Лекции об искусстве - Джон Рескин

§ 3. Протяжение верхней области

это — неподвижные сложные линии тонкого пара, которые обыкновенно испещряют небо после нескольких дней хорошей погоды. Я должен извиниться за то, что подробно опишу их специфические черты, но они постоянно встречаются в произведениях современных художников, и мне не раз придется говорить о них в будущих частях своего труда. Их главные черты следующие.

Во-первых — симметричность. Они почти всегда располагаются в некотором определенном и явно заметном порядке, обыкновенно длинными рядами, простирающимися иногда от зенита до горизонта;

§ 4. Симметрическое расположение ее облаков

каждый ряд состоит из одинакового числа поперечных полос приблизительно одинаковой длины; каждая полоса толще всего в середине и заканчивается неуловимыми паровыми остриями на обоих концах; ряды эти идут в направлении ветра, а полосы, конечно, образуют прямые углы с этим направлением: в середине они слегка изогнуты. Часто две системы этого рода, указывающие на два различных направления ветра на разных высотах, пересекаются между собою, образуя сетку. Другое, часто встречающееся расположение облаков — это группы необыкновенно тонких, шелковых, параллельных волокон, на одном конце имеющие вид лучей или сходство с ними, а на другом заканчивающиеся перьями; в народе их называют кобыльими хвостами. Перистый и расширенный конец их часто загнут кверху, порой — туда и назад, представляя вид необыкновенной гибкости и в то же время единства, как будто эти облака упруги, но всегда будут держаться вместе, сколько бы их ни гнули; узкий конец неизменно обращен к ветру, и волокна идут в параллельном ему направлении. Верхние облака по своему расположению представляют всегда вариацию той или другой из двух описанных комбинаций. Таким образом, они отличаются от всех других облаков тем, что имеют план и систему; остальные облака, хотя и подчинены известным законам, которых не могут нарушить, тем не менее совершенно свободны от всякой власти какой-нибудь общей системы. Верхние облака относятся к нижним, как солдаты на параде — к смешанной толпе: никто не ходит на голове или на руках — так некоторых законов не могут преступить и облака, но только верхние облака подчинены систематической дисциплине.

Во-вторых — резкая обозначенность краев. Края полос у верхних обломков, обращенных к ветру, бывают часто самыми резкими из всех, какие только появляются на небе.

§ 5. Их необыкновенна тонкость

Ни у одних облаков контуры, как бы ни были они резко выражены, не имеют даже приблизительно такой тонкой решительности этих краев. Контур черных громовых туч поразителен вследствие необыкновенной выразительности цвета или тени главной массы, но как линия, он мягок и неотчетлив по сравнению с краями в области cirrus при ясном небе и сильном ветре. С другой стороны края полос, обращенные в сторону, противоположную направлению ветра, всегда неясны, часто неуловимы и тают в голубом промежутке между ними и их соседками. Обыкновенно чем резче обозначен один край, тем менее ясен другой, и облака кажутся плоскими, словно они скользят одно по другому, как рыбья чешуя. Когда оба края неясны, что бывает постоянно при ясном и безветренном небе, облака кажутся плотными, круглыми и шерстистыми.

В-третьих — многочисленность. Тонкость этих паров иногда переходит в такое беспредельное количество подразделений, что ни одно впечатление многочисленности, которое могут дать земля или небо,

§ 6. Их многочисленность

не может сравниться с этим впечатлением. Многочисленность особенно чувствуется, когда с ней соединяется симметрия (См. Берк: «О возвышенном», ч. II. отд. 8); вследствие этого численность и морских волн, и зеленых листьев не может быть столь очевидной и внушительной, как численность этих паров. При этом природа не довольствуется тем, что полосы или линии сами представляют бесчисленное количество. Каждая полоса в свою очередь распадается на большое число мелких волнообразных масс, более или менее связанных между собой, смотря по силе ветра. Когда это последнее разделение получается просто благодаря волнению, тогда облако совершенно сходно с морским песком, который взрыт приливом, но когда разделение это становится действительно разделением, тогда пред нами пестрое небо, усеянное мелкими облачками. Вообще, чем больше делений в полосах, тем грубее и бесформеннее их ряд или общее пространство, так что в пестром небе оно утрачивается совсем, получаются большие неправильные поля равной величины, массы, похожие на стадо овец; такие облака на три-четыре тысячи футов ниже настоящего «cirrus’a». Я видел, как эти облака бросали тень на Монблан при заходе солнца, так что они должны спускаться до уровня, отстоящего от земли почти в пятнадцати тысячах футов.

В-четвертых — чистота цвета. Ближайшие из этих облаков, находящиеся над головой наблюдателя, возвышаются над ним, по крайней мере, на три мили, а большая часть тех,

§ 7. Причины особенной нежности их цвета

которые входят в обыкновенную сферу зрения, еще дальше, и их неосвещенные стороны вследствие их отдаленности гораздо более серы и холодны, чем неосвещенные стороны других облаков. Они составлены из чистейших водяных паров, свободны совершенно от нечистых земных газов и находятся в самом легком эфирном состоянии, при котором только можно их видеть. Далее, они получают гораздо более интенсивный солнечный цвет, чем предметы, лежащие ниже; лучи проникают к ним через атмосферный воздух гораздо меньшей густоты; на эти лучи не влияет ни туман, ни дым, ни другие нечистые газы. Вследствие этого их цвета более чисты и ярки и их белизна менее запятнана, чем в других облаках.

Наконец — разнообразие. Разнообразие никогда