Para Bellum - Геннадий Хазанов

– Не удосужился. У нас в СТОНе с новинками кино было напряжённо.

– Напрасно, очень увлекательный сюжет. И артисты хорошие. Оружием я вас обеспечу любым, какое назовёте. И все надо сделать очень быстро. Дьявол знает, когда они решат напасть.

– Оружие у меня есть.

– Вы сейчас думаете, как генерал, как человек при власти. А мы сговариваемся о незаконном деле, строго говоря, о преступлении. Пользоваться придётся незасвеченными стволами, чтобы, ежели, паче чаяния, следствие всё же будет, никто не сумел выйти на нас с вами.

– На нас? Хотите посоучаствовать?

– Если пригласите, так почему нет, – широко улыбнулся Аш, показав прокуренные зубы и зияющие пустоты впереди.

– Думаю, ещё не забыл, чему научился в Гражданскую. Резцы мне вышибли петлюровцы. Прикладом.

– А вставить за двадцать лет?

– Не поверите, ужасно боюсь дантистов. Забавно?

Лось хмыкнул. Этот человек нравился ему всё больше. Хотя то, что предлагал тихий хранитель архива, не лезло ни в какие ворота.

– Как вы себе представляете операцию? Мы просто явимся на эту чёртову Палиху, отыщем Куцего и Косого, пристрелим их как собак и на трамвае уедем в сторону Рижского вокзала?

– Лучше Белорусского, – хихикнул Зиновий Ефимович. – Он больше, и уйти с него можно в любую сторону центра Москвы.

– Нас будут ловить все милиционеры.

– Предоставьте организовать уход с теракта мне.

– Тифозный бред, а не план. И когда начнём?

– Завтра. Не днём, не ночью – вечером, в час между собакой и волком. Будем надеяться, застанем наших «приятелей» врасплох.

Куцый постановил устроить дежурство перед домом Ленки. Павелки, Лёша Репа или кто-то ещё из кодлы торчали неподалёку, имея единственное задание: увидев, что командир входит в дом, со всех ног рвать на Палиху и звать своих.

Вечер 28 марта выдался по-зимнему морозный и по-весеннему промозглый. Тяжёлые облака осыпали Москву мелкой ледяной шрапнелью. Сырой ветер швырял её в лицо, рвал одёжку, пробирался за шиворот. Репа, кликуха, произведённая без изысков от фамилии Репин, задубел. Он думал только об одном: сейчас бы стакан водки и в тёплую постель минут на семьсот двадцать пять. Обиднее всего было то, что и сегодня этот жлоб мог не появиться, как не появлялся уже трое суток.

Но нет, когда из закоулков двора стали выползать сумерки, к подъезду подрулила чёрная «Эмка». Откинув дверцу назад, выбрался из её чрева военный в длинной шинели, приказал водителю возвращаться домой, мол, он доберётся сам. Автомобиль уехал, а командир быстро вошёл в тот, нужный, подъезд.

Лёха побежал за два квартала, к заранее намеченному автомату. Звонить он должен был в дом покойного Трухи. Это придумал Рыцарь, чтобы не тратить чёртову уйму времени на поездку от Авиамоторной до Палихи. А потом, уже всем кагалом, обратно. И Витёк с пацанами ожидал в тепле. Да и деда Трухи всё равно кормить-поить надо, хоть и почётный чекист, а всё же живое существо.

Выслушав донесение «засланного казачка» Алёхи, Куцый аккуратно положил трубку на рычаги и скомандовал: «Пошли. Только проверьте оружие». Эту фразу он запомнил из какого-то фильма, и она очень ему нравилась, было в словах что-то мужественное и даже героичное. Перед опасным делом повертеть в руках тяжёлые, как утюги, пистолеты, пощёлкать предохранителями, передёрнуть затворы, почувствовать себя настоящими мужчинами, презирающими риск.

Для себя и для Лыцаря Куцубин выбрал по нагану – имел кое-какое представление, как им пользоваться. Два «ТТ» вручил «буцматеньким» – так называли людей крепкого телосложения – новичкам. Эти парни недавно прибились к банде и были готовы на всё, чем очень нравились главарю. Нынешняя операция для них была приёмным экзаменом в «коллектив». Кроме того, в отличие от Репы, братьев Павелков, Журы-Журавля, они были не свои и, в случае чего, их было не жалко.

Пятый пистолет навязали Цыгану. Боксёр долго отнекивался, говорил, что голым кулаком он сработает надёжнее, чем этой железякой, но Куцый был неумолим. Ванюша брезгливо покрутил «ствол» в руках, соображая, где что нажимать, засунул его в правый карман брюк, которые тут же перекосились. Впрочем, под пальто это было не очень заметно. Ещё пять стволов, к огромному огорчению главаря, решили оставить дома. Груз ощутимый, а толку с них, если не удастся всё сделать «на хапок» – неожиданно и быстро, – не много. От опергруппы, если подоспеет, не отстреляешься.

Минут через десять после звонка Репы вся компания под клокочущий лай полуголодных псов вывалилась из калитки дома Свищевых.

Симпатичный толстячок, который назвался Василием Степановичем, Зинаиде Петровне сразу понравился. Он вежливо постучал в дверь и даже дождался позволения войти. Оглядев крохотный кабинетик, который доцент Корлюченко делила с коллегой (благо, сейчас Клавдия Алексеевна болела, одной в семи квадратных метрах было чуть легче), визитёр сочувственно вздохнул: «Так и не научились у нас по достоинству ценить людей. Слыханое ли дело, для двоих учёных выделить такую конуру».

Женщина благосклонно улыбнулась такому понимающему гостю. Ей понравилось даже то, как он предъявил удостоверение с тиснёнными золотом страшными буквами НКВД. Не ткнул им в лицо, а будто даже извиняясь, показал, раскрыл и держал перед глазами, пока Зинаида Петровна не прочитала лаконичный текст и не сверила фото с застенчиво улыбающимся оригиналом.

И разговор Василий Степанович начал издалека: рассказал про старшего сына – балбеса, как тот женился в неполные двадцать. Теперь совмещает обучение на вечернем отделении ВТУЗа с работой. Выматывается, конечно. Но сам же и виноват, теперь пусть обеспечивает семью. Ребёнок перестает быть дитём, когда ощущает свою ответственность за себя, за семью, за страну.

Зинаида Петровна поддакивала, качала головой. Поведанная чекистом история почти точно совпадала с неудачным замужеством Зинки. Её «муж – объелся груш» в конце концов надорвался и тащить семью отказался. Хорошо хоть детей завести не успели.

Нехитрую байку сочинили психологи Информационного комитета, изучив досье и особо выделив неудачные браки мамы и старшей дочери. Руководство поставило задачу: обеспечить доброжелательный контакт объекта с оперсотрудником. И «знатоки человеческих душ» задание выполнили настолько хорошо, что, даже если бы Зинаиде Петровне кто-либо открыл правду, мама «взрослых девочек» всё равно бы не поверила.

Человеку из органов, да ещё такому душевному, Корлюченко просто не могла не расказать, как она обсуждала вопросы воспитания с самим Сталиным. Теперь Василий Степанович старательно изображал удивление и согласно кивал, слушая тирады собеседницы о том, какой добрый и человечный гений наш дорогой Иосиф Виссарионович. «Какая дура», – думал он про себя, умильно ухмыляясь.