Прозрение - Михаил Бурцев

Считаю своим долгом отметить и ту роль, которую сыграли в склонении к капитуляции окруженных войск курсанты антифашистской школы 1-го Прибалтийского фронта. Они приняли участие в двух агитоперациях, предложенных и разработанных начальником отдела спецпропаганды политуправления Е. А. Бродским, которого Маршал Советского Союза И. X. Баграмян характеризует "всесторонне эрудированным и очень инициативным полковником". В своих воспоминаниях маршал свидетельствует, что Бродский и его подчиненные "делали все возможное, чтобы помочь немецким антифашистам... В результате такой поддержки отряду лейтенанта Петера уже однажды удалось просочиться в Кенигсберг и вывести оттуда почти полностью одну из рот 561-й гренадерской дивизии"{88}. Надо сказать, что антифашисты группы А. Петера были вооружены - с разрешения советского командования автоматами. И этот факт - оружие, поднятое немецкими антифашистами против гитлеровцев, - особенно сильно подействовал на генералов крепости, не говоря уже о солдатах. Впоследствии генерал Ляш заявил: "Если уж немцы начали с оружием в руках бороться против немцев, то война действительно стала для нас бессмысленной".

В упомянутых операциях отличились многие антифашисты, в том числе уполномоченный НКСГ обер-лейтенант Г. Ренч, солдаты Г. Лау, Г. Клайн, Г. Кунце, Г. Фиркант, ефрейтор М. Шнейдер. Кстати сказать, в послевоенное время все они включились в активную борьбу за мир и социализм, за упрочение Германской Демократической Республики. Г. Ренч посвятил себя службе в Национальной народной армии ГДР, стал генерал-майором. Сейчас он в запасе. Г. Лау - офицер ННА, Г. Клайн - руководящий работник радио и телевидения, Г. Кунце - журналист, Г. Фиркант - бургомистр, М. Шнейдер - преподаватель одной из партийных школ ГДР.

Вместе с немецкими антифашистами в тех операциях отличились и спецпропагандисты политуправления 1-го Прибалтийского фронта - капитан А. П. Пушкарский, майоры А. Т. Тарасенко и Б. Е. Зильберман.

Спецпропагандисты политорганов 2-го Белорусского фронта помогали войскам завершать победоносные бои в Померании. Еще 4 марта войска этого фронта отрезали сильную немецкую группировку в Данциге, объявленном гитлеровцами "бастионом империи на Востоке". Как показывали перебежчики, среди населения Данцига, где скопилось до 500 тысяч беженцев из Восточной Пруссии да около 300 тысяч местных жителей, царило пораженческое настроение. Оно усиливалось установленным голодным пайком: 250 граммов хлеба и 20 граммов масла в сутки. Беззащитные, неустроенные и голодные люди деморализующе действовали на солдат. "Глупцы! - кричали им женщины. Русские гарантируют вам жизнь, а вы, словно дурные быки, сами лезете под топор и наводите на нас ужасный огонь русских!.."

По сообщениям перебежчиков, деморализующе действовал на войска и население приказ Гитлера, требовавший казнить всякого, кто покинул свою часть или отстал от нее. Скрывающихся силком гнали на передовую позицию, а кто уклонялся - на виселицу; в каждой роте были созданы группы резерва из солдат - членов нацистской партии для "выправления положения": их первая мера - "стрелять по отступающим". Чтобы отрезать путь в "русский плен", немцев пугали "ротмордом" - "красным террором".

Эти процессы, протекавшие во вражеском гарнизоне, политуправление фронта учитывало в своей работе, масштабы которой превышали все ранее сделанное. С 4 по 31 марта авиация разбросала над городом 20 миллионов листовок. Только тираж обращения командующего фронтом Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского к окруженным составил более 4,5 миллиона экземпляров. Большим тиражом были изданы также три листовки - обращения уполномоченного НКСГ. Через звуковещательные установки сделано 3500 передач по 68 различным программам, составленным непосредственно в ходе боев.

Пропаганда советского военного превосходства сочеталась с разъяснением решений Крымской конференции союзных стран об отношении к Германии. Эти решения позволяли опровергать лживые аргументы нацистских главарей, утверждавших, будто победа Красной Армии приведет к неизбежной гибели всех немцев и германского государства. Мы подчеркивали, что целью Советского Союза и его союзников является "уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантии в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушить мир всего мира".

С большим желанием, напористо вели антифашистскую агитацию пленные солдаты и офицеры. Их главные усилия направлялись на разложение гитлеровских войск изнутри, принимали они участие и в агитпередачах с передовых позиций. Из 799 отпущенных военнопленных вернулись 454, и они привели с собой почти 4000 солдат и офицеров, которые предпочли плен неизбежной гибели. По свидетельству перешедших, именно обращение маршала К. К. Рокоссовского побудило их принять такое решение. Всего же в плен согласно донесению политуправления фронта было взято 39 430, из которых 13 313 оказались перебежчиками. Таково действие двух сил - оружия и слова. Да, слово командования, спецпропаганда политорганов Красной Армии были теперь, как н оружие, той материальной силой, которая неотразимо воздействовала на вражеские войска. Вынужден был признать это и генерал Фрикке, командовавший гарнизоном крепости Грауденц. После капитуляции крепости он заявил: "Я видел в русской пропаганде большую опасность и неоднократно докладывал об этом наверх. Мне сообщали о фактах перехода к русским большими группами наших солдат. Приходилось вести упорную борьбу против вашей пропаганды..."{89}.

В листовке, которую согласился написать генерал Фрикке к немецким войскам, продолжавшим сопротивление на других направлениях, он пытался оправдаться перед своим верховным командованием, но объективно сыграл на руку нам, пропагандистам, ибо его листовка "Почему я капитулировал?" способствовала разложению частей вермахта. Так, он признал, что, ссылаясь на обещание своего вышестоящего командования оказать ему помощь в обороне и прислать подкрепления, призывал своих солдат и офицеров защищать крепость до последнего, но вскоре убедился в том, что сам был обманут: помощь и не могла прибыть. И это нельзя было скрыть от солдат. Они "стали переходить на сторону русских. Солдатам очень быстро стало известно о присутствии фронтового уполномоченного НКСГ майора Бернхардта Вехлера, бывшего адъютанта в ставке верховного командования. Вопреки моему приказу некоторые из моих офицеров вступили с ним в переговоры. В такой обстановке я понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Я решил вопреки приказу Гитлера действовать на свою ответственность и спас таким образом жизнь моих солдат, особенно жизнь 2200 раненых". В плен в общей сложности сдались 5550 солдат этого гарнизона, в том числе 117 офицеров во главе с самим Фрикке.