Пурпурные грозы - Галина Мишарина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первую неделю я ездила вместе с отрядом Бэйта, днем и ночью. Не плакала, не смела при мужчинах. Я даже мороза толком не чувствовала — жар отчаяния поедал тело. Потом Габриэль уговорила меня остаться дома и поспать, но я уснула только благодаря успокаивающим травам Бэйта. Утро оказалось ужасным — с головной болью, голодное и ослепительное. Когда остальные уехали, я не могла ждать в комнате, и пошла к волкам. Одинокий и Млечная встретили меня как родную, прижались к ногам. Жаль, нельзя было взять их с собой в спальню. Я долго сидела в сугробе, то цепляясь за надежды, то думая о самом страшном. Если бы не волки — промерзла бы до костей, но они остались рядом, пушистыми телами согревая мой насест. Кажется, я даже задремала, глотая невкусный морозный воздух.
— Мэй, — сказал подошедший Колэй, и я вскинула глаза — солнце далеко продвинулось по небу. — Пойдем домой. Нельзя тебе на холодном столько сидеть. Дэр будет ругаться, когда узнает.
У меня затряслись губы. Забота в его голосе была не наигранной.
— Что нам делать, Колэй? Как быть? Где искать Дэра? Вы верите, что он вернется? Я верю…
— Дэр не мог пропасть бесследно. Я увижу его рано или поздно, — сказал он. — Бури прекрасно чувствуют друг друга, даже если они спят. Скорее всего, здесь замешана магия.
— Но чья?
Он едва слышно вздохнул.
— Если бы я знал, Мэй… Такое происходит впервые, тем более с отнюдь не слабым человеком. Среди Грозовых вообще нет слабых духом, но чтобы Дэр исчез без следа… Мы отыщем его. Или он подаст знак.
— Вы единственный кроме меня, кто не сомневается, что он жив.
— Дэр не погиб, — сказал мужчина. — Я бы ощутил его смерть. Но внутри — лишь пустота.
— А если монстры? Много монстров? Напали, ранили… утащили?
— Теоретически это возможно, но ведь Дэр съехал с тропы по собственному желанию, значит, что-то привлекло его внимание. Я знаю, вы видели странные следы. Порой с гор приходят невиданные создания, но я не верю, что мой сын не совладал с одним из них. Много загадок и много нас. Мы справимся только вместе. — Он вздохнул, глядя в бледное, промерзшее небо, на солнце, что белым блином горело на зимней сковородке. — Прости. Я должен был сразу принять ваши чувства. Но после того, что случилось с дочерью… Агна была моим цветком, совершенным творением. Единственная дочь. Порой я гляжу на Габи и вижу свою малышку… Мое сердце бьется по строгому приказу, Мэй. Я застыл. Этот холод нельзя никому передавать, он разрушает теплые воспоминания. Поэтому я боялся допускать любовь в сердца детей — вдруг они повторят мой путь? Это — моя главная ошибка. Нельзя отвергать страсти и жажды, горячие чувства, что формируют будущее.
— Нельзя, — тихо сказала я. — Но вы ошибаетесь, Колэй. Тепло к вам вернулось, и я его вижу. Ваше сердце всё ещё бьется свободно. Простите, что злилась на вас. Мне просто хотелось понимания, и я признаю, что порой вела себя глупо. Колэй, Дэр правда жив?
Мужчина кивнул.
— С ним случилось что-то очень плохое, Мэй. Впервые не знаю, что делать… — Он сжал руки в кулаки — так, что побелели пальцы, но лицо оставалось спокойным. — И Цахтал молчит, хотя прежде он всегда отвечал.
Цвет Колэя зашипел и стал черным, а потом упал с плеч темным покрывалом. Неужели люди могли скидывать цветность и звучать ею? Казалось, это говорит лишь об одном — Колэй умирал. Испугавшись, я поспешно схватила его за руку.
— Мы сможем вместе. Найдем его. Помогите мне! Возможно, стоит сплети дары, прощупать цветом? Однажды я видела дорожку из чувств… Вдруг и теперь получится?
Он поднял глаза и внимательно на меня поглядел.
— Зря я называл тебя глупой. Ты умница, Мэй. Идем в башню.
И мы пошли по хрустящему снегу вперед, к загадочному пристанищу Колэя. Хотя все и говорили, что вид оттуда открывается великолепный, я не была наверху ни разу. Да и остальные ходили нечасто — башня считалась постоянным жилищем старшего Магици, а он никого туда не приглашал. Раньше, по рассказам Дэра, она стояла открытой, и поглядеть на округу мог любой желающий. Но не теперь, тем более не сейчас.
Колэй открыл мне дверь, и я разулась в небольшом коридорчике. Мы оставили верхнюю одежду тут же и прошли дальше. Удивительное обиталище свекра была уютным! Как и во всем поместье — темная мебель и ковры, и вокруг огромное количество книг. Тома лежали прямо на полу, возвышаясь разноцветными горками. Некоторые стояли возле стен и «сидели» на стульях. В самом углу, возле окна, находилась небольшая кровать, застеленная стеганым одеялом.
— Прости. Здесь уже несколько лет бардак, — сказал мужчина. — Идем наверх.
— Я могла бы помочь… Если хотите… Пыль протереть.
Он взглянул мне в глаза, и я отметила, как постарело его суровое лицо. Он страдал, как и я, молча, но приказы отдавал твердо, не рискуя показаться сломленным горем. И всё-таки старший Магици был ослаблен — болью, отчаянием, безвыходностью ситуации. И, как и мне, ему не хотелось ни есть, ни спать. Колэй наверняка понял, что для меня столь глупое и неуместное предложение — очередная возможность отвлечься от ужаса ожидания, и кивнул.
— Хорошо. Но после.
Мы стали подниматься по винтовой лестнице — узкой и бесконечной. Голова кружилась от каменной спирали. Наверное, и голод тоже действовал, меня даже подташнивать начало.
— Сколько же здесь ступеней? — спросила я, чтобы отвлечься от противного ощущения.
— Я никогда не считал, — отозвался Колэй. — Но больше двух сотен точно.
Ближе к макушке в стенах были сделаны удобные ниши, и я вспомнила про лисьих сов.
— Это для птиц? — робко спросила я.
— Да, но сейчас они в лесу. Вернутся летом, — отозвался мужчина.
Наверху он дал мне накинуть плащ и нахлобучил шапку.
— Не хватало простудиться.
Но сам вышел без одежды — наверное, не так сильно мерз, как остальные. Он и одежду носил осеннюю, а в мороз не надевал шапку. Как и Дэр… Было ли моему любимому сейчас холодно? Или он мучился жаром, вызванным тяжелыми ранами? Радуясь, что Колэй идет впереди, я со всей дури укусила себя за руку. Нельзя сейчас плакать! Ни в коем случае!
От высоты
