История и культурология - Наталья Шишова

В свое время еще Н. Бердяев, Г. Федотов, Н. Лосский писали о том, что разительное отличие советского человека от русского — кажущееся. Так, по мнению Федотова, революция разрушила в русском человеке лишь верхние исторические пласты, сформировавшиеся в XVIII–XIX вв., привела к торжеству московского типа: «Вековая привычка к повиновению, слабое развитие личного сознания, потребности к свободе, легкость жизни в коллективе, „в службе и тягле“ — вот что роднит советского человека со старой Москвой». Перенос столицы в Москву может в этом смысле рассматриваться как акт символический. Поработала над русским человеком и советская власть — благодаря ей он усвоил «поверхностное, суженное содержание современной цивилизации — военно-спортивный быт, марксизм, дарвинизм и технику».

Несмотря на все трудности, масштабность социально-экономических преобразований 30-х годов рождала в людях чувства оптимизма, сопричастности великой эпохе. В жизнь вступали поколения людей, выросших при советской власти, искренне преданных ей и готовых защищать ее с оружием в руках. Они верили, что в нашей стране создается самый прогрессивный и справедливый общественный строй. В дневнике Жени Рудневой, московской школьницы, в годы войны — летчицы, можно прочесть следующие строки, написанные в 1937 г.: «Единственную отраду находишь в газетах, когда читаешь о нас, о СССР — моей чудной Родине. Сегодня ровно год с того дня, когда товарищ Сталин делал доклад о проекте Конституции, через 10 дней — День Конституции, через 17 дней — выборы в Верховный Совет СССР. У всех приподнятое настроение… Я живу полнокровной жизнью. И как мне не любить моей Родины, которая дает мне такую счастливую жизнь?!»

Вместе с тем следствием массовых репрессий, установления административно-командной системы стали такие черты общественного сознания и поведения, как отказ от самостоятельности в принятии решений, слепое подчинение приказам, боязнь ответственности, складывание психологии «человека-винтика» в государственном механизме, падение творческой инициативы, страх и подозрительность.

Для советского общества характерны были готовность принять желаемое за действительное, отрицание критики и сомнений в превосходстве собственной модели развития. Общественное сознание воспринимало и оценивало прошлое и настоящее через призму жестких дуальных категорий. Деление мира на «своих» и «чужих», на друзей и врагов ориентировало, нацеливало общество на борьбу. «Мы» — первая и единственная страна социализма, «они» — враждебное капиталистическое окружение, столкновение этих двух миров неизбежно. Типичный образ СССР дан в одном из выступлений Сталина тех лет: «Среди бушующих волн экономических потрясений и военно-политических катастроф СССР стоит отдельно, как утес, продолжая свое дело социалистического строительства, борьбу за сохранение мира». Очень точно эта специфика общественного сознания отражена в поэтических строках:

…Я, помню, не жалел под праздникНи черной туши, ни белил,Весь мир на белых и на красныхБезоговорочно делил.… Я знал про домны ПриазовьяИ что опять бастует Рим.И я к друзьям пылал любовьюИ был к врагам непримирим!

Психология жизни в осажденной крепости, ожидание войны, необходимость быть бдительными в окружении многочисленных внешних и внутренних врагов прочно вошли в сознание предвоенного общества.

В 20–30-е годы сложные и противоречивые процессы происходили в сфере культуры. Вызванная революцией к жизни стихия разрушения нанесла ощутимый удар по православной культуре, культуре русской провинции, усадебной культуре. Вместе с тем революция не могла в одночасье погасить творческую энергию русского культурного возрождения. Именно его импульсами объясняется появление в начале 20-х годов многих новых художественных течений, научных школ в социологии, психологии, педагогике, естественных науках.

