Подлинная история носа Пиноккио - Лейф Перссон

Воскресенье получилось лучше. Значительно лучше. Тогда он пообедал с тридцатипятилетним ревизором с собственной фирмой, а когда они перешли к делу, она оказалась лишенной комплексов сексоманкой, которой он сам никогда не доверил бы никакие бумаги или деньги. Хотя зачем ей требовалось заниматься такой ерундой при мысли о навыках, которыми она в остальном обладала?

«Сильная восьмерка, даже слабая девятка, что, пожалуй, выводит ее в мировые лидеры среди женщин-экономистов, бухгалтеров и подобной шушеры», – дал свою оценку Бекстрём. Он уже мысленно представлял ее на помосте на чемпионате мира по сексу среди представительниц ее специальности, как она стояла там на четырех точках с задранной вверх кормой, свисающей вниз тяжелой грудью и в запотевших очках, сползших на кончик носа.

– Обещай, что мы увидимся снова, – сказала она, собираясь уходить.

– По данному пункту можешь быть абсолютно спокойна, – заверил свою гостью Бекстрём, который уже занес ее номер в свой мобильник.

Затем он рано лег спать, и, как зачастую прежде, истина посетила его во сне так, что ему не понадобилось прилагать ни малейших усилий на сей счет. Подобное ведь случалось с теми немногими вроде него, кто имел дар видеть фактическую суть происходящего, не концентрируясь лишь на внешней показной стороне события и не зацикливаясь на ней. При мысли о том, кем была его так называемая жертва убийства, он также не мог и представить себе лучшего окончания для данной части истории.

В понедельник, сидя на заднем сиденье такси на пути в здание полиции Сольны, он, по большому счету, уже знал, как все произошло. Оставалось лишь расставить все детали по своим местам, прежде чем он смог бы заняться тем, о чем, прежде всего, шла речь. А именно: позаботиться о том, чтобы малыш Пиноккио и его длинный нос незаметно и с гарантией остались у своего нового владельца, комиссара полиции Эверта Бекстрёма.

VII. Прокурор прекращает расследование убийства адвоката Томаса Эрикссона

Бекстрём начал новую рабочую неделю с разговора с Надей.

– Что нам известно о фирме, владеющей мерсом, на который нам подкинули данные? – спросил он.

По словам Нади, им уже удалось кое-что выяснить. Компанию Genco основали в январе 1975 года, почти ровно за полгода до того, как фильм «Крестный отец-2» показали в шведских кинотеатрах. После этого они, главным образом, занимались импортом и продажей итальянских продуктов и деликатесов: оливок, спагетти, вин, колбас, ветчин, сыров. Выглядит преуспевающим и прибыльным предприятием.

Трудится в сфере оптовых поставок продовольственных товаров, главный офис и склады находятся в Мальмё, десяток сотрудников, и почти за сорок лет своей деятельности фирма никогда не работала себе в убыток и не имела никаких проблем с властями. Она выплачивает свои налоги и страховые взносы работодателя в срок, и все необходимые разрешения, похоже, находятся там в полном порядке. В последние годы ее оборот находился в пределах двадцати миллионов крон в год.

– Здесь действительно нет ничего сверхъестественного, но в таком случае годовой доход составляет порядка миллиона, – подвела итог Надя.

– Почему тогда они возятся с прокатом автомобилей? – спросил Бекстрём.

Если верить Наде, так сложилось исторически, это был некий рудимент прежней и более разнообразной деятельности. Тогда они также занимались финансированием ресторанов, пекарен и так далее. И в какой-то момент купили небольшое предприятие, сдававшее лимузины в аренду. От этих направлений деятельности они постепенно избавились, и из всех прокатных автомобилей пока остался данный «мерседес».

– Ему четыре года, обошелся, по меньшей мере, в миллион без налога, когда его покупали. Сегодня стоит где-то в пределах полумиллиона, – констатировала Надя.

– На мой взгляд, это напоминает обычное отмывание денег, – возразил Бекстрём.

Такая мысль тоже приходила Наде в голову, но она пока еще сомневалась на сей счет.

– Прежде всего, по той простой причине, что фактическая деятельность совпадает с записанной в их бумагах. Они ведь занимаются этим уже не один год, и ни полиция, ни налоговый департамент пока не имели к ним претензий.

– Кто владеет фирмой? – спросил Бекстрём.

– Настоящая крутая старуха девяноста двух лет, – ответила Надя с еле заметной улыбкой. – Ее зовут Андреа Андолини. Она поселилась в Мальмё пятьдесят лет назад и получила шведское гражданство столь же давно. Трудилась в ресторанной сфере и, предположительно, прибыла сюда с первой волной иммиграции рабочей силы в шестидесятых. Никогда не была замужем, не имеет никаких детей и по-прежнему председательствует в правлении фирмы.

