Одинокий голос в темноте - Л. Лилич

Объяснение вышло настолько сумбурным, что Дерек мигом попытался как-то переиначить свою речь, но все запутал еще сильнее. Она не стала останавливать этот несвязный поток слов, ее сердце болезненно сжималось каждый раз, когда Дерек сам себе противоречил. Но раз уж он сейчас настолько откровенен, нужно задать самый главный вопрос.

— Дерек, скажи мне кое-что, — Эми аккуратно обхватила ладонью его подбородок и заставила повернуть голову. — Если бы не та авария полгода назад, если бы ты оставался тем золотым мальчиком-футболистом, ты бы бросил меня? — он выглядел удивленным, и Эми постаралась объясниться. — Я долго думала об этом. Сначала ты вон из кожи лез, чтобы залезть ко мне в постель. Ты признался, что отношения на тот момент тебя даже не интересовали. Потом ты попал в аварию, перестал общаться почти со всеми своими прежними знакомыми, признался мне в своих ошибках и стал надеяться на прощение. Разница между тем Дереком и этим настолько огромна… Ты ведь не дорожил бы мной, будь ты все еще тем самым спортсменом, ведь так?

Он молчал, обдумывая ее слова, потом схватил ладонь Эми, поцеловал.

— Ты права в одном: я был совершенно другим человеком, и я не ценил того, что имел. Играл с чужими чувствами, вел себя отвратительно, считал себя самым крутым на свете. Жизнь дала мне нехилый пинок под зад. Я умею учиться на ошибках. Дай мне еще шанс.

Эми тяжело вздохнула, но не почувствовала облегчения, будто легкие были наполовину наполнены водой. Зато она получила ответ на свой вопрос. Его можно было прочесть между строк.

— Давай разберемся со всей этой ужасной ситуацией, а там уже подумаем.

— Эми… — его тело напряглось.

— Нам обоим нужна пауза. Обоим. Ты должен разобраться в себе и понять, нужна ли я тебе вообще…

— Нужна!

— …или я всего-лишь одна из тех, кто не оставил тебя в трудное время.

— Эми!

— Я все говорила о Лондоне, но лучше ты подумай о том, чтобы вернуться домой. Спасибо, что спас меня, но хватит. Тебе не нужно рисковать собой только для того, чтобы спасти меня еще раз. Чувство вины — всегда очень сильное, не позволяй ему затмить твой рассудок.

Она заставила его подвинуться, а сама поднялась со скамейки и отправилась обратно к главному входу. Дереку хватило такта не пытаться догнать ее, и Эми была благодарна за это, потому что не хотела закатывать истерики. Слезы полились по щекам сами собой, и она едва успевала вытирать их рукавом.

Оказавшись в своей комнате и закрыв дверь, Эми, избавившись от пальто, залезла в спальник. Сразу же она почувствовала чужое присутствие.

— Ну и почему ты плачешь? — спросил Итан, едва касаясь ее плеча.

Эми не оборачивалась. Ей не хотелось видеть пустоту на том месте, где он якобы лежит.

— Не знаю.

— Ты же сама признавала, что не любишь его, так чего жалеть?

— Вероятно, мне просто обидно. Я знаю, что ты не понимаешь этого, и что мои слезы тебя раздражают, просто потерпи, хорошо? Не могу себя остановить, — она всхлипнула, и потерла глаза.

— Ох… — выдохнул Итан, — кажется, я ненавижу Дерека.

— Он неплохой человек.

— Плохой. Двуличный и жалкий.

— Итан.

— Молчу.

Эми взволнованно выдохнула и, закрыв лицо руками, все же повернулась в его сторону, надеясь, что иллюзия не развеется, если она внезапно прижмется к чужому телу. Когда лоб Эми коснулся теплой вздымающейся груди, стало легче.

— Нет, не молчи, — произнесла она, больше не всхлипывая. — Твой голос меня успокаивает. — она пальцами вцепилась в то, что представляло собой футболку и догадалась, что видимо Итан снова решил выглядеть как Дерек, потому что ткань показалась слишком знакомой. Однако открыть глаза, чтобы убедиться в этом, она не решилась.

«Так странно. Говорит, что ненавидит Дерека, но чуть что — принимает его облик».

Итан обхватил рукой ее голову и принялся нежно водить пальцами по волосам. Точно также она массировала голову Дерека совсем недавно. От этого стало немного не по себе, но вскоре чудесным образом Эми окончательно расслабилась в его руках и сконцентрировалась только на проникновенном голосе.

Он заговорил для нее. О тех годах, что провел на этом свете, о странствиях в другие страны. Итан рассказал ей столько всего, что становилось неясно — какую же конкретно часть своего сознания он все еще пытается восстановить. Ни один человек, проживший на земле, не смог бы запомнить все эти события.

Итан говорил так, будто его собственные ноги утопали в песках Сахары, словно он своими глазами видел строительство Парфенона, мозолистыми руками ковал мечи для римского арсенала. На невидимых глазах того, кто звался «Итан», строились и уничтожались цивилизации. Менялось все вокруг него — так бурно, так стремительно, что каждый новый жизненный цикл уже не мог ничем удивить.

Его удивительно живой голос, который был с ней временами очень эмоционален, сейчас при перечислении всех чудес света, стал сух и сер. Будто они его и не волновали вовсе.

Эми было странно находится возле такого существа, чувствовать его ласку — пальцы поглаживающие волосы и спину. Собственные проблемы показались ей крайне незначительными, ей даже стало стыдно перед бессмертным созданием за разведение драмы, свидетелем которой то, порой, вынужденно становилось.

«Надеюсь, Итан знал людей, которые еще более проблемны, чем я», — заворочалось в мозгу Эми.

А Итан вдруг почесал ей макушку.

— У тебя странная эмоция сейчас была, — цокнув языком, произнес он, прервав свой рассказ про кельтов. — Что не так?

— Ничего.

Пальцы снова почесали макушку, взлохматив волосы, и Эми завозившись, хихикнула.

— Давай, признавайся.

— Просто каждый раз странно осознавать, что я у тебя не первая.

Ей было абсолютно плевать, как это звучало. Потому что небольшой укол ревности в их отношениях стал уже нормальным. В конце концов, его же она чувствовала от Итана, стоило Дереку появиться в пределах видимости. Но Эми, ревновавшая и родителей к брату, и одну подругу к другой, не видела в подобной ревности чего-то нового и необычного.

«Или все же это чувство отличается?»

Эми ощутила, как тень сомнений коснулась ее также отчетливо, как чужие губы, упирающиеся в висок. Она вздрогнула и привстала на руках, ожидаемо видя перед собой псевдо-Дерека. Чуть розовые губы на гораздо более бледной, чем у оригинала, коже, растянулись в стороны, постепенно складываясь в широкой улыбке. Взгляд стал слишком внимательным, но при этом странно мягким. Он не впивался в нее и не прожигал, а лишь ненавязчиво приглашал поделиться своими истинными мыслями.