Рассказы и повести - Анатолий Безуглов

– Да, в стакане, который стоял на столике в подсобке гаража, тоже были остатки метилового спирта,– сказал Володарский.

– Точно,– кивнула Карапетян.– Я забыла сказать…

– Выходит, что Базавлук ни у кого спиртного не покупал,– вслух размышлял я.– Но откуда у него эта отрава? Да еще в таком количестве?… Вообще, что за личность Базавлук?

– Кармия Тиграновна позвонила мне из лаборатории,– сказал следователь,– и я тут же поехал на железнодорожную станцию… Зашел в отдел кадров. Начальник достал папку, стал смотреть. Работает восемь лет, несудим, выговоров не имеет… Я нашел бригадира сцепщиков. Тот охарактеризовал Базавлука положительно… Не знаю, может, просто не хотел говорить о покойном плохо… Короче, сведений раз-два и обчелся… Тут как раз подъехал Ярцев, из ОБХСС. Мы с ним зашли в железнодорожную милицию, к майору Ушакову. Он там начальник ОБХСС… Стали интересоваться, имелись ли за последнее время факты хищения метилового спирта? Ушаков сказал, что цистерны с метиловым спиртом проходили через станцию, но сигналов о его хищении не поступало. И вообще, никогда, мол, не слышал, чтобы воровали метиловый спирт. Кому он нужен! Вот этиловый – другое дело! Они имеют несколько ориентировок, что на станции Степногорск в течение последнего года было похищено из цистерн более двух тысяч литров этилового спирта…

– Ничего себе,– покачал я головой.-А воров нашли?

– Троих. А четвертый, главарь шайки, скрылся. Ищут,– ответил следователь и замолчал.

– Небогатый урожай вы собрали на железной дороге,– заметил я.

– Ярцев там занимается по своим каналам,– сказал Володарский.– Выясняет, нет ли на нашей линии хищений метилового спирта на других станциях…

– Как обстоят дела с поиском таксиста, продававшего водку пострадавшим?– снова обратился я к Карапетян.

– Пока – ничего нового,– развела руками Кармия Тиграновна.– Я была вчера в таксопарке… С водителями разговаривать не решилась: еще дойдет до того, кого мы ищем… Побеседовала с диспетчером. Молодая девчонка, работает всего месяц, никого толком не знает…

– Что думаете предпринять дальше?– поинтересовался я.

– Понимаете, Захар Петрович, у них есть еще один диспетчер, Гундарев… Двадцать пять лет оттрубил в нашем таксопарке, из них – двадцать за рулем… Попал в аварию, не по своей вине… Машину после этого водить не может: руку покорежило. Стал диспетчером… Он заступает сегодня с восьми вечера… Думаю, Гундарев сможет кое-что сообщить нам…

– Что ж, попытайтесь. Возможно, и повезет,– сказал я.– Вот еще что хочу спросить у вас… Помните, я говорил вам, что Базавлук в бреду упоминал какого-то Митьку?

– Конечно, помню,– ответила Кармия Тиграновна.– Я сегодня прозондировала почву на этот счет у родственников и соседей Базавлука. Никто не знает, кого имел в виду покойный… Я понимаю, Захар Петрович, что это важно, и помню…

Мы расстались, чтобы каждый мог заняться своим делом.

Вечером, в восемь часов десять минут, Карапетян зашла на территорию таксопарка. Хозяйство считалось образцовым. И не только по трудовым показателям – любо-дорого было смотреть на ухоженную территорию. Чистая, озелененная, с удобными беседками для отдыха под тенью виноградников.

Диспетчерская, как это принято, находилась рядом с воротами.

Артуру Валентиновичу Гундареву было за пятьдесят. Он сидел в своей застекленной конторке в тщательно выглаженной рубашке. Левая рука была неестественно согнута чуть ниже локтя – след аварии.

Капитан постучалась в дверь. Диспетчер повернулся, приоткрыл ее и оглядел подозрительно незнакомую женщину.

– Можно, Артур Валентинович? – шагнула в конторку Карапетян.

– Раз уж зашли,– неодобрительно заметил Гундарев.– Что вам нужно, гражданочка?

– Я из милиции.– Кармия Тиграновна показала свое удостоверение.

Диспетчер хмыкнул и особой радости по поводу этого визита не выразил.

Тут в окошечко, выходящее на улицу, заглянул водитель, протянул какую-то бумагу. Гундарев сделал на ней отметку и что-то черкнул в журнале перед собой.

Шофер сел в «Волгу» с шашечками, и машина отъехала.

Гундарев кивнул на табуреточку, приглашая капитана сесть.

– Много работы? – спросила Кармия Тиграновна для затравки беседы.

– Нормально,– ответил диспетчер.– Но ведь вас не это интересует? – усмехнулся он.

