Шутка Вершителей (СИ) - Литвинова Елена

Айо, Айо, что с тобой?

Свежий воздух, вынеси… меня… Просто душно…

Герцог понёс меня во двор. В гостиной отец и Арьяна подскочили к нам с вопросами:

Что случилось? Что с ней? Айо, тебе плохо?

Голова закружилась. Я сегодня весь день просидела дома. Нужно хоть иногда гулять.

Я сбегаю за Клодиусом! — крикнула Арьяна и выскочила впереди нас в двери, поцокав каблуками по каменной тропинке.

Ты бы поберегла себя, Айо, — услышала я. — Всё же носишь нашего сына.

Сына? Почему это? А вдруг дочь? — спросила я и посмотрела в глаза герцога. Его облик опять поплыл. А серые глаза оказались близко-близко от моих, все затянутые сеточкой мелких-мелких морщинок. Нет, он не был моложе меня, как я считала всё это время. Просто мужчины и в зрелом возрасте, бывают, сохраняют своё лицо таким же, как в молодости. К нам, женщинам, природа более строга. Наша наставница в лекарском училище говорила, что это связано с воспроизводством потомства. Мужчинам привлекательны молодые девушки именно потому, что в них срабатывает инстинкт размножения. Но личное счастье женщины никак не зависит от её привлекательности. Я это точно знаю. Видела много раз. Мужчины изменяют писаным красавицам и сохраняющим красоту вплоть до увядания, а дурнушка очень часто может быть уверена в том, что мужчина ей верен.

Колдун сказал мне, что у нас будет сын.

Ах, колдун! Поставьте меня, пожалуйста, наземь. Мне уже лучше.

Мне не тяжело! Я бы ещё подержал тебя на руках, лет эдак сто, а, может, и двести! Ты такая лёгкая, Айо! — улыбнулся вдруг герцог, а мне, почему-то, захотелось врезать ему по лицу, вцепиться когтями и расцарапать до крови! Герцог, видимо, что-то увидел в моём лице, и осторожно опустил мои ноги на землю, продолжая тесно прижимать к себе. И только в этот момент меня вдруг бросило в жар. Я поспешила отойти от него, но покачнулась и чуть не упала. Мужчина придержал меня. Это было так нежно, будто я — самое дорогое, что у него есть. И этот его взгляд. У меня запершило в носу.

Спасибо, — выдавила я и хотела отвернуться, чтобы скрыть набежавшую слезу, но герцог не выпустил меня, продолжая вглядываться мне в лицо.

Тебе противны мои прикосновения? — тихо спросил он.

Нет…

Тогда что?

Как это всё странно. Зачем ты так… Будто я… тебе нужна… — из моих глаз полились слёзы. Я теперь не стала их прятать, да и ни к чему это было.

Нужна, очень нужна… Нужна так, что я сразу же бросился к этой штуке и попытался пройти сквозь неё сразу же за тобой! Но меня не пропустили. И тогда я поехал к колдуну, мужу твоей сестры! — Герцог сделал шаг ко мне и продолжил: — Он и помог мне, рассказал, как можно попасть сюда, в ваш мир. Там я узнал о предназначении нашего сына. Но знаешь, Айо, мне плевать на всякие там божественные предназначения и прочую муть, — он подошёл ко мне ещё ближе, — я просто хочу быть с тобой и воспитывать собственного сына. Вместе с тобой. И мне всё равно, где это будет: здесь или на Вензосе. Да, там я герцог, главнокомандующий и брат короля. И дорога для моего сына будет выложена золотом. Но и тут я могу стать кем-то таким, что он будет гордиться мной! Всё только зависит от твоего решения, Айо! Милая, скажи, что ты готова принять меня!

И он протянул руку и поправил прядь, упавшую из косы на моё лицо. Сердце сжалось от этого просто жеста. Мне кажется, что я забыла в этот момент все прикосновения Тибольда, всё плохое, что было между герцогом и мною на Вензосе. Были только мужчина и я, женщина, стоящая перед ним, а не блестящий командующий огромной армией и нищая замарашка из лекарской. Я парила сейчас, словно птица, со стороны будто видящая себя глазами пролетающей птицы, с блестящими глазами, растрёпанными волосами, стоящую перед мужчиной, которой смотрит на меня и видит во мне свой свет!

Айо, у тебя всё хорошо? — показалось из дверей лицо отца. И эти его слова спустили меня с небес на землю. Каркнул вран, и я испугалась, что всё, что я сейчас пережила, это наведённый морок.

Да, отец, — прохрипела я. Голос мой сел то ли от слёз, то ли от волнения.

Так что ты скажешь, Рокайо Ганн? — продолжил спрашивать у меня герцог. — Я нужен тебе? Ты меня примешь?

