Дороги рая - Андрей Быстров

- Подожди... - Джейсон опрокинул Юлю на спину. Его руки гладили бархатную кожу её груди, плеч, живота. Нежно и до боли жестко целовал он её соски, спускался ниже, туда, где серебрился на розовых лепестках сок желания. И теперь влажный и жаркий язык Джейсона кружил возле налитого томительным стремлением бутона её плоти, уступая властной тяге к слиянию. Юля металась, цепляясь за ковер, стискивая кулачки. Кажется, она бормотала какие-то милые непристойности, и она закричала, когда губы и язык Джейсона заставили её в первый раз окунуться в обжигающую и захлестывающую волну. Это было - ничто,

/проекция её ВРЕМЕНИ/

и это было всё,

/она, Юля и Джейсон/

и она поняла, что никогда прежде не испытывала ничего похожего... Просто не знала, что такое бывает. Какие-то слова, какие-то бледные тени реальности, придуманные людьми... В них не было смысла. То, что произошло с ней сейчас, лежало по ту сторону всех слов и определений, и ради этого стоило умереть, воскреснуть, пересечь Галактику и оказаться в иной Вселенной.

Но это было только начало, и Юля чувствовала, что это - только начало. Она раскинулась на ковре, чтобы Джейсон видел её всю, парящую в небесах небывалого, НЕ БЫВШЕГО нигде и никогда счастья. В полете, в невесомо-радостном полете она звала его... И он пришел к ней, с новой волной безудержных эмоций, катящейся в сладостной опустошенности. В извержении огненного вулкана исчезли и спальня, и дом, и планета Майди вокруг был космос, а сердце космоса было здесь, в остроте откровения. Сплетающиеся тела, прерывистое дыхание, вскрики и стоны - это и была окончательная, абсолютная истина, итог всех поисков и первый шаг всех дорог.

Потом они лежали рядом на ковре, повернувшись друг к другу так, что грудь Юли касалась груди Джейсона. И были ласки, полные того умиротворенного тепла, из которого постепенно и неуклонно разгорается огонь...

Джейсон поднялся, взял Юлю на руки и отнес на кровать. Она не отпустила его, обвила руками шею, поцеловала... Они слишком долго ждали, каждый в своем мире, они слишком долго шли.

Потом Юля прижалась к Джейсону спиной, и это было восхитительно, ещё восхитительнее, чем прежде, если такое можно представить. Нет, представить невозможно, только погрузиться в это, когда всё другое перестает удерживаться в координатах бытия. Юля теперь не кричала, не было сил, она только постанывала. Дольше, как можно дольше! И когда снова всё в ней растворилось в ослепляющей яркости... Вот тогда у неё вырвался крик-шёпот-стон, и Джейсон мог расслышать в нем одно лишь слово.

- Ещё...

Утомленные, они лежали вместе. Рука Джейсона покоилась на упругом холмике груди девушки, их губы почти смыкались.

- Я люблю тебя, - прошептала она.

- Я люблю тебя, - откликнулся он беззвучно, одними губами.

Вытянув руку, Джейсон нашарил валявшуюся на ковре куртку, вытащил из кармана стайл и включил музыку. Он не выбирал, не называл песен, просто нажал кнопку - а так как первым был записан альбом "Битлз", зазвучала "No Reply".

Юля танцевала, она демонстрировала себя Джейсону, может быть, без искушенного умения, но с такой искренностью, такой радостной откровенностью, что он вновь захотел её. Когда она села в танце на ручку кресла и погладила себя ладонью, Джейсон встал и увлек её обратно, на кровать.

Сейчас по-другому... Юля хотела почувствовать Джейсона до конца, везде в себе. Магические импульсы пронизывали её тело. Она предвкушала отзыв каждого благодарного нерва, каждой исстрадавшейся от одиночества клеточки.

И момент настал, он принес ей, он принес им двоим фантастическое ощущение полноты проникновения друг в друга. Вспышка затмила для них дневной свет... Если бы Юля попыталась найти слова (но она не пыталась), это были бы именно те слова - проникновение, полнота.

Потом, когда она сидела на кровати, склонившись к плечу Джейсона и не думая ни о чем, к ней пришло и другое ощущение - Первого Дня. Первого дня творения, первого дня бытия, за которым - весь мир, необыкновенный, сияющий новорожденной славой любви, полный чудес. Она тихо засмеялась.

- Что? - Джейсон прильнул к ней, погладил её шелковистые волосы.

- Ничего. Просто мне хорошо. И знаешь, что я подумала?

- Что-нибудь замечательное.

- Эротика, секс - всё это не стоит ни Джонга. Я не девочка, у меня были мужчины. Может быть, из-за одиночества я обманывала себя сказками о любви. С теми мужчинами я должна была что-то чувствовать, да наверное, и чувствовала... Но... Не помню ничего. Ты понимаешь, о чём я?

- Странно, что и я думал об этом.

- О женщинах в твоей жизни?

