приключений в вечной битве друг с другом.

Я видела морщинистое лицо бабушки Лены и ее родителей – как они выглядели, когда Лена попрощалась с ними много лет назад. Чувствовала ее острую тоску по дому и одиночество. Ее свирепую гордость и стремление к большему. Сокровищницу добра в ее сердце.

Я знала, какой Оливер безмерно хороший и как сомневается в себе, видела Фрэнсис его глазами. Как он смотрел на меня, будто на волшебное создание, хотя уже сталкивался с настоящей магией. Как отчаянно ему не хватало Уильяма. Как он обращался к нему, когда никто его не слышал.

Больше всех я ощущала Финна, его пылкие амбиции, готовность сделать что угодно ради мира, который он считает справедливым, и теплый уголок в его сердце, отведенный только для меня.

Все эти чувства заполнили мой разум за долю секунды.

Голова трещала от боли, перед глазами темнело.

Мое тело не могло это выдержать. Мой контроль над магией рушился. Душа тянулась вдаль, словно могла вот-вот ускользнуть и уже никогда не вернуться. Присоединиться к Уильяму, где бы он ни был. Для меня окончились бы муки жизни, и отдаться неизбежному казалось таким простым. Принять смерть, окунуться в волны ее океана, теплые и нежные, в отличие от жестокой, беспощадной реальности.

Воздух здесь казался особенно тяжелым, но по нему плыл знакомый голос моего брата, ясный и чистый. «Держись», – говорил он.

Нет, я не покину этот мир несостоявшейся, недочеловеком.

Впервые за долгое время я отчаянно хотела выжить.

Держись. Меня ослепила вспышка энергии, звезд и света и эмоций, подернутых дымкой магической силы.

Внезапно я пришла в себя и обнаружила, что лежу на траве перед зданием академии, под холодными звездами, но вокруг царит мертвая тишина, и воздух не такой прохладный, как был до этого. Я поднялась и увидела перед собой только Финна.

Он выглядел разбитым.

– Так это сон? – спросила я.

Он поднялся с земли и смахнул грязь со штанов.

– Наверное. Ты завопила как безумная банши, а потом рухнула на землю без сознания. Не успел я опомниться, как мы перенеслись сюда.

– Ты убил моего брата, – ядовито процедила я.

Он поднял руки, словно сдаваясь, и подошел ближе.

– Да, но мне очень жаль.

– Не особо. Иначе ты не хотел бы убить и моих друзей тоже.

– Ты не оставляешь мне выбора, Фрэнсис. Я люблю тебя больше, чем кто-либо на этом свете способен тебя любить!

Лишь в нескольких осколках моего разбитого сердца осталось желание довериться ему.

– Если такая у тебя любовь, мне она не нужна.

Финн вплеснул руками.

– А мне, думаешь, нужна? Любовь – это слабость!

Я покачала головой.

– Нет, Финн. Слабость – это желание контролировать тех, кого любишь.

Его лицо вытянулось, и он снова стал похож на того милого грустного парня, рядом с которым я уснула прошлой ночью.

– Думаешь, ты сможешь когда-нибудь меня простить?

Я благосклонно шагнула к нему и притянула в крепкие объятия. Однако он забыл первый урок магии, который сам мне и преподнес: в своих снах я – творец и разрушитель.

Я представила, как в моей руке появляется кинжал с жемчужной рукоятью, и стиснула его в пальцах.

Грудь Финна была надежной и теплой, и под рубашкой слышался мерный стук сердца. Я позволила себе насладиться моментом всего пару мгновений – закрыла глаза, положила голову ему на плечо…

А затем стала считать удары его сердца.

Раз.

Два.

Три.

Я вонзила нож ему в спину.

Глава 31

Я пришла в сознание в обычном, настоящем мире, и жадно схватила ртом воздух. Ощущение было такое, словно я погрузилась глубоко под воду и ударилась головой о дно холодного бассейна.

Вокруг меня раздавались кошмарные, отчаянные вопли. Я открыла глаза, но звезды сияли слабо, и лужайку перед «Колдостаном» заливала чернильно-черная тьма.

Рядом со мной лежал Финн. Он выглядел живым, и даже без следов раны, но выл от боли подобно раненому зверю. Мне даже пришлось напомнить себе, что ему не стоит сочувствовать, так страдальчески звучал его крик.

Руки у меня болели, и я с трудом поднялась на ноги.

До того как мы с Финном очутились во сне, мою волшебную силу можно было сравнить с огоньком свечи, дрожащим на ветру. Теперь же она пылала ярким костром и, словно языками пламени, окутала всех приспешников Финна. Сейчас контроль над их телами давался легко, словно для меня это было так же естественно, как дышать. Что-то открылось во мне.

Я заставила их рухнуть на землю, и повсюду захрустели ребра. Я управляла их душами… и своей собственной.

– Вы немедленно покинете «Колдостан» и никогда сюда не вернетесь. Это ясно?

Их болезненные стоны тут же сменились поспешными «да-да», и все двадцать «Сынов» помчались прочь – кто хромая, кто на всех парах – в сторону дороги, ведущей в город.

Лишь бы не пришлось потом жалеть