Охота за «Красным Октябрём» - Том Клэнси

Райан задумался. Насколько этично вовлекать в операцию человека, ничего не знающего о ней? Он кивнул, и Уайт отпустил остальных офицеров.

— Меня зовут Джек Райан. — Он протянул руку лейтенанту.

— Меня — Оуэн Уилльямз. Итак, чем мне предстоит заняться?

— Подводная лодка под названием, — Райан произнёс его по-английски: — «Red October»…

— «Красный Октябрь», — с улыбкой перевёл Уилльямз.

— Она пытается найти убежище в Соединённых Штатах. Во главе мятежа стоит её командир.

— Поэтому-то мы здесь и болтаемся? Весьма любезно со стороны русского командира. Насколько мы уверены в его намерениях?

Райану понадобилось несколько минут, чтобы посвятить английского лейтенанта в суть собранных разведданных.

— Мы передали ему с помощью сигнального прожектора инструкции, как вести себя дальше, и он, похоже, согласился следовать им. Но полностью мы будем уверены лишь после того, как окажемся на борту подлодки. Перебежчики нередко меняют свои намерения, и это случается гораздо чаще, чем принято думать. Ну как? Согласны идти со мной?

— Разве можно упустить такую возможность? А как мы попадём на эту лодку, капитан?

— Зовите меня Джек. Я из ЦРУ, а не из военно-морского флота. — Райан начал объяснять подробности операции.

— Отлично. У меня есть время взять с собой кое-что?

— Возвращайтесь через десять минут, — приказал Уайт.

— Слушаюсь, сэр. — Уилльямз отсалютовал адмиралу и вышел.

— Пришлите ко мне лейтенанта Синклера, — произнёс Уайт в телефонную трубку и, повернувшись к Райану, объяснил, что Синклер — командир подразделения морской пехоты на авианосце. — Может быть, стоит прихватить с собой ещё одного друга, — улыбнулся он.

«Другом» оказался девятимиллиметровый автоматический пистолет FN с запасной обоймой и наплечной кобурой, который прекрасно разместился под пиджаком. Прежде чем выйти из каюты, они разорвали и сожгли оперативные инструкции.

Адмирал Уайт проводил Райана с Уилльямзом на лётную палубу. Они остановились у выхода, глядя на то, как «си-кинг» проворачивает несущий винт.

— Желаю удачи, Оуэн. — Уайт пожал руку молодому офицеру, и тот направился к вертолёту.

— Передайте мои лучшие пожелания своей жене, сэр Джон. — Райан пожал руку адмирала.

— До Англии нам пять с половиной суток хода. Вы, наверно, увидите её раньше. Будьте осторожны, Джек.

— В конце концов это я составил разведывательную сводку по «Красному Октябрю». — По лицу Райана скользнула грустная улыбка. — Если я прав, нам предстоит приятный круиз — разумеется, если ещё и вертолёт не рухнет в море вместе с нами.

— Вам идёт форма морского офицера, Джек.

Райан не ожидал такого замечания. Он вытянулся и отсалютовал адмиралу, как его учили в школе морской пехоты в Куантико.

— Спасибо, адмирал. До встречи.

Уайт смотрел ему вслед, пока Райан не скрылся внутри вертолёта. Сержант задвинул дверь, и через мгновение двигатели «си-кинга» взревели на полную мощь. Вертолёт, покачиваясь, оторвался от палубы, взлетел на несколько футов, его нос накренился влево, и он начал поворот к югу, одновременно набирая высоту. Не прошло и минуты, как его тёмный силуэт с выключенными огнями скрылся в ночи.

Северная Атлантика, 33° с.ш. и 75° в.д

«Скэмп» пришёл на встречу с «Итаном Алленом» за несколько минут до полуночи. Ударная подлодка заняла позицию в тысяче ярдов за кормой старого ракетоносца, и обе лодки стали медленно крейсировать, описывая круги, пока их акустики прослушивали морские глубины в ожидании дизельного спасательного судна «Пиджен». Три участника операции прибыли на место. Оставалось подождать прибытия ещё трех.

Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»

— У нас нет выбора, — покачал головой Мелехин. — Я должен отремонтировать дизельную установку.

— Разрешите мне помочь вам, — попросил Свиядов.

— Что вы понимаете в дизельных топливных насосах? — спросил Мелехин усталым, но добрым голосом. — Нет, товарищ лейтенант. Сурцев, Бугаев и я справимся с этим без вас. Кроме того, нет смысла подвергать вас опасности радиационного облучения. Я доложу вам о результатах, товарищ командир, через час.

— Спасибо, товарищ старший механик. — Рамиус выключил переговорное устройство. — Наше плаванье оказалось очень трудным. Такого ещё никогда со мной не случалось! Если нам не удастся исправить дизель… В аккумуляторных батареях энергии осталось всего на несколько часов, а перед пуском реактора потребуется провести его полный ремонт и осмотр, проверить безопасность. Клянусь, товарищи, если только я найду подлеца, ответственного за все это…

— Может быть, стоит обратиться за помощью? — спросил Иванов.

— У самого американского побережья и с подлодкой империалистов на хвосте? Знаете, какую «помощь» мы получим? Происшедшее, товарищи, не является случайностью. Вы подумали об этом? А вдруг мы оказались пешками в смертельной игре? — Он покачал головой. — Нет, мы не имеем права на такой риск. Американцам не достанется наш ракетоносец!

