Царь Саул - Валентин Пронин

На другой день, под вечер, к воротам Гета из меркнущей пустынной равнины протянулся запылённый, но бодро приближавшийся караван.

По трое в ряд шагали воины-копьеносцы в панцирях и накидках — своих или снятых с убитых врагов. Впереди, на деревянной повозке, запряжённой верблюдом, стоял Добид в медном шлеме с красными пелиштимскими перьями. В этой же повозке находились Абитар с сине-красным флажком Анхуса и наряженный в дорогую рубаху до пят, седобородый Гаддиэль. Абеша и Хетт, тоже в шлемах и доспехах, важно выступали каждый перед своим трёхсотенным отрядом. Дальше тянулись перегруженные повозки, запряжённые ослами, и вьючные верблюды с тюками, полными добычи. Осторожно везли раненых. Слуги длинными палками гнали коз и овец.

Князь Анхус радушно приветствовал Добида. Всем его воинам было предоставлено место для отдыха, обильная еда и вино. Между шатрами ходили посланные князем лекари-египтяне с лекарствами и чистым тряпьём для перевязок. Наевшись, выпив вина, воины развалились на подстилках и отдыхали. Они говорили грубые, непристойные слова. Но никто их за это не осуждал. Они шутили и смеялись, показывая проходившим женщинам языки и сверкая на солнце крепкими зубами. Некоторые успели смыть кровь и пыль, другие валялись с запёкшейся кровью на руках и на теле, грязные и всклокоченные. Женщины Гета боялись к ним приближаться, однако улыбались издалека и кокетливо играли глазами. Овец и верблюдов водворили в заранее подготовленные загоны. Приближённые Добида, сотники, пятидесятники и простые воины получили от Анхуса подарки.

Наконец Добид остался с гетским князем с глазу на глаз.

— Где ты погулял так добычливо, смелый бетлехемец? — спросил Анхус, поглаживая жилистой рукой золотой диск от свисавшего на грудь ожерелья.

— Это было в полуденных[69] областях Юдеи, господин.

— Но там же обитают твои соплеменники… — не без сомнения заметил князь.

— Они люди царя Саула, а Саул мой враг, — пожимая плечами, объяснил Добид. — Я нанёс ущерб его царству, напав на его людей.

— А где пленники? Почему я их не вижу?

— Этот злобный народ оказал моим воинам упорное сопротивление. Ни один не хотел сдаваться. Пришлось всех умертвить, — беспечно сказал Добид.

— А женщины и дети?

— Сопротивлявшиеся пришли в такую ярость, что сами убивали своих жён и детей. После того сильно рассердились мои бойцы. Они взялись мстить за погибших товарищей и перебили оставшихся юдеев, включая стариков. — Добид с лёгкой улыбкой развёл руками. — Я так и не сумел их остановить.

Князь в глубине души чувствовал удовлетворение. Руками Добида осуществился его план: эшраэлиты убивали эшраэлитов.

— Зато мои слуги собрали все ценные вещи, ничего не утаив. Я приказал доставить их в твой дворец, доблестный князь. — Добид хлопнул в ладони. Два воина внесли свёрнутые в рулоны охапки прекрасно вытканных ковров. Ещё четверо, кряхтя, поставили на стол перед князем два больших ларя, отделанных бронзой.

Добид откинул крышки ларей, набитых серебряными украшениями: египетскими, ханаанскими и сидонскими. Некоторые с ценными камнями: сердоликом, лазуритом, топазом и бирюзой.

— Ого, — весело подметил Анхус опытным глазом пограничного владетеля, — эти юдеи, как видно, неплохо пограбили богатые караваны…

— Вот я и говорю, господин. Чего их жалеть-то, разбойников!

Часть захваченных украшений Анхус вернул Добиду, как знак своего благоволения. Для его людей была выделена тысяча овец, десять верблюдов и две повозки всевозможных вещей, годных в хозяйстве.

2

Добид с войском прибыл в Шекелаг, встреченный радостными приветствиями местных жителей, ликованием семей, у кого они были, и своими красивыми жёнами, ревнующими его до слёз. Бетлехемцу пришлось утешать их, обещая равное внимание и любовь.

Больше месяца белокурый вождь принимал поздравления жителей из близлежащих селений, пировал, одаривал соратников и переходил из объятий черноокой скромницы Ахиноам в объятия медноволосой и белокожей красавицы Абите, которая поражала шекелагских простолюдинов своими нарядами.

