Перекати-поле - Лейла Мичем

Дверь ему открыла Кэти. Как всегда, при виде ее в нем шевельнулось нежное чувство. Когда-то это было желание, невысказанное и не нашедшее взаимности, тайное чувство, о котором знали только он и его мужское начало, но Джон подавил его много лет тому назад. Теперь же его сменила глубокая и неизменная любовь верного друга. На ней была форменная одежда ее кафе в ставших уже привычными цветах ее заведения: свободная синяя джинсовая блуза художника с вышитыми на ней желтыми маргаритками.

— Входите в дом, отец Джон, — произнесла Кэти, используя старую форму приветствия своей бабушки, где все же звучала нотка подшучивания, от которой она никак не могла удержаться, обращаясь к нему. — Я умираю от любопытства и хочу поскорее узнать, почему встреча со мной отодвинула на второй план проповедь, которую вы обычно пишете утром по пятницам.

Однако Джон не смог подстроиться под ее шутливый тон.

— Куда ты подевала Бебе? — спросил он, заходя в ее кабинет, где солнечно-желтые стены, обилие домашних растений и белые ставни на окнах создавали неповторимый шарм утренней комнаты в южном особняке.

— Она поехала в банк, чтобы положить деньги на депозит. Я предупредила, что она может не торопиться обратно. — Кэти пристально смотрела на него и выглядела озадаченной. — Я вижу, ты хочешь подержать меня в состоянии тревожного ожидания.

Он по-прежнему не мог заставить себя сразу все ей выложить. Он сел по другую сторону ее письменного стола; аккуратные стопки документов были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место для термокофейника и блюда со знаменитыми фирменными дрожжевыми булочками с корицей.

— Судя по количеству машин перед входом, кофейное крыло пользуется успехом, — сказал Джон, имея в виду часть помещения, которую Кэти отгородила от основного зала специально для местных пенсионеров и бизнесменов, фермеров и приезжих с ранчо, где они могли бы собираться за чашечкой утреннего кофе.

Кэти объясняла этот жест как компенсацию за те времена, когда ей пришлось отвадить от кафе завсегдатаев и приятелей Бенни и те перешли пить свой кофе в заведение «У Моники» и на скамейки зала суда. Бебе называла этот контингент «а поболтать?». Сейчас они сами обслуживали себя, убирали за собой и платили за выпитый кофе и съеденные булочки под честное слово. Единственным условием было то, что они должны были покинуть кафе к одиннадцати часам, когда открывалось само заведение и требовались места для волны посетителей, приходивших сюда на ленч.

— Это было одно из самых мудрых решений относительно бизнеса, которое я когда-либо приняла, — сказала Кэти, усаживаясь на свое место за письменным столом. — Я понятия не имела, что это помещение будет настолько востребовано в качестве места встреч. Оно расписано уже на весь декабрь и окупится за один год. — Она поставила чашки на блюдца. — Прежде чем уйти, загляни туда через дверь и поздоровайся. Народу это очень понравится.

— Если будет время, — ответил Джон. — А с ним у меня сегодня утром немного напряженно.

Кэти открутила пробку термокофейника, чтобы сбросить давление, и из носика вырвалась струйка пара.

— А что такое?

— В десять я иду к исповедующимся, а затем на ленче встречаюсь с одним гостем в Доме Харбисонов.

— Вот как? С кем же?

Он протянул руку и взял у нее кофейник, чтобы она случайно не обожглась.

— С Треем Доном Холлом.

Губы ее сами собой приоткрылись. Лицо окаменело, и он подумал, какие мысли появятся в этой очаровательной головке, когда пройдет первый шок. Может быть, Трей до сих пор ей не безразличен? Джон этого не знал — и не хотел знать. Он представил, как она была разочарована два года назад, когда Трей не приехал на похороны своей тети.

— Трей вчера звонил мне, это было уже поздно ночью, иначе я бы сразу предупредил тебя, — продолжил Джон. — Он сказал мне, что приезжает, чтобы пристроить вещи тети Мейбл и поговорить с Тайсонами насчет продажи ее дома. Деке выходит на пенсию, возвращается в Керси и хотел бы его купить.

Кэти вновь подняла термос и налила в чашки кофе.

— И для всего этого ему нужно приезжать сюда лично? — спросила она; кофейник едва заметно подрагивал в ее руке. — Неужели он не мог прислать в Керси кого-нибудь из своих прихлебателей?

Джон только пожал плечами.

— Я и сам задал ему тот же вопрос.

— И что еще он говорил?

Джон вкратце пересказал ей их полуночный разговор.

Кэти протянула ему чашку. Она вела себя совершенно спокойно, но… Джону показалось, что под напускной безмятежностью разгоняется неистовый вихрь страстей.

— Незаконченные дела… Как думаешь, что он имел в виду? — спросила она.

— Мы с тобой можем только догадываться.

Джон посмотрел на Кэти, когда она встала: все такая же стройная и привлекательная в свои сорок, а благодаря клиньям в покрое одежды кажется выше, чем есть на самом деле. Они с Треем возвышались по бокам от нее, словно два высоких книгодержателя на книжной полке, между которыми зажат маленький томик стихов. Кэти немного подкрутила жалюзи, чтобы впустить в комнату побольше света, но он подумал, что она сделала это, скорее всего, желая немного привести в порядок свои чувства.

— Он негодяй, Джон, — тихо произнесла она, глядя в окно. — Ни телефонных звонков, ни ответов на мои письма, ни открыток на день рождения или Рождество, ни денег на мое с сыном содержание; он ни разу не поинтересовался достижениями или учебой сына, не спросил, как у нас дела. Такое впечатление, что нас с Уиллом никогда и не существовало. Если мы и есть те неоконченные дела, которые он приехал улаживать, то опоздал с этим на двадцать два года.

— Ты в этом уверена, Кэти?

Она повернулась к нему от окна, и волосы ее вспыхнули в лучах солнечного света. Она была так прекрасна, что у Джона перехватило дыхание. И он увидел ее красоту так же, как скоро ее увидит Трей: Кэти была неотразима.

— Ты сейчас думаешь, что я по-прежнему влюблена в него, верно? Стоит ему поманить меня пальчиком, и он снова у меня под юбкой, да?

— Эта мысль действительно приходила мне в голову.

Ее глаза вспыхнули, разрушив маску невозмутимости.

— Он причинил боль моему сыну, Джон. Я ему этого никогда не прощу.

— Даже если… страсть никуда не пропала?

Она снова отвернулась к окну.

— Хороший вопрос. Я повторю тебе то же, что ты в свое время перед отъездом в университет Лойола ответил Бебе, когда она предупредила, что тебе придется нелегко, отбиваясь от девушек.

Он нахмурился, пытаясь вспомнить свои слова.

— И что же я ей тогда сказал?

— Ты сказал: «Думаю, я должен это проверить».