Западный край. Рассказы. Сказки - То Хоай

Выслушав их, Великий государь Ком Единственный велел выступить против нас Эньыонгу и Тяутянгу. Но они отказались, сославшись на давнюю болезнь живота, а она-де могла подвести их в бою.

Тогда Ком вызвал ученую Жабу. Казалось бы, ей первой надлежало сразиться с нами. Но она отвечала, что прежде всех вступила с нами в общение, и потому меж нами и ею уж существуют Узы Вежливости; да и потом она как человек ученый и книжный более привычна к тушечнице с кистью, а знание боевых приемов — это, мол, удел особ заурядного ума.

Потом подошел черед Няйбена. Потянувшись до хруста в костях, отчего ужасающая худоба его стала еще более явственной, он возопил, что, мол, слишком тощ да и легковесен и любой, дунув посильнее, свалит его наземь, а неприятелей как-никак двое.

Змееныш Маунг начал доказывать, что он только на днях сменил кожу и его кости и мышцы не достигли еще толщины и мощи, позволяющей надеяться на Победу.

Наконец, все как один — и Жаба с Эньыонгом, и Няйбен, и Тяутянг, и змееныш Маунг — предложили Великому государю Кому Единственному покинуть на время трон, хотя и настало уже время зимней спячки, и выйти на поле боя. Сами же они поклялись идти на врагов за его спиной. Но Ком раздул свое брюхо, выпятил губы, вытаращил глаза и воскликнул:

— Нам, ли, Великому государю, взысканному добродетелями и славой, биться со столь ничтожными врагами?!

Так они и разошлись ни с чем. Каждый занялся своим привычным делом. Жабы с Маунгом отправились подстерегать Комаров. Няйбен залез на дерево. Тяутянг затянул какую-то слезливую песню. Ну и прочие снова начали сетовать и браниться, чтобы хоть как-то убить время. А Великий государь Ком Единственный остался восседать без движенья и без дела на квадратном своем кирпиче; ему полагалось сидеть и сидеть вот так всю зиму.

Мы не хотели затевать с ними войну и вовсе не собирались задерживаться здесь, на этой невеселой и скудной земле. Если Просвещенный Мир и вспомнит о ней когда-нибудь, то я уверен, лишь в связи с тем, что мы с Чуи, пристав к здешнему берегу, спаслись от неминуемой гибели…

Ну а пока мы, ни о чем не думая, устремили свои стопы туда, где за стеной Дурнишника с желтыми цветами поблескивала на солнце Протока. Оттуда намечали мы переправиться на материк. А заодно надеялись найти там траву получше, подкрепить свои силы и отдохнуть день-другой.

Едва мы вышли на берег, Чуи тотчас кинулся в воду и поплыл. Плавал он, надо сказать, весьма недурно и вдруг ушел под воду; даже усы скрылись в пучине, словно кто-то внезапно дернул его под водой за ноги, Вскоре он вынырнул на поверхность, в ужасе озираясь назад и оглашая криками всю заводь. Я пригляделся и увидал, что за ним по пятам мчатся какие-то белые буруны. Из пены торчали лишь пятицветные хвостовые плавники. О ужас, за ним стаей гнались рыбы Шаншат! Это они едва не уволокли Чуи под воду. Насилу ему удалось от них отбиться.

Лишь теперь я догадался окинуть взглядом всю реку. Повсюду так и кишели рыбы Шаншат, хвосты их, как яркие флаги, реяли среди белой пены. Они кружились на одном месте, преграждая нам путь.

Да, наверно, не все услыхали мы из того, что говорилось на Тайном и Чрезвычайном Совете, заседавшем у квадратного кирпича. Здесь явно видна была обдуманная стратагема. Кто-то сообщил Шаншатам о месте нашей переправы, и они заняли позицию вдоль берега, у самой кромки. Они ждали нас! Об отдыхе не могло быть и речи. Надо было срочно, немедленно отступать с Острова. Неужто безмозглому чванливому Кому принадлежит этот коварный план?!

Вскоре подоспели и рыбы Зие́к. Округлые белокожие толстухи, они степенно плыли против течения. Хвосты их и плавники плясали над водой. За ними, вспенивая воду своими длинными чешуйчатыми телами, появились дядюшки Нга́о; выпученные глаза их налились кровью, широкие пасти непрестанно распахивались и захлопывались снова.

Малейшее промедление грозило нам смертью! Чуи явно растерялся. Ах, кто вмиг распаляется, тот быстро падает духом! А до дела ведь еще не дошло.

— Спокойнее, спокойнее, — сказал я, — суетливость никому еще не помогла.

Но он закричал:

— Глянь-ка, новая банда пожаловала!

Я посмотрел вверх по течению. Оттуда приближались Банановые рыбы. От них зарябила речная гладь. Их белые зубы, торчавшие частоколом, были похожи на пилы. Когда они проплывали мимо нас, вода потемнела, словно небо перед дождем.

Пора разработать порядок отхода!

