Катастрофа в подарок - Галина Колоскова

предпочитая выдать собственную тягу к неизведанному его склонностью к извращениям. И он соглашался. Главное, что оба получали удовольствие от её стремления учиться и пробовать новое. Но вот сейчас ему за неё было очень страшно, и последнее чего бы он хотел — это думать о сексе.

Иванов почувствовал, как натягиваются штаны в месте, где хранятся производные для детей. Головастики устроили бунт в поддержку брата с сестрой, стремящихся прорваться к свету. Он чувствовал боль жены, её желание тужиться вопреки запретам врача. Сказать это вслух, выставить себя сумасшедшим. Он рожал вместе с Натальей, глубоко окунувшись в процесс.

— Дорогая, не забывай про дыхание. — Зелёные глаза сверкали на побледневшем лице чуть ниже натянутой на лоб голубой шапочки, как никогда делая Льва похожим на инопланетянина.

Вкрадчивые слова, Странные советы. Наталья сощурилась, концентрируя взгляд на лице мужа.

— Ты точно с Земли? — В пятый раз за последнее время поинтересовалась она. — Не может быть, что обычные дети с такой болью рождаются.

— Поверьте, так происходит со всеми. — Строил Иванов из себя родильных дел мастера, благодаря Бога, что прицепил ему между ног не гамбургер в разрезе, а коки. — Тебе же предлагали укол.

— Никаких средств, вводящих в беспамятство, начиная с рождения. Наши дети плохих привычек родителей не приобретут. — Наталья опять немного поорала и добавила, почему-то с упрёком в глазах, став в этот момент похожей на Надю. — По крайней мере, от меня. Нет, я точно ухожу! — Она предприняла очередную попытку встать.

— Не поможет! — тихий шёпот пригвоздил к месту.

Ивановы повернули головы в сторону пожилой санитарки, делающей вид, что трёт пол рядом с креслом. Родильная понемногу прирастала зрителями, свободными от конвейера приёма детей у дико счастливых мам.

— Почему?

— Они пойдут вместе с тобой, — пообещала она, — и пока не добьются своего — не отстанут

— Кто?

— Дети, — невозмутимо продолжала мудрая женщина, — послушай меня. Процедура немного неприятная, но как говорили врачи в моё время — полезная для организма. Омолаживает, в тонус приводит, чуть ли не восстанавливает всё, что до этого на ладан дышало.

— У меня всё хорошо со здоровьем покааааа…

— Просто не знаешь, что за сегодня отключится. — Успокоила добрая женщина. — Причём, чем чаще бежишь за этой почти женьшеневой вытяжкой, подарком от всего сердца мужчин, тем моложе становишься. Главное, не сравняться в итоге с младшеньким. — Безвозмездно делилась она собственным опытом. — Пусть не по годам, но по измотанным нервам, переняв привычку по любому поводу плакать и писаться. Мат капитал опять — таки выдадут. Станешь молодой, красивой, подтянутой и богатой! Мужчины нам очень завидуют!

— Обнадёжили.

За время лекции Наталья настроилась родить поскорее, пока не начала рыдать в голос или тем более писаться. Завистливым Лев никогда не был и это чуть-чуть успокаивало.

Дети переживали, слушая рассказ о непростой судьбе прекрасной половины человечества. Они рванули наперегонки, желая не мучить, а оказать поддержку мамочке.

— Давай, давай, давай тужься, тужься, молодец, молодец…

Лев покраснел, помогая жене выдавить первого из младенцев. Он чувствовал, что глаза скоро вылезут из орбит, но ничего поделать с собой не мог.

Наталья в последнем усилии перед первым первенцем вытянула руку к мужу, желая вцепиться в его ладонь, чтоб делегировать хотя бы часть страданий. Не найдя руку она вцепилась в первое, что попалось под руку…

Крик и плачь девочки, оказавшейся более любопытной, или с ярче выраженными качествами лидера первой появившейся на свет слился со стоном отца. Слёзы, хлынувшие из зелёных глаз, были по обоим поводам. Следом миру явился наследник фамилии Иванов. Мальчик вышел с рукою вперёд, то ли репетировал на роль спасителя Земли— Супермэна, то ли пытался поймать сестру за ногу. А может, хотел угодить прабабушке, отсалютовав пионерским приветом.

Его сразу положили на живот маме. Наташа с нежностью придерживала ладонями маленькое чудо. Её сморщенный кусочек души недовольно крякал. Дочь оказалась проворнее, но сын хитрее, сразу попав в объятия матери.

— Карлуша, — шептала она со слезами радости на глазах, поглаживая рыжий хохолок на крошечной головке. — Мальчик мой. Мама с папой так тебя любят. Сердце переполняла любовь и щемящая нежность, будто не было нескольких часов мучений с желанием встать и прекратить процесс родов. Все сокровища мира не стоили ноготка её возмущённо рычащего львёнка.

Малыша забрали, дали подержать отцу, с довольством и гордостью разглядывающего немалый корнишончик будущего сердцееда и отправили на осмотр

Наташа, совершенно вымотанная быстрыми родами, следила глазами за врачом — неонатологом.

— Ну что там с Розой? — требовала она отчёта у Льва, иди, посмотри, ручки ножки на месте? И пальчики посчитай.

Крошечная девочка удивительно походила на болеющую с похмелья во второй день свадьбы маму. Сердце ёкнуло, пропуская удар. Его маленькая невинная принцесса с удивлением взирала на мир, не помня «тёмного» прошлого. Иванов таял от невероятной, накрывшей с головой нежности. Никогда ни одному похотливому козлу он не позволит обидеть своё кареглазое чудо!

— Всё в норме, — констатировал счастливый отец с расплывшимся от умиления лицом. Так же считали дети.

Темноволосая Роза ухватилась за палец отца крошечными пальчиками левой руки, поёрзала, напряглась и выдала вверх струю, не хуже любого пацанчика. Заряд тёплой жидкости ударил в наклонившегося над крохой папу. Тот растерянно хлопал покрытыми каплями ресницами, утираясь поданной медсестрой салфеткой, под общее хмыканье.

Лев перевёл взгляд на сына и обомлел. Младенец минутами от роду размахивая ручками, стукнул кулачком о кулачок сестры в знак поддержки и довольно покряхтев подмигнул отцу пока мутным, но в будущем явно зелёным глазом.

«Катастроф» в семье Ивановых прибыло…

Конец