Империя смотрящего - Евгений Сухов

— Ходят слухи, что его выдвинут в премьеры.

— Основания к этому имеются. Так что в ближайшие месяцы борьба обострится еще больше. Премьер-министр — фигура публичная, он всегда на виду, а потому на его кителе будет заметна каждая капля грязи…

— Точнее, крови.

— Возможно… Поэтому он должен выглядеть безупречно.

— Что стало с Лизой?

— Ее больше нет.

— Это следует понимать, что вы ее убрали как ненужного свидетеля?

Кадык Слободина судорожно дернулся:

— Этот вопрос к Петру Сидоровичу… Под угрозой стояла вся операция.

Маркелов сунул пистолет в карман. Он не раз наблюдал, как на многих находит красноречие, стоит только навести на них ствол пистолета. Сейчас был тот самый случай.

— Хорошо. Ты меня убедил. Что с ним делать? — Маркелов посмотрел на Андрея, который, опершись об ограду, отстраненным взглядом смотрел перед собой. Хотя что он, собственно, может там увидеть? Разве что покосившиееся кресты.

— Пускай идет на все четыре стороны! — хмыкнув, сказал Андрей. — И пускай портфель свой забирает. Если начнет брыкаться, так я наш разговор записал, — он вытащил из кармана диктофон. — А теперь проваливай!

— Да, да, сейчас, — Слободин заковылял от страшной ямы.

Местность он не знал, потому что двигался как раз в противоположную сторону от дороги.

— Что ж, пойдем и мы, — вздохнул Маркелов. Зябко поежившись, он добавил: — На меня все эти кладбища как-то очень уж угнетающе действуют. Знаешь, что меня удивляет? — Маркелов распахнул дверцу.

Карасев привычно устроился на водительском кресле.

— Что?

— Куда подевался Круглов? От него уже третий день ничего нет.

— Может, загулял? Теперь нам известно, что он подвержен некоторым слабостям.

— Слабости, разумеется, есть, но он даже ни разу не опоздал на работу. А тут не объявляется целых три дня. Тебе не кажется это странным?

Карасев развернул автомобиль.

— Да, что-то на него не очень похоже…

Походка у Слободина была тяжелой, шел он медленно, будто бы пьяный, спотыкаясь. Он сутулился, будто взвалил на свои плечи тяжелый груз. Даже в росте уменьшился.

— У меня такое чувство, что мы его вообще никогда не найдем.

— Вы думаете, что он останется за бугром? — живо поинтересовался Андрей.

— Вовсе нет, я думаю, что он свалил туда, откуда не возвращаются.

Маркелов вновь посмотрел на Слободина. Ничего интересного, но какая-то непонятная сила заставляла его смотреть в его сутулую спину. От всего облика Слободина веяло какой-то обреченностью. Уж не покосившиеся ли кладбищенские кресты добавляют грусти?

Маркелов отвернулся, и в этот момент прозвучал взрыв. Автомобильные стекла приглушили грохот. Было похоже на выхлоп автомобиля.

— Господи! — невольно выдохнул Маркелов.

То, что еще несколько мгновений назад было Слободиным Стасом Петровичем, теперь представляло собой бесформенные куски человеческой плоти, разбросанные в радиусе пятидесяти метров. На том месте, где стоял Слободин, земля дымилась. Виднелись какие-то желтые куски. Маркелов даже не сразу сообразил, что это разорванный в клочья портфель.

Андрей заглушил двигатель.

— У него в портфеле было управляемое взрывное устройство, — негромко, словно опасался, что его услышат, сказал Маркелов. — Ты представляешь, если бы взрыв произошел парой минут раньше.

— Не хочется думать. Может, посмотрим?

Захар махнул рукой:

— Чего там смотреть? Поехали!

Глава 33 НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ТЕБЕ К ЛИЦУ

Нельзя отбрасывать ни одну из версий, какой бы абсурдной она ни выглядела. Таково правило. А потому следовало побеседовать с генеральным. Маркелов всегда считал, что он очень хорошо знает Беляева. Но то, что он узнал о нем за последний месяц, свидетельствовало, что он не знал о генеральном даже сотой доли. Фигура Бориса Алексеевича была значительно масштабнее, чем это могло показаться на первый взгляд. Он дружил с самыми могущественными людьми страны, и это притом, что каких-то несколько лет назад его популярность не распространялась дальше лестничной площадки дома, где он проживал. В его жизни как-то неожиданно произошли очень существенные изменения, которые вытолкнули его на самый верх. Вот только как узнать об этих скрытых пружинах! Когда Захар приехал к Беляеву, как и обычно, на дачу, чтобы поговорить, дверь открыла встревоженная жена Беляева и сказала:

— Поздно ночью позвонили… Борис сказал мне, что придет через пятнадцать минут. Он вышел, однако он так и не вернулся. Я даже не знаю, что и думать.

