Перекати-поле - Лейла Мичем

Епископ дал свое согласие, и Джон переехал на второй этаж большого фермерского дома, тогда как Харбисоны заняли свою прежнюю комнату, отдав все остальные помещения для «детей отца Джона», маленьких отверженных, которые каждый год гурьбой врывались и уходили из их жизней.

Смена жилья и расширение его пасторских обязанностей произошли почти четыре года назад. Джон еще никогда не испытывал такой радости и покоя в своей жизни и работе. Тень его старого греха все еще таилась где-то в отдалении, но он уже почти не ощущал ее холодного дыхания. Бывали дни, когда он чувствовал себя очень счастливым и по-настоящему умиротворенным. Неужели ТД Холл явился за тем, чтобы все это нарушить?

Глава 43

Из окна гостиной своего бывшего дома Бетти Харбисон следила за тем, как отъезжает «Шевроле-Сильверадо» отца Джона. Этот почти новенький пикап принадлежал одному из прихожан, ныне умершему, который завещал его детскому приюту. В последние годы автомобилем их прихода был «лексус», подаренный теперь уже покойной Флорой Тернер, но это было задолго до появления отца Джона. Бетти смотрела на то, как этот грузовичок проезжает под кустами жасмина, с чувством облегчения, ведь старый драндулет отца Джона, потрепанный «универсал», наконец-то был заменен нормальным автомобилем. По крайней мере хотя бы на эту ее молитву о безопасности Джона Господь все-таки откликнулся. Насчет остальных своих просьб к Всевышнему о его благополучии она не была так уверена, потому что как-то случайно увидела шрамы отца Джона, оставшиеся на его теле после пребывания в Центральной Америке.

Погрузившись в ностальгические воспоминания, Бетти оставалась у окна еще долго после того, как пикап скрылся из виду, выехав на дорогу, ведущую к хайвею. Сколько таких июней прошло с тех пор, как она вот так же стояла здесь, смотрела, как в облаках пыли скрывается уезжающий из дома на отцовском пикапе ее сын-подросток, и всем сердцем молилась о его благополучном возвращении? Он получил водительские права в год своей гибели. И она провела только один такой июнь, глядя на место, где только что стоял его исчезнувший грузовичок.

— Отец Джон сегодня куда-то укатил прямо с утра? — спросил появившийся у нее за спиной муж.

— В Керси, — ответила Бетти, часто заморгав, чтобы скрыть подступившие слезы и вернуть своему лицу стоическое выражение. — У нас на несколько дней появится новая компания. Он пока не говорит, кто этот человек. Пойду-ка я лучше проветрю нашу комнату для гостей.

Лу нежно поймал ее за руку.

— На тебя снова накатило то самое чувство, Бетти?

От Лу ничего не утаишь. Он всегда чувствовал, когда у нее случались эти приступы тоски, внезапные и острые, как лезвие брошенного опытной рукой ножа.

— Ты считаешь, что после всех этих лет… — начала она.

— Дорогая моя, для такого горя время не имеет значения, но теперь у нас по крайней мере есть отец Джон, который того же возраста, что был бы и наш Донни. Господь был добр к нам, что дал нам его.

Она была готова согласиться с Лу, который, конечно, прав, если бы не этот ком, застревавший в такие моменты в ее горле. Да, у них действительно есть отец Джон, который стал для них сыном во всех смыслах, кроме кровного родства. Он появился в местном приходе на девятнадцатое лето после того, как погиб их мальчик. Они с Лу сразу заметили его заботу о сиротах и детях, подвергавшихся жестокому обращению, а также поняли, что в тот момент не было крова, где можно было бы таких детей приютить. Однажды они вернулись после мессы в свой громадный пустой дом, который буквально звенел от одиночества после того, как их Синди с мужем и детьми переехала жить в Калифорнию, и Бетти сказала Лу:

— А что, если мы предложим это место церкви в качестве дома для нежеланных детей, а отца Джона попросим стать здесь директором?

Лицо Лу просветлело, Бетти уже много лет не видела его таким возбужденным.

— А почему бы и нет? — ответил он.

Так они и сделали. Отец Джон переехал к ним, и вместе с детьми они образовали одну большую семью. Постепенно ее боль притупилась, а внутренняя пустота заполнилась содержанием. Не было такого дня, чтобы она не вспоминала о своем Донни, но точно так же не было ни единого дня, когда бы она не благодарила Господа за то, что тот дал им отца Джона.

***

Джон позвонил заранее, чтобы убедиться, что Кэти не будет занята и сможет поговорить с ним наедине. В это время по утрам они с Бебе обычно проводили совещание, обсуждая дела на текущий день, прежде чем идти в зал, чтобы проследить за тем, как постоянно переполнявшей заведение толпе посетителей начинают подавать ленч.

— Конечно, Джон, я готова, но по какому случаю такая таинственность? Все это… звучит так загадочно.

— Я расскажу тебе все при встрече, Кэти. Часов в девять у тебя в кабинете, договорились?

Она согласилась и попросила передать Бетти, чтобы та не усердствовала с его завтраком, потому что у нее уже готов кофе и свежие булочки с корицей.

За несколько минут до назначенного времени Джон подъехал к заднему входу в кафе и припарковался рядом с «лексусом» Кэти. Он специально проехал перед фасадом «У Бенни» и попытался взглянуть на заведение глазами Трея: интересно было бы посмотреть на выражение лица ТД, когда он увидит, как изменилось это место. Даже частично огороженный стеной задний вход и отдаленно не напоминал те времена, когда Оделл Вулф приходил сюда, чтобы попросить какой-нибудь еды. В те времена на месте, где была стоянка машин работников заведения, стояли переполненные мусорные баки, валялись выброшенное из кафе старое оборудование и всякий мусор, заносимый с улицы ветром.

— Хлам и запах отпугивают других владельцев машин, — оправдывал Бенни внешний вид своей персональной парковки, но Кэти все здесь вычистила, построила аккуратный навес для баков с мусором и повесила табличку с вежливым текстом: ПОЖАЛУЙСТА, ВЪЕЗД ТОЛЬКО ДЛЯ МАШИН ПЕРСОНАЛА И ПОСТАВЩИКОВ. С тех пор все остальные автомобили уважали этот запрет и сюда не заезжали.

Кроме пикапа Джона.

Он поднялся по короткой лестнице и позвонил в дверь. Разноцветные гроздья львиного зева в больших вазах по обе стороны крыльца покачивались под ласковым июльским ветерком. Джон коснулся кончиком указательного пальца бархатных лепестков цветка, но мрачное настроение не ушло, и он не ощутил того облегчения, какое у него обычно вызывали такие простые и прекрасные Божьи творения. Он чувствовал, как сгущаются тучи — длинные и темные тени расплаты за старые грехи, которые не могло рассеять даже время.