Фарфоровые куколки - Лиза Си

Нас, к счастью, отпустили.

— Следите за тем, чтобы там оставаться чистыми! — напутствовал нас дежурный сержант. — А в Норфолк больше не приезжайте.

Мы пошли в отель и долго отмывались от грязи и тяжелых воспоминаний.

Я обняла Томми и пообещала больше никогда от него не уходить. Он спрятал лицо у меня на шее и долго плакал. Руби плакала в своей комнате. Грейс затолкала свою юбку с буквой «V» в мусорную корзину. И, хоть менеджером нашей поездки была я, она сама взяла телефон и позвонила Сэму Бернштейну, чтобы отменить оставшуюся часть тура.

— Мне плевать на штрафы! — кричала Грейс в трубку. — Деньги у меня есть, я заплачу. — Она какое-то время слушала Сэма, кивая. Потом посмотрела на меня, стараясь общаться одновременно и с ним, и со мной. — То есть ты хочешь сказать, что обстановка у Чарли по-прежнему неблагоприятная? — переспросила она. Это означало, что остальные артисты все еще не простили ее и не хотели с ней работать. Она вздохнула. — Да, это и не имеет значения, в общем. Нам нельзя везти Руби в Калифорнию. — А потом, не спросив меня, Грейс объявила: — Мы поедем в Майами, отдохнем там пару недель, чтобы поставить Руби на ноги. А затем ты найдешь нам программу, в которой будет место и мне, и Руби.

Позже, вечером того же дня, мы попрощались с дуэтом «Минг и Линг», а потом проводили Джека, Ирен и детей на железнодорожный вокзал. Через час сели в поезд, идущий на Юг.

В Майами мы нашли чудесный отель прямо на побережье и поселились в хорошем номере с двумя отдельными спальнями и общей гостиной. Мы заказали обслуживание в номер и поклялись себе провести это время как можно спокойнее.

После обеда мы пошли на пляж и сидели под зонтиком, глядя на океан и давая Руби возможность успокоиться и смириться с утратой. Томми играл в песке. Шелест пальмовых листьев успокаивал и помогал нам исцеляться.

Через несколько дней Германия капитулировала. Оставалось лишь закончить дела с Японией. Сколько же времени уйдет на это?

Я начала планировать наше будущее. Возможно, неудача привела нас в Майами, но, как выяснилось позже, там мы нашли свою удачу.

После месяца отдыха Сэм устроил Грейс и Руби в программу «Приливная волна Винни». В вечер премьеры выяснилось, что в зале присутствует каучуковый король из Сингапура. Выступая с веерами, Руби эффектно взмахивала ими, оставляя скрытым то, что должно быть скрыто, но потом откинула всякое смущение — вместе с веерами. Она стояла на сцене, совершенно не стесняясь своей наготы, прикрытой лишь голубоватым свечением прожектора и крохотным шелковым лоскутком. Каучуковый король устроил для нас вечеринку.

Клуб «Бали» нанял Руби и Грейс сразу после «Приливной волны», а Сэм добился им ощутимой прибавки к жалованью. Руби и мне стала платить больше. Через шесть недель нас пригласили на выступление в «Колониал Инн». Каучуковый король купил Руби шубу из белого горностая, которая стоила не одну тысячу долларов. Он дарил ей бриллианты и, конечно, рубины. На одной из его машин — довоенном мятно-зеленом кадиллаке с откидным верхом и белыми колесами — ездила теперь Руби.

Томми целыми днями играл на пляже. Дела шли так хорошо, что мы решили устроить себе отпуск на лето и пожить у каучукового короля в его особняке в Коралл-Гейблз, в это время во Флориде было очень тихо.

Для меня большим облегчением было видеть Руби такой счастливой. Была ли она влюблена? Трудно сказать, но она точно стала такой же, как прежде, — смешливой, разговорчивой. Мы ленились, танцевали на вечеринках, ходили по магазинам и пили ледяные «Дайкири».

В конце первой недели августа Соединенные Штаты сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Мы рассматривали фотографии грибоподобных облаков со смешанным чувством восторга и ужаса. Я думала, что япошки заслужили то, что получили, но при Руби этого не говорила.

Япония капитулировала спустя неделю, 14 августа. В Майами люди вышли на улицы и праздновали всю ночь: занимаясь любовью, разбивая окна, переворачивая машины и мусорные баки. Били церковные колокола, незнакомцы обнимали друг друга на улицах, конфетти сыпалось на нас, как снег, ночные небеса освещались фейерверками.

Скоро Эдди вернется домой. И Джо.

Грейс прочитала нам выдержку из письма, которое она ему написала:

«Я так жду нашей встречи и того, что смогу тебя поцеловать и заняться с тобой любовью».

Через две недели она получила ответ. На конверте не было обратного адреса, но, судя по штампу, письмо было отправлено с территории США.

— Он уже дома! — с восторгом воскликнула Грейс, открывая конверт и вытаскивая из него сложенный листок. Она начала читать вслух:

«Дорогая Грейс!

Ты усердно старалась все эти последние месяцы поддерживать интерес к себе, но время пришло, и я должен быть с тобой честным.

Мы не будем больше встречаться.

Пожалуйста, перестань мне писать.

Джо».

В тот вечер я застала ее за тем, что она заталкивала свои вещи в чемодан. Я разбудила Руби, и вместе мы не дали Грейс сбежать.

Она была рядом со мной, когда я узнала, что беременна Томми, и сейчас мы с Томми уложили ее спать в нашу кровать и оберегали ее сон.

Грейс помогла Руби преодолеть боль от потери брата, увезя ее в Майами, и теперь Руби часами сидела с Грейс на пляже, пока та неподвижно смотрела на волны.

В нашей троице, как и на всей земле, наконец воцарился мир.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Истина

Декабрь 1945 года — июнь 1948 года

Руби. Глазунья

В Майами мы провели восемь месяцев. Я бросила каучукового короля сразу после того, как он сделал мне предложение. Свободу я терять не собираюсь.

Мы вернулись в отель и были рады своим номерам и внимательному персоналу. Мы с Грейс бездельничали и наслаждались компанией безвредных поклонников и своим успехом. Фигура Грейс — тонкие ноги и большой бюст — вошла в моду. Все газеты и журналы захотели получить ее снимок, даже больше, чем мой. Но я старалась не заострять на этом внимания.

Томми недавно исполнилось четыре года, и пора было уже подумать о детском садике на следующий год. Элен принялась планировать.

— Скоро мы с Эдди воссоединимся и снова станем семьей. Я не хочу ни возвращаться в Сан-Франциско ни колесить по стране.