Несмотря на тяготы гражданской войны, организовывались фольклорные и этнографические экспедиции, создавались новые музеи, издательства. Одно из самых известных — издательство «Всемирная литература», которое проводило большую просветительскую работу. В его редколлегию входили М. Горький, А. Блок, Н. Гумилев, Е. Замятин, К. Чуковский. Появилось много литературных кружков и студий, в которых занимались люди из различных социальных слоев, руководили ими известные литераторы, такие, например, как В. Ходасевич, А. Белый. Широкий размах приобрело самодеятельное театральное движение.

Таким образом, в революции одновременно проявилась как разрушительная, так и созидательная сила. Доминирование разрушительных тенденций объяснялось не только тем, что революция сама по себе призвана прежде всего разрушать, но и тем, что в активные действия в большинстве своем были вовлечены не культурные, способные к положительной работе силы, а самые неразвитые и темные. По мере того как эти силы все более утверждались в государстве, они подминали под себя и ту стихию творческой энергии, которая пробивалась на начальном этапе революции.

Важное место в культурной жизни 20-х годов заняли дискуссии об отношении к культурному наследию прошлого и о том, какой должна быть новая культура. Сторонники левых течений считали необходимым отказаться от буржуазной культуры, порвать с прошлым, создать нечто абсолютно новое вне исторических и культурных традиций. В 1917 г. была образована организация «Пролетарская культура» (Пролеткульт), члены которой были противниками старой культуры и выступали за создание новой, настаивая на том, чтобы она была чисто пролетарской, т. е. должна адресоваться пролетариату и создаваться только пролетарскими художниками и писателями.

Кроме того, представители авангарда считали, что искусство является средством преобразования социальной действительности и воспитания нового человека. Важнейшее положение их эстетической системы: искусство — не только способ отражения реального мира, реальной действительности, но и средство ее преобразования, изменения. Видным деятелем Пролеткульта А. Гастевым был введен термин «социальная инженерия». Применительно к искусству он означал радикальную перестройку его средствами не только социальной жизни, но и психики человека. Один из лидеров группы «Левый фронт» (ЛЕФ), футурист С. Третьяков, писал, что «работник искусства должен стать психо-инженером, психо-конструктором…».

Идея «ковки нового человека» средствами литературы и искусства была одной из центральных в дискуссиях творческой интеллигенции 20-х годов, ее разделяли представители различных течений русского авангарда. Поисками новых выразительных форм для решения этой задачи в литературе были заняты группа ЛЕФ, в которую входили В. Маяковский, Д. Бурлюк, О. Брик, в театре — Вс. Мейерхольд, в архитектуре — К. Мельников, в кино — С. Эйзенштейн, Г. Козинцев и многие другие. В изобразительном искусстве левые течения были представлены: Обществом художников-станковистов (ОСТ), группой «4 искусства» (К. Петров-Водкин, П. Кузнецов), Обществом московских художников (ОМХ) (П. Кончаловский, И. Машков, А. Лентулов, Р. Фальк), конструктивистами (В. Татлин, Л. Лисицкий) и др.

Сторонники левых течений в силу своей революционной природы оказались в центре социального взрыва, первыми стали сотрудничать с новой властью, видя в ней родственную им силу. Они приняли участие в реализации плана монументальной пропаганды, занимались «революционным» оформлением городов. М. Шагал, один из «отцов-основателей» современного искусства, а в годы революции — комиссар Наркомпроса, позже писал об этом времени: «…Ленин перевернул Россию вверх ногами точно так же, как я поступаю в своих картинах».

Выдвинутая авангардом фундаментальная концепция создания нового человека стала главной задачей советской культуры. Однако в вопросе о выразительных средствах и формах новой культуры правящая партия сделала выбор в пользу традиционализма и реализма, директивным порядком запретив эксперименты в этой области (постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 г.) и объявив социалистический реализм единым и обязательным художественным методом для советской литературы и искусства. Этот выбор был сделан в значительной степени в связи с убеждением большевиков в том, что новая культура, которой придется обращаться к недостаточно образованным и культурным слоям населения, должна использовать наиболее привычные и понятные для этих социальных слоев формы.