- Да. Самообман и секс, они не стоят ни Джонга. Любовь стоит всего.

- Без неё ничего нет.

- Ничего нет.

- Ни космоса, ни звёзд, ни этой планеты... Ой, кстати, а на какой мы планете?

Джейсон с готовностью собрался было назвать планету, но вдруг задумчиво нахмурился, пытаясь вспомнить ответ на вопрос Юли. Она увидела, поняла... Они переглянулись и рассмеялись от всей души.

15

Вода в небольшом внутреннем бассейне была прохладной, зеленоватой. Они плескались, прыгали с вышки, плавали наперегонки - играли, как дети. Времени пролетело немало, пора бы вернуться и Айсингу... Об этом напомнил Джейсон, и тогда они выбрались из бассейна, оделись и вышли на террасу, под открытое небо.

Что-то менялось вокруг. Ярче горели краски, далекие птицы тревожно кричали словно совсем рядом, а шум прибоя распадался на колючие ступенчатые звуки. Будто противореча огненному многоцветью, тускнел диск солнца Майди, что-то гасило его, старалось погрузить планету в холодную мглу. А природа не сдавалась, деревья, цветы, трава точно сами светились изнутри.

- Что это? - Юля испуганно придвинулась к Джейсону. - Затмение?

Но это было не затмение. Багровые облака нарисовали гигантскую окружность в небесах, её центр быстро чернел, оттуда распространялась тьма. И там, во тьме... Грандиозная конструкция, исполинская башня из разомкнутых мостов, незавершенных арок, источающих свет огромных плоскостей. Она уходила в неизмеримую высь, в космос, в беспредельность, и было невозможно охватить её всю взглядом. Да что взглядом - даже воссоздать в воображении, продолжить мысленно нельзя было. Башня не умещалась в пространстве сознания. Искры-звезды неслись по восходящим орбитам, на островках мрака между геометрическими фантасмагориями вспыхивали и гасли рубиновые огни. Внутри полупрозрачных нитей серебряной паутины непрерывно струились цепочки темных эллипсоидов-лифтов...

- Башня Света! - Юля сжала руку Джейсона так, что ему стало больно. Ты помнишь, Джей... Я покидала мою Землю... Это она, это Башня Света!

Затмевая бессильное солнце планеты Майди, в вышине зажглась голубая жалящая звезда, и от неё вниз, прямо на террасу, где стояли Юля и Джейсон, протянулся узкий луч. Вдоль этого луча спускался один из эллипсоидов, и вблизи он не выглядел темным... Он никак не ВЫГЛЯДЕЛ, он скорее ОЩУЩАЛСЯ, как сгусток уплотненной энергии, но в его энергетическом сердце угадывался металл.

Эллипсоид коснулся пола террасы. Джейсон и Юля увидели... Нет, больше почувствовали, чем увидели, раскрывающуюся дверь - реальные очертания этого ВХОДА тонули в замерзшем голубом пламени луча.

- Это лифт, - сказала Юля. - Нас приглашают.

- Приглашают или нет, - Джейсон оглянулся на лестницу, - без Айсинга мы никуда не идем. Придется им подождать.

Однако его слова не были приняты во внимание там, наверху. Неодолимая властная сила увлекла Джейсона и Юлю в лифт, и он рванулся ввысь.

Не дольше минуты продолжался головокружительный полет, а потом Джейсон и Юля обнаружили себя в широком коридоре или тоннеле, сплошь залитом слепящим бело-золотистым светом. В конце коридора они увидели будто бы человеческий силуэт, ещё светлее света... Крохотными пляшущими протуберанцами сияние исходило от его контура.

- Я Алгест, - сказало сияющее видение, голос его пронизывал насквозь. - Приветствую вас на планете Коррант.

Вольно или невольно, Джейсон и Юля шагнули вперед. Неожиданное вознесение сквозь Башню Света настолько потрясло их, что они на какие-то мгновения утратили способность воспринимать окружающее (да и что их окружало, кроме сияния?!) и передвигались, как во сне. Память обрушилась на Юлю, память о самом странном дне её жизни, об автомобильной катастрофе, о бестелесном парении, о Башне, о муравьиной суете на ярусах-площадях, о людях-звездах, тех, кого не было больше на Земле... Башня Света - или Башня Смерти? Может быть, свершилось то, что было отложено по чьей-то воле, и ТЕПЕРЬ Юли уже нет среди живых? А Джейсон - он что, тоже...

Юля встряхнулась, вынырнула из сонного оцепенения. Чушь какая! Вот Джейсон, вот его рука, сильная, теплая. И чем бы ни была эта Башня Света, ничего сверхъестественного тут нет.

Силуэт впереди колебался, как в потоке нагретого воздуха, но здесь не было жарко. Ощущение жары создавал только свет, мешающий разглядеть что-либо более или менее ясно. И никаких звуков - но нескончаемый звон в ушах, как продолжающееся изнутри, а не извне эхо голоса Алгеста.