Прикинув на глаз расстояние до противоположного берега, я подумал, что, если соберусь с силами, пожалуй, сумею до него долететь. А здорово было бы пролететь прямо над головами врагов! Но что делать с Чуи — его коротким крылышкам не преодолеть этот путь…

Времени у нас оставалось в обрез. Того и гляди, Банановые рыбы подкрадутся по топкой грязи и, щелкнув челюстями, отхватят нам ноги. А не то какой-нибудь разбойник из Угрей выползет на берег…

Вы спросите, друзья, отчего все это произошло? Потом уже, долгое время спустя, беспристрастною мыслью вникая в те памятные события, я понял: причиной всему была наша злонамеренная шутка и пренебрежение к окружающим. Не скажу вам, когда и как, но подданные Земноводной державы, конечно, связались с Рыбьим царством, обрисовали нас сущими чудовищами и условились о совместных действиях…

Но к делу! Времени у нас, как я уже говорил, оставалось в обрез. Я подумал и, само собою, нашел выход. Вот он, путь к спасению! Я опустился на колени и велел Чуи усесться мне на спину. Потом, стиснув челюсти, напряг все свои силы, поднялся в воздух и полетел над рекой. Только вот набрать высоту я так и не смог и летел над самой водой.

Рыбы, спеша и толкаясь, плыли за нами следом. Они били хвостами, поднимали фонтаны брызг, пытаясь сшибить нас в воду. У меня промокли крылья, вымокли голова и живот. Но если бы я замедлил взмахи крыльев, мы совсем потеряли бы высоту, рыбы схватили бы меня за ноги и от нас обоих косточек не осталось бы. Мне чудилось, будто на спину мне навалилась каменная гора.

Я напряг все силы. Не сдаваться!.. Только не сдаваться!..

Наконец река осталась позади, под нами была суша. Я рухнул без сил на лужайку. Чуи свалился с моей спины за секунду до этого.

Поднявшись на ноги, мы глянули на другой берег и обомлели: там толпились сбежавшиеся отовсюду островитяне. Правда, Кома Единственного я среди них не увидел. Зато прибыло подкрепление: четыре огромных черных Краба, похожих на броневики! Они потрясали здоровенными клешнями. Попади я в такие клешни — быть бы мне перекушенным надвое, несмотря на мой панцирь.

К счастью, нас разделяла теперь река. И бьюсь об заклад, никакие рыбы не смогли бы сюда добраться, так что преследование нам не угрожало. Но не зря дается нам Воинский Опыт! — я вспомнил, как во время сражения Чуи с Муомами жуки неожиданно перелетели через Реку. Истинный Стратег должен принимать в расчет все возможные обстоятельства. Вот почему я тотчас предложил Чуи отправиться в глубь материка. Он согласился со мной, и мы молниеносно скрылись.

Но прежде чем удалиться, мы дали неприятелю почувствовать свое Превосходство: мы оба, Чуи и я, подняли повыше руки и прострекотали Победную песню. Потом Чуи лихо расправил усы (здесь я, увы, не мог составить ему компанию) и показал кукиш окаменевшим от горя врагам. Они не успели даже ответить нам, я быстро увлек Чуи прочь и мы совершили стремительный бросок до самой Рощи, ярко зеленевшей вдали.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Славный Поединок с Рыцарем Богомолом. — Мы становимся Верховными Правителями государства Тяутяу. — Клятва в верности до гробовой доски.

В Роще, которую мы заметили с берега, росла трава Май. Наступила как раз пора ее цветения, и мы шагали под пушистыми соцветиями. Кругом до самого горизонта качались белые, серебристые, серые цветы Май. Потом, увы, вместо цветов на ней появятся колючие плоды, цепляющиеся за платье прохожих, словно пришитые намертво, потому-то называется эта трава «Май» — «портновская».

В рощах, среди пушистых цветов Май, раскинули свои селенья Стрекозы.

Со Стрекозами мы, Кузнечики, давние соседи. Мы живем обычно на лужайках и по берегам прудов и озер. А Стрекозы, как известно, любят садиться на высокие травинки у самой воды. И потому художники, рисующие летние пейзажи, на фоне спокойной воды и высоких гор всегда изображают Кузнечика со Стрекозой: она качается на верхушке травинки, а он восседает внизу, на земле. На опушках обычно припекает солнце, но Стрекозам жара нипочем, и мы с утра до ночи увлеченно беседуем с ними о житейских делах, особенно о Дальних Странствиях.

Здесь жили все, какие ни есть Стрекозы: Королевские — на вид суровые и важные, но, приглядевшись, вы убедитесь, что глаза у них очень добрые; Стрекозы Нго, похожие на кукурузный початок — самые быстрые летуны, взмахнут разок крыльями и только их и видели; Стрекозы Паприки по имени Эт — в переливчатых пунцовых платьях, заметных издалека под ярким летним солнцем; Стрекозы Тыонг — с двойными раззолоченными крыльями в черную крапинку, которые в ясные дни низко парят кругами над луговыми травами; Стрекозы-Иголки Кимким — качающиеся на лету, как томные барышни, крылышки у них хрупкие и слабые, тело длинное и тонкое, точно игла или зубочистка, а глаза огромные, больше самой головы.