Штаб-квартира ЦРУ

— Спасибо, что вы согласились незамедлительно приехать, сенатор. Извините за ранний звонок. — Судья Мур встретил Доналдсона у двери и проводил в свой просторный кабинет. — Вы знакомы с директором ФБР Джейкобсом?

— Да, конечно. Что заставило директоров ФБР и ЦРУ собраться вместе на рассвете? — улыбнулся Доналдсон. Как все это интересно! Должность председателя Специального комитета по разведке — это не просто работа, нет, она доставляет удовольствие. Приятно чувствовать, что ты принадлежишь к числу избранных, которых посвящают в государственные тайны.

Третьим в кабинете был Риттер. Он помог встать четвёртому человеку, сидевшему в кресле с высокой спинкой, которая заслоняла его от сенатора. К своему удивлению Доналдсон узнал в нём Питера Хендерсона. Костюм его помощника был помят, словно он провалялся в нём всю ночь. И тут благодушное настроение сенатора как рукой сняло.

— Вы, конечно, знакомы с мистером Хендерсоном? — заботливо поинтересовался судья Мур.

— Что все это значит? — Голос Доналдсона был скорее упавшим, чем возмущённым.

— Вы солгали мне, сенатор, — сказал Риттер. — Обещали, что никому не расскажете о тех сведениях, которые я сообщил вам вчера, и в то же время знали, что познакомите с ними этого человека…

— Ничего подобного!

— …который является агентом КГБ, — закончил Риттер. — Эмиль?

— Мы долгое время подозревали мистера Хендерсона, но никак не могли выйти на его связного. Есть вещи, которые слишком очевидны. Очень у многих в Вашингтоне есть свой таксист, который регулярно их подвозит. Так вот именно таксист и оказался связным Хендерсона. Наконец нам удалось разобраться во всём.

— Мы узнали, что Хендерсон является агентом КГБ благодаря вам, сенатор, — объяснил Мур. — Несколько лет назад у нас был в Москве отличный агент, полковник советских ракетных войск стратегического назначения. В течение пяти лет мы получали от него ценную информацию и уже готовы были вывезти его вместе с семьёй из России. Мы всегда стараемся это делать; ведь нельзя вечно пользоваться услугами одного агента, а этому полковнику мы были обязаны очень многим. Но я допустил ошибку, назвав его имя на заседании вашего комитета. Через неделю он бесследно исчез — исчез, как будто его и не бывало. Разумеется, в конце концов его расстреляли. Жену и трех дочерей сослали в Сибирь. По нашим сведениям, они живут теперь в деревне к востоку от Урала. Типичное место для ссыльных — никакой канализации, плохое питание, о медицинском обслуживании и говорить не приходится, а поскольку это семья расстрелянного предателя, можете представить, в каких адских условиях они находятся, как с ними обращаются. Погиб честный человек и уничтожена семья. Подумайте об этом, сенатор. Это подлинная история, происшедшая с реальными людьми. Сначала мы не знали, каким образом эти сведения просочились в Москву. Это могли сделать вы или один из двух других членов комитета, поэтому мы стали снабжать каждого из вас различной информацией. Нам понадобилось шесть месяцев, и в трех случаях всплывало ваше имя. После этого мы попросили директора Джейкобса проверить всех ваших помощников. Что произошло дальше, Эмиль?

— Когда Хендерсон был заместителем редактора гарвардского «Кримсона» в семидесятом году, его послали в Кент, чтобы он написал статью о расстреле студентов колледжа. Помните, «Дни гнева» после вторжения наших войск в Камбоджу и эти страшные события, когда национальная гвардия открыла огонь по безоружным студентам. Кстати, меня тоже послали туда для расследования случившегося — повезло, нечего сказать. Очевидно, события эти потрясли Хендерсона. Его можно понять. А вот реакцию на них объяснить трудно. Когда Хендерсон закончил университет и оказался в штате ваших помощников, он связался с прежними активистами студенческого движения. В результате на него вышли русские и попросили представить им кое-какие сведения. Всё это произошло во время рождественских бомбардировок Вьетнама, которые возмутили Хендерсона. Вот он и передал им эту информацию. Сначала сведения, которые передавал русским Хендерсон, были малозначащими, через пару дней их можно было уже прочитать в «Вашингтон пост». Но именно так и вербуют агентов. Ему предложили приманку на крючке, и он начал крутиться вокруг неё. По прошествии времени русские, конечно, дёрнули за леску, и крючок прочно впился в Хендерсона. Это известная игра, с которой все мы хорошо знакомы. Вчера наш агент подложил магнитофон в его такси. Вас, наверно, изумит, как просто все происходит. Агенты, как и все люди, начинают лениться, теряют бдительность. Короче говоря, у нас есть плёнка с вашим обещанием не разглашать сведения, полученные от заместителя директора ЦРУ, и вторая плёнка с записью того, как Хендерсон пересказывает эти сведения агенту КГБ меньше чем через три часа после вашего разговора с Риттером. Вы не нарушили закона, сенатор, а вот мистер Хендерсон нарушил. Его арестовали вчера в девять вечера по обвинению в шпионаже, и мы располагаем неопровержимыми доказательствами.