Дэлл - Вероника Мелан

ТОРТ?! Ух ты! Клубничный фраппан!

— Меган Райз?

— Да, доброе утро.

Подобный диалог начал входить в привычку.

— Доброе! На Ваше имя поступил заказ. Принимайте десерт — свеженький, вкусный, с пылу, с жару, как говорится.

— Здорово! Нужно расписаться?

— Да, вот здесь, пожалуйста.

К букету на столе прибавился клубничный торт.

Вот это да-а-а!

Нет, этот день я точно раньше не переживала, иначе никогда не забыла бы! Столько цветов, чудесный мишка, огромный фраппан со свежими ягодами… Какое замечательное начало дня! Так, на чем я прервалась? Ах да… поиск записки….

Но поиск записки (стыдно, ага, стыдно) прервался внушительным куском лакомства к чаю на моей тарелке — как можно устоять перед воздушным кремом, идеально выпеченным, пропитанным соусом, коржом и свежей клубникой со взбитыми сливками?

Ох… Невероятно вкусно… божественно… изумительно… мням….

Когда дверной звонок прозвонил в третий раз за утро, я повернулась к коридору с зажатой во рту ложкой, которую старательно облизывала.

— Мисс Райз?

В этот момент я едва не ответила, что за последний час слышала собственное имя больше, чем когда-либо, но обошлась без сарказма. День рождения все-таки…

— Да, это я.

— Тогда это для Вас.

Третий незнакомый посыльный протянул обернутую подарочной бумагой небольшую коробочку. Исполнив ритуал с росписью и поблагодарив доставщика, я захлопнула дверь и удивленно посмотрела на презент. Что это? Букет уже был, торт был, что же принесли на этот раз?

Дошлепав до кухни, я отодвинула тарелку с остатками торта и принялась снимать гладкую дорогую бумагу и развязывать шелковые ленты; через несколько секунд глазам предстала деревянная продолговатая шкатулка. Красивая, полированная, без каких-либо надписей.

Осторожно расцепив створки крохотного замочка, я открыла крышку и застыла — сердце забилось судорожно и быстро, а руки принялись ходить ходуном.

Нож.

На бархатной подстилке, без каких-либо прикрас, лежал тот самый нож — военный, с широким лезвием и выгравированным на его поверхности телефонным номером. Чувство «я уже это видела» нахлынуло вновь, но другое, видоизмененное, оно смешало в себе ворох воспоминаний, не до конца оформившихся импульсов, мыслей и эмоций.

Как?… Неужели?… Он все-таки прислал его… В коробочке, в виде подарка…

Слов не находилось, а дыхание сбилось; хотелось плакать.

Я медленно отняла руки от шкатулки, развернулась и подошла к окну. Какое-то время стояла у подоконника, прижав пальцы к глазам.

Ярко светило весеннее солнце; гонялись друг за другом в небе птицы, сверкали на тротуаре лужи.

Кто бы там ни был сверху, спасибо тебе… За это утро, за этот день, за этот момент, когда я так счастлива. И не важно, что будет дальше, но ты уже сделал самый лучший день рождения в моей жизни. Спасибо тебе. Спасибо, спасибо, спасибо!

А вернувшись к столу, я нашла вложенную под лезвие записку:

«Позвони, когда будешь готова увидеть меня. Дэлл».

Запах роз плыл по салону.

Пробежали мимо, переговариваясь на ходу, молоденькие студентки; степенно проследовал следом пожилой мужчина с тростью. Остановился на углу у киоска, купил газету, чинно свернул ее трубочкой, засунул под мышку и неспешно направился обратно.

Дэлл проследил за ним отсутствующим взглядом, затем повернулся и посмотрел на букет.

Красные. Понравятся ли ей?

Ожидание было не в тягость. Когда ждешь в такой день, как этот, все в радость: праздное сидение в машине, размышления о том, что он увидит ее — улыбающуюся, немного смущенную и даже скованную, как он сделает все, чтобы ее смущение ушло, а радость в глазах стала искренней, свободной.

Спасибо, Халк, что ты всегда заботился обо мне, о нас… Теперь ты не помнишь, как звонил в тот день, но ты звонил, ты хотел, чтобы мы были счастливы. Ты забыл про тот звонок, и хорошо, что забыл, но я не забуду.

Серая птаха клевала что-то между подтаявшими кусками снега на асфальте. Прыг-прыг, как смешно ходит вверх-вниз маленький хвостик. Наверное, вчера там кто-то рассыпал семечки.

Спасибо, Баал, за то, что ты никогда не был мне врагом и за сожаление в твоих глазах. Я понял, увидел, что ты не хотел всего того, что случилось. Спасибо тебе за это.

Главное, чтобы не подвяли розы. Хотя какая разница? Он купит новые… сколько угодно новых. Пусть Меган выберет для звонка комфортный ей, а не ему момент. Соберется, приведет себя в порядок, почувствует себя готовой.

Птаха, испугавшаяся слишком близко прошедшего пешехода, вспорхнула на ветку соседнего дерева, но уже через минуту снова спустилась вниз, чтобы исследовать скрытые в снегу пищевые запасы.

Дэлл пожалел, что никогда не держал в кармане семечки.

И тебе, Дрейк, спасибо за то, что хоть ты и не был доволен моим поведением и был по-своему прав, все же дал мне шанс сидеть здесь, в машине, на этой улице, в этом дне, которого не должно было существовать. Может, иногда ты чересчур жесток, но также и справедлив. Не знаю, заслужил я, по-твоему, возможность исправиться, но ты не пресек ее, когда она возникла, и за это я тебе благодарен.

Как это странно… сидеть в собственном прошлом. Оно уже не то, оно уже ответвилось и пошло по другой дороге, в сторону, начало рисовать новый узор на ткани мироздания. Когда-то был один виток, включающий в себя определенные события, потом он исчез, а на его месте появился другой — чистый, еще не испещренный записями о содеянном.

Каждый шаг — это шаг вперед. Правильный ли, ошибочный, но он прокладывает дорогу. Каждое слово, каждое решение приведет к результату, только видимым глазу он становится после. Одни из дорог закончатся тупиками, другие — выходом к свету, третьи пройдут зигзагами — то хорошо, то плохо, то вроде бы и никак, хотя даже в серости и обыденности есть свой смысл.

Сидя здесь, в этой машине, и вдыхая пропитанный ароматом роз воздух, Дэлл как никогда хорошо ощущал иллюзорность времени и важность отражения собственных поступков на зыбкую ткань реальности. Она плетется, прогибается, видоизменяется и формируется в соответствии с каждым жестом, позволяет управлять ей; управляя тобой, напитывается настоящим и выплескивается, проистекает в будущее, становится им.

Где же ты обрела подобные знания, Бернарда? Не иначе, как там, за пределом, который когда-то не хотела переступать. И знала ли тогда, как благодарен тебе будет однажды сидящий в машине мужчина, смотрящий на серую птичку, прыгающую по асфальту? Как хорошо ему станет жить, как комфортно дышать и быть самим собой…