Три Закона. Закон первый - Выживание - Елена Пост-Нова

- Там… солнце…

- Мы в глазу бури, не обольщайся. На всём острове по-прежнему штормит. Давай-ка, я тебе помогу, пока опять не налетело. А то выглядишь ты жутковато.

Он наклонился ко мне, и лица коснулась холодная мокрая губка. Судя по запаху, смоченная в гигиеническом растворе. Я закрыл глаза, стараясь не слушать этих болезненных ощущений. Наставник протёр мне лицо, шею и руки, затем он стал расстёгивать на мне рубашку, но я тут же схватился за неё, не желая, чтобы кто-то вдруг проник в мою тяжкую тайну.

- Это что ещё такое? Не дури давай!

Пришлось подчиниться. Начальник выполнял все действия с натренированной деловитостью врача. От ощущения чистоты стало легче. Влаговпитывающее бактерицидное бельё на постели приняло меня обратно в чистом, обеззараженном виде.

В порыве признательности я даже пожаловался на малотерпимые ощущения в ноге. Мичлав опытным движением размял сведённую судорогой мышцу – и боль утихла.

- Ну вот и отлично. А теперь ешь.

- Я не могу, в меня не лезет…

- Не пролезет, будем решать. Ешь – таз рядом.

За подмышки усадив меня, мужчина сунул в руки бутылку питательной смеси.

- Я лучше потом …

- Сейчас, и чтобы я видел.

Отколупнув трубочку, я с нехорошим предчувствием вдохнул в себя густую жидкость. Вопреки ожиданиям, организм никак не отреагировал. Глотать было больно, вкус казался странным. И желудок заполнился быстро.

- Не могу больше…

- Ладно, давай.

Качнуло – это Мичлав встал с койки. По инерции соскользнув в лежачее положение, я наконец смежил веки. Так лучше… Как-то гораздо лучше… Не хотелось смотреть что делает охотник, но настойчивое бумажное шуршание скребло ухо. Когда оно затихло, мою умытую руку вытянули из-под простыни, перевязали жгутом и обеззаразили. Промассировав голубую вену на сгибе, охотник вколол в неё иглу. Но уколом всё не закончилось. Пришлось открыть глаза – пластырем наставник закреплял на руке катетер.

- Не пугайся, парень. Пришлось открыть основную аптечку и позаимствовать оттуда питательный препарат. Ты у меня ни грамма не потеряешь.

Оказывается, надо мной уже нависла раскладная стойка для капельницы. На ней покачивался пухлый пакет. Голубоватая жидкость из него побежала по тонкому проводку, а потом его подсоединили ко мне…

- Выносливый ты, - заметил Мичлав, решив поощрить моё терпеливое поведение. – Двое суток прошло, а тебя особо не слышно. Я как будто здесь вообще один. Парень из тебя выйдет толковый. Когда всё закончится, мы отметим это дело с размахом! Ясно?

- А?.. – тихо шепнул я, не врубаясь.

- По-взрослому, понимаешь меня?

- О, Боже… - меня опять замутило.

- Хах! Потом заговоришь по-иному! Так… Опять поднимается ветер. Придётся тебе поскучать.

Золотистое пятно света на небритой мичлавской щеке действительно исчезло. Бок модуля напрягся под внезапным порывом ветра. И я опять почувствовал себя виноватым за неприятность, которую теперь доставлял.

- Там всё нормально?.. – спросил тихо.

- Смотря с чем сравнить, - без особого пессимизма усмехнулся охотник. – Без тебя, по старинке, придётся побегать самому. Но мне-то не привыкать.

Усмехнувшись, он ободряюще треснул меня по колену и поднялся с намерением вернуться к работе.

- Всё! Приятного аппетита! А я пошёл.

- Спасибо вам!.. – протянул я искренне ему вслед. – И извините меня…

Мичлав с удивлением обернулся из-за плеча.

- Что за бред, не за что тебе извиняться, поверь мне.

В стену забарабанили крупные капли, и он вышел уже под тяжкий ливень.

Глава 34

Как странно… То, что отвечает за рождение, по сути, постоянно пытается нас и убить…

Каждый час приносил только больше боли. Лекарства либо не действовали, либо без них всё было бы совершенно невыносимо. Я уже перестал интересоваться, что именно мне колет Мичлав, каково содержимое капельниц. Я уже не понимал, что именно у меня болит. Ночь со вторых суток на третьи провёл в настоящем бреду. Какие-то странные видения посещали воспалённое сознание без конца. Я открывал глаза, смотрел на силуэт наставника в свете лампы, но не понимал, что происходит. Я что-то говорил, но себя не слышал.

Реальность, моё перепуганное «Я» скрывалось где-то в глубине этого тяжёлого хаоса, оно запуталось в безначальных грёзах и уже полагало себя умирающим.

Почти полностью третий день бури прошёл под лихорадкой. Мне мерещились толпы людей – толпы! И они все пришли на меня посмотреть. Все следили за тем, как я тут выживаю. Я очень просил их всех выгнать.

В моменты просветления чувствовал рядом наставника, чувствовал его неубиваемую энергетику. Кажется, иногда хватал его за горячее каменное запястье и умолял всех отсюда вышвырнуть…

Как странно… Буря продолжается и снаружи и внутри меня… Ведь стадия детерминации называется фазис Бури…

…Я открыл глаза. Модуль. Мышцы болят. Больно даже в стороны смотреть. Слева – тёмное окошко, опять залито дождём, воет ветер. Справа – капельница. То и дело возникающая искорка показывает, как бежит вниз раствор. Перевожу взгляд ниже – Мичлав сидит на своей койке, вытянув длинные ноги, которые достигают аж моей половины помещения. Сложив голые руки на груди, он, кажется, спит.

Но едва я успел повернуться к нему, как, шумно вздохнув, наставник проснулся и тут же выхватил моё лицо из пространства перед собой.

- Та-ак, очухался… - пробормотал он и, тяжело поднявшись, переместился на мою койку. – Ну что? Как?

- Не знаю… - голос едва ли было слышно.

Мичлав проверил мои реакции и снова запустил диагностику.

- Это… это который день?

- Третий, шесть вечера. Ты отрубился на сутки.

- Ох…

- Признаться, я тут с тобой чуть не поседел, - усмехнувшись, охотник отсоединил трубку от катетера и отодвинул стойку капельницы подальше, прочь от моего обзора. – Как прошлым вечером ты вырубился, так всё это и не прекращалось. Тебя глючило так, что я уже подумал, будто не справляюсь. Но потом вроде отпустило.

Он выглядел жутко сонным, но всё равно вечная кривая ухмылка царила на давно небритом лице.

- Вы не спали?..

- Поспишь тут! Ну ничего, сейчас-то тебе, кажется, полегчало после капельницы. Может, и смогу прилечь, а?

- Конечно… Мне как-то… Будто не вешу ничего…

- Так, ну