Прибывают жрецы, и они не позволят тебе остаться. А я не вернусь на Вензос. Мне там делать нечего! — твёрдо сказала я под скрип закрываемой отцом двери. Видимо, он понял, что тревожить меня сейчас не стоит.

Жрецы? Причем тут жрецы, Айо. Я спрашиваю тебя совсем о другом… — голос герцога поменялся, исчезли просящие нотки, появилась присущая ему твёрдость, даже жёстскостью.

“О, Всемилостивая Ада! И от чьих слов я умудрилась растаять? Это же он, Кольфеной Димарик, мужчина, которому всегда было плевать на меня и мои чувства. И я решила ему поверить? Ну я дура.” Смахнув с глаз слёзы, я, пошатываясь, пошла к двери, не глядя больше на муженька. Завтра всё закончится, и мы никогда не увидимся больше. Так стоит ли переживать?

Айо, это твой ответ? — крикнул он мне в спину, а я промолчала. Дошла до кресла и опустилась в него. Маленькая ночная лампа освещала гостиную. Отец и Бертин были где-то наверху у Авидеи. Оттуда доносились их голоса. А я так и сидела одна. На улице хлопнула калитка, видимо, герцог решил уйти.

Голоса наверху стихли, а я всё сидела в тишине и темноте, пока по дорожке не застучали каблучки Арьяны, мужской знакомый бас не спросил:

Хозяева, что, уже спите?

Я молча открыла дверь. Арьяна Сугиста и Клодиус Сильв вошли в дом. Мэтр был необычайно оживлён, говорлив, но вся его весёлость показалась мне не настоящей.

Пойдём, Айо, к тебе. Мне нужно тебя посмотреть и послушать. Обмороки на твоём сроке — это не очень хороший признак. Ты принимаешь мои пилюли?

Мэтр, не сомневайтесь: я строго исполняю все Ваши указания. Просто немного переволновалась.

Пойдём наверх, мне нужно убедиться, что ты в порядке.

Арьяна, посидишь одна? — спросила я у главы нашего поселения.

Да, конечно. Можно я пройду на кухню и приготовлю себе отвар?

Как захочешь… — ответила я, увидев какую-то непонятную тоску в глазах женщины. Странное поведение мэтра, грустная Арьяна. Ещё одна пара распадается? Так где оно, счастье? Бывает ли оно вообще?

Мы с мэтром поднялись наверх, я зашла за ширму и спустила с плеч своё платье. Мэтр зашёл ко мне со спину и приложил трубку к области сердца.

Есть небольшие шумы, Айо. Ты знаешь, что это означает. Помнишь, что говорят в таких случаях беременным? Что рекомендуют?

Больше гулять и не переживать ни о чём?

Правильно! — хохотнул мэтр. — А сейчас укладывайся в постель и отдыхай!

Но я всё это время ночевала у дочери…

Дочь твоя выздоравливает. Это же она днём стояла у окна? И вчера тоже? Ждёт своего Сокеса, пока тот гуляет с другой девушкой?

А Вы, мэтр, откуда знаете про окно?

Да шёл к больному на вашу улицу. Мимо шёл, и случайно увидел… Так что укладывайся в кровать, Рокайо Ганн, немедленно! И постарайся заснуть, — раздавал мне указания мэтр, пока я натягивала верх платья. — А сейчас нужно послушать малыша.

Я легла на кровать, а мэтр взял другую трубку и приложил её к моему животу. Потом наклонился и стал внимательно слушать. Достаточно большая трубка терялась в его огромных руках.

Малыш в порядке. Непорядок именно с тобой, Айо. Завтра мы отправим твоего иномирного мужа обратно, и, думаю, тебе будет значительно проще. Слишком много от него проблем.

Я не думаю, мэтр, что дело только в нём. Просто всё так навалилось. Да и не девочка я, всё же. В молодости всё переносится легче, особенно желанная беременность. А тут… Так внезапно… Нет, мэтр, не подумайте, мне желанен этот ребёнок, несмотря на непростые отношения с его отцом. Но дети всё же должны рождаться в счастливой семье, а не так…

Да, Айо… Что есть, то есть. Но, главное, что у тебя он будет, этот малыш… А вот меня Адания обделила. В молодости я не собирался жениться, думал, успею. А тогда мне хотелось учиться, делать карьеру при дворе королевы, путешествовать по другим странам, смотреть на чужие обычаи и яркие краски. А сейчас я понимаю, какой я был глупец. Мне бы брать в охапку Арьяну и заделывать ей детей… А я всё чего-то ждал, а жизнь проходила мимо. Некоторые мои ровесники уже имеют внуков.