Ночной скиталец - Сьюзен Кэрролл

Тот же голод, отражение всего, что он чувствовал на протяжении этих бесконечных ночей ожидания.

— И вы нашли другую причину, миледи? — хрипло спросил Ланс, с трудом веря своим глазам.

Розалин кивнула.

— Я хочу тебя, — тихо прошептала она и положила ладонь на его сердце, что было к лучшему, подумал Ланс, потому что оно внезапно начало биться так сильно, что стало казаться, будто на месте его удерживает лишь это нежное прикосновение.

Сейчас пришло время прошептать ей все те нежные слова любви, которые так легко приходили к сэру Ланселоту дю Лаку. Но Ланс смог лишь сжать пальцы на руке своей леди, прижимая ладонь к груди, страшась, что если он отпустит ее, то та может растаять и исчезнуть в темноте.

Сэр Ланселот мог изливать свои чувства Розалин, но горло Ланса пересохло. Он не мог говорить, а мог лишь действовать.

Наклонившись, Ланс коснулся ее губ самым нежным из поцелуев, которые когда-либо дарил женщине, тем, который всегда берег для Розалин. Ее губы прижались к его, ее рука скользнула по его груди, обняв сильную шею.

Сжав Розалин в своих объятиях, Ланс спрятал лицо в ее волосах, шепча имя любимой, обнимая ее с нежностью и почтительностью, как чудо, каким она и была.

Этого мгновения он ждал, молился, почти отчаялся, уже не надеясь, что оно наступит. Розалин наконец-то была здесь, в его объятиях, придя к нему, как он и желал.

Он хотел бы спросить свою леди — почему? Что заставило ее прийти сюда ночью, к нему, а не к сэру Ланселоту. Но было слишком опасно задавать вопросы чуду. Оно могло просто исчезнуть.

Вместо этого он притянул Розалин еще ближе, понимая, что сейчас наступило время сказать ей правду. Ах, но милосердные небеса! Слишком долго сэр Ланселот стоял между ним и его леди.

Было ли так неправильно с его стороны не желать рисковать, изгнать все мысли о своем сопернике? Принять этой ночью все, как есть, чтобы удостовериться, что Розалин полностью принадлежит ему?

Ланс отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, излучающие любовь и доверие, затуманенные желанием. Все, что он смог прохрипеть, было:

— Розалин, ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

Она, потянувшись, ответила ему поцелуем. В первый раз. Лишь робкое прикосновение губ. Но для Ланса это оказалось самым сладким поцелуем из всех, что он знал.

Розалин медленно развязала пояс своего халата, который с легким шорохом упал на пол, и рот Ланса пересох. Даже бледного сияния свечей было достаточно, чтобы сделать изящную ночную рубашку почти прозрачной. Женственный силуэт маняще вырисовывался под тончайшей тканью.

С трудом сглотнув, он поднял любимую на руки и бережно уложил посередине массивной кровати Просперо. Подобрав под себя ноги, Розалин села, глядя со страхом и удивлением на таинственную и запутанную резьбу на столбиках ложа.

— Эта кровать была создана моим предком, — прошептал Ланс, присаживаясь около Розалин. — Безнравственным колдуном Просперо. Говорят, что все эти странные символы — заклинания, которые он придумал, чтобы любая леди, попадавшая в эту постель, поддавалась его колдовству, становясь дикой от желания.

Розалин задрожала, прошептав:

— Люди в деревне верят, что его призрак все еще бродит по этой башне темными ночами.

— Возможно, так он и делает, — Ланс пробежал пальцами по волосам Розалин, испытывая истинное чувственное наслаждение от того, что они были подобны шелку. — Но тебе нет нужды беспокоиться о том, что он когда-либо потревожит нас, любимая. Возможно, он — подлец, но у него есть свой собственный кодекс чести.

— Как у тебя? — улыбнулась Розалин.

— Да… как у меня, — Ланс запечатал желанные уста поцелуем, опуская свою леди на кровать. Золотые волосы Розалин рассыпались. С легким вздохом она откинулась на подушку, но даже это невинное движение было полно соблазна.

Когда ее ладонь скользнула по обнаженной руке Ланса, все его тело содрогнулось от слишком долго сдерживаемых желаний, он из последних сил усмирял свою яростную потребность. Ланс всегда гордился своей выдержкой, способностью обуздывать страсть, пока полностью не удовлетворит партнершу.

Возможно, это было единственное, что он мог предложить Розалин, — свое искусство в постели. Ланс знал, что не должен торопиться со своей Владычицей Озера. Он так и делал. Мягкое дыхание, заботливые поцелуи в висок, в щеку.

Розалин доверчиво прижалась к его груди, но, посмотрев ему в глаза, озабоченно нахмурилась:

— Ланс… ты… собираешься быть джентльменом?

— Конечно, любимая, — заверил он ее с еще одним мягким поцелуем.

— Не надо.

Ее приглушенные слова заставили Ланса широко раскрыть глаза. Розовый румянец покрыл скулы Розалин, но она, не дрогнув, встретила взгляд мужа.

— Я хочу, чтобы ты был полностью безнравственным, совсем как твой предок Просперо. Наложи свое темное заклинание на меня, — произнесла она.

Погрузив пальцы в волосы Ланса, Розалин притянула его рот к своему, требуя более настойчивого поцелуя. Ее губам не пришлось сильно стараться, чтобы возбудить в нем жар. С глухим стоном Ланс целовал ее со всевозрастающей страстью. Руки Розалин двигались по его спине, сначала робко, потом ласки стали уверенней, смелее, и мысли Ланса смешались от понимания того, что его невинная маленькая вдова, его мечтательная Владычица Озера соблазняла его! В огне их поцелуя все мысли о выдержке и умелых неторопливых занятиях любовью, казалось, исчезли без следа, затягивая его в водоворот страсти.

Он неуклюже распутывал завязки ночной рубашки Розалин, чувствуя такое желание, как будто снова стал неловким молодым юнцом. Как будто это был его первый раз с женщиной, как будто она была его первой любовью.

«Но ведь на самом деле так и есть», — подумалось Лансу. Его первая и последняя настоящая любовь. Сейчас и навсегда. Он прижался к ее губам, их языки встретились в ласке, которая имела вкус жара, желания и вечности.

Ланс всегда подозревал, что под чопорной внешностью вдовы скрывается пылкая женщина, и часто дразнил Розалин этим, но даже он никогда не представлял глубину страсти, на которую она была способна.

Его жена отвечала поцелуем на его сжигающий до тла поцелуй, лаской на лихорадочную ласку, не смущаясь от его смелости, пока он не стащил рубашку с ее плеч. Только тогда Розалин вздрогнула, инстинктивно пытаясь прикрыть шрам, что так смущал ее.

Но Ланс отвел ее руку, прижавшись губами к этому следу в поцелуе, который был в равной степени и страстным, и нежным. Розалин дрожала под напором его рта.

— Это… это только по медицинским показаниям? — попыталась пошутить она, но ее дыхание становилось слишком лихорадочным.