– Да, настырный народ эти макаронники, – вздохнул Бек-стрём.

– Сейчас тебя интересует, конечно, не в родстве ли она с Крестным отцом, – сказала Надя. – Даже я смотрю тот или иной фильм порой, – констатировала она, заметив удивление Бек-стрёма.

– Я слушаю, – сказал Бекстрём. «Русская столь же остра как кривая сабля».

– Само название фирмы привлекло мое внимание. Остальное я выудила из Интернета. Андреа Андолини – тетка Крестного отца. Хотя не Вито Корлеоне, урожденного Андолини, а нашего собственного Крестного отца здесь в Сольне, Марио Гримальди, который родом из Неаполя, а не с Сицилии.

– Ничего себе, – удивился Бекстрём.

– Да, конечно. Само собой довольно странно, как такое может получиться, – согласилась Надя.

– Организуй несколько хороших фотографий Гримальди, а потом мы снова пройдемся по соседям Эрикссона. Вроде бы какой-то свидетель видел седого старика, сидевшего на лестнице в доме адвоката. В то время как Эрикссон умер?

– Все уже организовано, – сказала Надя. – Фелиция должна переговорить со свидетелем уже сейчас утром.

Сильно уменьшенная розыскная группа, которая больше не выглядела особенно рвущейся в бой, даже если принять во внимание, что дело происходило в понедельник утром и что два судмедэксперта, скорее всего, лишили их убийцы и ожидавшего его пожизненного срока, в лучшем случае предложив взамен обычное избиение и пару лет тюрьмы.

– Меня как старого констебля не может не радовать, когда я вижу такой энтузиазм в ваших глазах, – констатировал Бек-стрём и кисло посмотрел на собравшихся.

– Ну, принимая в расчет то, что наши эскулапы поведали нам, и случившееся в Нючёпинге с Окаре и Гарсия Гомезом, здесь, пожалуй, нет ничего странного, – сказала Анника Карлссон.

– Оставь это при себе, – обрезал ее Бекстрём. – Сам я ничего не бросаю на полдороге. И сейчас хочу добраться до еще неизвестного преступника, так отделавшего Эрикссона, что у него сердце не выдержало. Это во-первых.

– Я пометила у себя, – сказала Анника Карлссон.

– Не перебивай меня. Кроме того, я хочу добраться до его столь же неизвестного сообщника, который обгадил диван Эрикссона, и если он сделал это исключительно с целью поиздеваться, ему, естественно, будет предъявлено обвинение в порче имущества. Это во-вторых. Я достаточно понятно выразился?

– Яснее некуда, – сказала Анника Карлссон. – Что еще мы можем сделать для шефа?

– Узнайте, что произошло в тот вечер дома у Эрикссона. Как могло случиться, что обычная болтовня о нескольких картинах закончилась полномасштабной гангстерской войной. Это в третьих.

– Естественно, шеф, – сказала Анника. – Что-то еще?

– Все мелкие детали и все бумаги, которые надо подписывать, я с легким сердцем передаю тебе, – продолжал Бекстрём. – Позаботьтесь переправить все, что у нас есть об Окаре, Гарсия Гомезе и Афсане Ибрагиме коллегам из Сёдерманланда. Не забудьте спросить, не смогут ли они забрать себе и угрозы в отношении Даниэльссона и девицы, работающей у него в бюро.

– Уже все сделано, – ответила Анника Карлссон.

– Хорошо, – кивнул Бекстрём. – Время завтрашней встречи будет сообщено в течение дня. И пусть все явятся, чтобы мы, наконец, смогли закончить эту печальную историю. Надо просто делать, как я говорю. Ничего более сложного. Неужели трудно понять?

«Малышка Фелиция выглядит радостной», – подумал Бек-стрём, когда вышел из совещательной комнаты и увидел, как она улыбнулась и помахала ему.

– Пошли ко мне, – сказал Бекстрём, приглашая ее жестом.

Их свидетель указал на него сразу же, как только посмотрел фотографии. И сделал это без толики сомнения, и, естественно, мог бы клятвой подтвердить свое утверждение, несмотря на то что пожилой человек, которого он видел на ступеньках крыльца Эрикссона, сидел, подперев седовласую голову руками, и меньше всего походил на обычного убийцу.

– Но он ведь таковым и не является, если я все правильно поняла, – заметила Фелиция.

– Нет, но есть еще одно дело, – пояснил Бекстрём. – Услуга, о которой я хотел попросить тебя. И пусть это пока останется между нами. Я хочу, чтобы ты поговорила с этим человеком, – продолжил он. А потом нацарапал имя, адрес и номер мобильного телефона на чистой странице своей черной записной книжки, вырвал ее и протянул Фелиции. – Спроси, не могу ли я угостить его обедом. В том кабаке в Фильмстадене, где он и ему подобные обычно пьют пиво, когда играет АИК.