— Вы только не волнуйтесь, — попытался успокоить женщину Маркелов. — Все будет хорошо. Он взрослый человек и знает, что делает.

— Но прежде чем куда-то выходить, он обычно связывался с охраной, а тут даже никого не предупредил. А ведь они были в гостевом домике!

— А он случайно не сказал, что за человек ему звонил?

— Сказал, — оживилась женщина. — Кажется, Егор Сидорович.

Внутри у Маркелова все похолодело.

— А может, Петр Сидорович?

— Да, да, Петр Сидорович, — радостно закивала женщина. — Так вы его знаете? Слава богу, — приложила она руки к груди, — а то ведь я начала беспокоиться всерьез. Это ведь связано с какой-то производственной необходимостью, так ведь?

Маркелову нравилась жена Беляева — тихое существо, очень напоминающее весеннюю птаху. Женщина совершенно не ведала о том, какими делами занимается ее супруг.

Захар постарался улыбнуться как можно беззаботнее:

— Да, это наш сотрудник. До свидания.

Маркелов вышел на улицу, он не знал, что делать. Похоже, что его работа пришла к своему завершению. А жаль, ведь только начал привыкать! Впрочем, оставался крохотный шанс. Мартынов набрал телефон Варяга.

— Покажи мне его, — сказал Варяг.

— Может, лучше его позвать? — предложил Тарантул.

— Не надо, хочу посмотреть сам, — сказал Варяг и вышел во двор.

— Вон он стоит… около вольера, — невольно крякнул от удивления Тарантул.

Мирон стоял у вольера и через решетку поглаживал по густой рыжеватой шерсти огромную кавказскую овчарку. Было заметно, что ласка псине нравится, и она слегка поскуливала от удовольствия. Варяг удивленно посмотрел на начальника охраны — странность заключалась в том, что собака обладала невероятно злобным нравом и прежде никого к себе не подпускала. Единственный человек, которого она признавала, был Тарантул — собственно, он ее и кормил. После полуночи собаку обычно выпускали из вольера, и она обходила по периметру здание, цепко оберегая покой Смотрящего.

Теперь псина была безнадежно испорчена, если к ней подошел чужой человек, значит, история может повториться. Ее полагалось убить, впрочем, существовал еще один выход….

Будто устыдившись своего поступка, Мирон отошел от вольера и смущенно улыбнулся. Очевидно, он даже не подозревал, что своим поступком вынес собаке суровый приговор.

— Как тебе это удалось? — спросил Владислав.

— Я же «гамма»-волк, — просто ответил Мирон, — и должен понимать язык собак.

Владислав с Тарантулом переглянулись.

— Я не о том, — сказал Смотрящий, — как тебе удалось понять, что Петр Сидорович хочет убрать Беляева?

— Успел изучить его, ведь последние недели я следил за ним. Мог даже предвидеть его поступки. А когда увидел, что от его головы поднимается зеленоватый дымок, понял, что он замышляет убийство.

— Хм… Вот оно что. Никогда бы не подумал. И как же ты с ним справился?

Мирон пожал плечами:

— Неслышно подошел сзади и набросил на горло шнур. Придушил малость. А потом привез к вам.

— Понятно… Где этот Петр Сидорович? — повернулся Владислав к Тарантулу.

— В сарае, — кивнул начальник охраны в сторону бревенчатого строения.

— Пойдем, покажешь, — распорядился Варяг.

Вошли в сарай. Строение было по-деревенски добротным. Чувствовалось, что принадлежит оно крепкому хозяину. Внутри пахло сеном. С правой от входа стороны висел потертый хомут, с другой стороны — седло. Дом был сдан в аренду три месяца назад, но вряд ли кто из жильцов знал, что за постоялец будет проживать в этом доме.

В полумраке на лавке сидел плотный мужчина.

— Это и есть Петр Сидорович? — посмотрел Владислав на Тарантула.

— Он самый, — кивнул тот.

С минуту Варяг рассматривал незнакомца, словно хотел убедиться, действительно ли тот соответствует своей характеристике.

Помолчав, Варяг негромко спросил:

— Зачем ты хотел убить Беляева?

Скрестив руки на груди, мужчина отвернулся.

— Разговаривать не хочет. Может, попытаться как-то иначе? — предложил Тарантул. — И не таким упрямцам языки развязывали.

— Ничего, я попробую самостоятельно… Так ты из конторы?