– Точно, одного человека ищу,– улыбнулась Кармия Тиграновна.

– Почему именно у нас?

– Водитель такси…

– И что же натворил этот человек?

– Сами понимаете, ничего хорошего…

– Ну а я тут при чем?

– Вы, Артур Валентинович, патриарх автобазы…

– Патриарх, говорите?– хмыкнул Гундарев.– Да, четверть века – не шутка!

– Меня не помните?– спросила Карапетян.

Потому что она узнала в Гундареве шофера, который лет восемь назад выручил ее, когда надо было догнать грузовик, на котором по предположению сотрудника уголовного розыска пытался скрыться преступник.

Диспетчер посмотрел на капитана повнимательней, и его лицо расплылось в улыбке.

– Поселок Нижние Лиманы?– как пароль, произнес он.

– Вспомнили,– обрадовалась Карапетян.– Здорово вы тогда гнали! И как ловко срезали повороты…

– А с машиной, товарищ капитан, вы тогда обознались…

– Бывает…

– Злоумышленника нашли?

– Разумеется. Взяли на следующий день.

«Хорошо, что мы знакомы,– подумала Кармия Тиграновна.– Повезло. Теперь разговор, кажется, наладится».

– Помогите, Артур Валентинович, и на этот раз…

– Пожалуйста, чем могу,– кивнул диспетчер, и лицо его посерьезнело.

Карапетян сначала поинтересовалась, кто из таксистов работал в ночь со второго на третье сентября. Приблизительно с восьми часов вечера, так как приблизительно в это время Маринич купил у водителя такси три бутылки водки.

Гундарев полистал журнал. Набралось сорок девять фамилий. Но они ничего не говорили Карапетян. Прошлись по государственным номерным знакам, что стояли на машинах этих водителей. Цифра «5» была у двенадцати.

Но кто же из них?

– Лет тридцати пяти,– стала объяснять Кармия Тиграновна,– коричневая куртка на молнии…

– Вообще-то возраст расхожий,– сказал Гундарев.– А куртки, почитай, нынче носят поголовно.

– Водит в перчатках,– вспомнила Карапетян.

– В перчатках? – удивился диспетчер.– Таких пижонов что-то не знаю… Сам никогда не надевал перчаток за рулем, даже зимой. В машине тепло… Да и не так баранку чувствуешь в перчатках…

– Веселый,– продолжала капитан.– Знает много анекдотов…

– Анекдотов, анекдотов,– повторил Гундарев, наморщив лоб.– Постойте!– Лицо его прояснилось.– Уж не Ренат ли? Слова не скажет без шутки-прибаутки. А уж анекдотов знает – на все случаи жизни! Точно, в куртке! И за тридцать парню…

– Фамилия?– волнуясь, спросила Кармия Тиграновна.

– Хабибулин. Машина с номером двадцать пять – семнадцать… Посмотрим, на линии он или нет.– Гундарев перелистал свой гроссбух и ткнул пальцем в страницу.– Выехал в двенадцать часов. Стало быть, в парк вернется в двадцать четыре ноль-ноль… Но обычно задерживается, так что накиньте еще час-полтора. На всякий случай…

– Адрес его можно узнать?

– Запросто. У кого-нибудь из водителей или механиков. Его знают хорошо… Хотите…

– Нет-нет,– остановила диспетчера Кармия Тиграновна, в планы которой не входило афишировать визит в таксопарк. Наверное, придется через паспортный стол…

– Странно, что вы заинтересовались Хабибулиным,– покачал головой Гундарев.– Такой мужик…

– Какой?

– Сами посмотрите,– предложил диспетчер и показал в окошко.– Там у нас Доска почета. Фотография Рената уже несколько лет красуется…

У Карапетян сразу запечатлелось в голове – фотография! Но как ее взять?

– Спасибо, Артур Валентинович,– сказала Кармия Тиграновна.

– Не за что.

– К вам просьба: о нашем разговоре – никому.

– Само собой,– даже несколько обиделся Гундарев.– Не мальчик, понимаю…

– Возможно, мы продолжим беседу,– на всякий случай предупредила диспетчера Карапетян.

– Я тут до утра,– сказал Гундарев.

Карапетян вышла из помещения. Во дворе автопарка было вроде пусто. Лишь в одной беседке сидели два человека. Но Доска почета была в стороне от них.

Неспешной походкой Кармия Тиграновна направилась к ней.

«Ренат Ибрагимович Хабибулин»,– прочитала капитан под портретом мужчины.

Она вспомнила показания Максима Подгорного: «гладенький», «кругломорденький»…

Любитель рассказывать анекдоты, номер машины с цифрой «5». Он? А если нет?

Карапетян оглянулась. Никто вроде бы ее не видит. Охватило острое искушение взять фотографию. А вынималась она из рамки как будто легко…