Затем Добид снова стал серьёзен, задумчив и даже хмур. Он искал способ продолжить осуществление своих замыслов. Начало было совсем не плохое. Князь Анхус расположен к нему, как к сыну. Ценит его военную удачливость, смелость и неразборчивость в выборе тех, на кого он нападал, кого истреблял и грабил. Это гетский властитель оценил в первую очередь.

Тем временем разведчики сообщили о другом племени гирзеев, вторгшихся на территорию Эшраэля вблизи земли Пелиштим. Это показалось воинственному полководцу достаточным для того, чтобы их покарать.

Дальнейшие события почти не отличались от истребления первого племени гирзеев.

Также стремительно и бесшумно войско опального царского тысяченачальника настигло и окружило гирзейский лагерь. Опять явились перепуганные старейшины племени, умоляли пощадить невинных людей и предлагали богатый выкуп. «Богатый» — по мнению бедных кочевников. Кроме ковров, одежд, серебряных и золотых украшений, кроме тысячи овец и сотни верблюдов, они хотели отдать молодому шейху десять самых красивых девушек и к ним семерых невольниц-мохабиток, аммониток и хананеек.

Поморщившись для видимости, Добид согласился принять довольно умеренную дань, отказавшись от редких белых верблюдов и даже от девушек. Старики, пришедшие просить пощады у внезапного врага, плакали от умиления. Они благословляли Добида, превознося его за снисходительность и доброту. Тем более что, находясь на его месте, они бы ободрали жертву беспощадно и нагло, если бы вообще оставили ему и его людям жизнь. Такие обычаи и нравы царили в эту эпоху, да они не отличались и от сходных жестокостей всей последующей истории[70].

Отослав старейшин готовить выкуп, Добид выждал некоторый успокоительный срок и внезапно напал на лагерь гирзеев. Произошла, как и прежде, кровавая, свирепая, омерзительная резня, сопровождаемая случаями отчаянного героизма обречённых, душераздирающими сценами убийства целых семей — женщин, стариков и детей, вплоть «до последнего младенца», по словесной формуле того времени.

Всё прошло удачно для безжалостных воинов Добида. Даже удачней, чем в прошлый раз: убит был только один эшраэлит, а раненых оказалось около тридцати.

Десятка два гирзеев всё-таки вырвались из гибнущего становища и долго прятались в горах и пещерах. Но Добид послал за ними погоню, которая искала беглецов с остервенением и упорством. Почти сутки ушли, пока гирзеев выловили и прикончили всех до единого. Добид подходил и осматривал каждый труп. Только после этого он отдал приказ лечить своих раненых воинов, грузить добычу и собирать рассыпавшихся по окрестностям коз и овец. На это потратили много времени.

Впрочем, следовало бы отвлечься от описываемых событий и оказаться за несколько дней до второго похода Добида, в доме главного полководца царя Саула, его двоюродного брата Абенира.

3

Накинув на мускулистое тело тонкий халат шафранового цвета и выпятив жёсткую бороду, Абенир расхаживал по своим покоям в крепости Гибы. Под ногами проминались ворсистые ковры, на стенах поблескивали щиты с искусно выбитыми сценами сражений, на крюках висели мечи, луки и колчаны со стрелами. По углам стояли копья и подобия воинских знамён на длинных шестах — грубо отлитые медные изображения орла, льва и зигзага молнии.

Приземистый Гист в неизменно лиловом кидаре и скромной одежде стоял у стены, почтительно наблюдая за Абениром.

Полководец и брат Саула был, видимо, сильно раздражён, почти разгневан. Он хмурил густые брови, напрягал смуглые руки, поросшие густым волосом, и крутил в мрачном раздумье золотой браслет на запястье. Гримаса сдержанного бешенства попеременно возникала и пропадала на его лице.

— Значит, всё? — неожиданно спросил он, останавливаясь перед Гистом. — Считай, бетлехемца мы упустили?

— Слава всемогущему Ягбе, мы ещё живы, — приторно заулыбался коротыш с клинообразной, седеющей бородкой. — Жив бог наш, жив царь и ты, милостивый господин. И даже я, ничтожный.

— Что же ты предложишь после того, как левиты признали его законным царём?

— Добид тоже жив, а живой человек в любое время может стать мёртвым, — хихикнул в кулачок Гист.

— Однако рыжий пастух теперь на службе у безбородых. Попробуй-ка достать его у Анхуса из высокостенного Гета.

— Вернее… из низкостенного Шекелага. Я ведь сообщал тебе, господин. Добид со всем своим сбродом, стадами и подачками от Анхуса сидит в Шекелаге.

— Ну и что? Мы ещё не начали войну с безбородыми. Я пока не могу послать свои элефы за беглым рабом в Пелиштим.