Пурпурные крылья - К. Уилсон

В пансионе по уходу за престарелыми существовало несметное количество запахов. Мятно-лимонная вонь царила повсюду, над ней превалировал запах быстрорастворимых напитков, отдававших ванилью, с добавлением алкоголя в допустимых для здоровья дозах. Тяжелые запахи маскировали вездесущий запах крови, напоминающий ему запах больницы.

— Доктор будет здесь через минуту, сэр. — Медсестра указала на диван в зале ожидания, пытаясь его спровадить. Алек не сдвинулся с места.

— Где его кабинет?

— У него важное селекторное совещание.

Алек знал, что у доктора не было селекторного совещания. Он разговаривал с женщиной, придумывая свидание, которое становилось все лучше и краше. Но в намерения Алек не входило оставаться здесь до бесконечности, ожидая, когда этот доктор выйдет из своего уютного кабинета и госпитализирует его отца. Он пожертвовал слишком много денег на этот пансион, чтобы вежливо ждать.

Мимо него бесшумно проехали старики в своих тихоходных инвалидных колясках и моторных скутерах.

— Я подожду его там.

— Сэр, вы не можете войти в его кабинет.

Алек обернулся к медсестре, впившись взглядом в ее голубые глаза. Расслышав ее сердцебиение, он заставил свое сердце биться в том же ритме.

— Я буду ждать его там.

— Вы можете подождать врача в его кабинете, — произнесла медсестра монотонным голосом.

— Благодарю.

Врач, о котором шла речь, разговаривал по телефону и смотрел в окно. Он не заметил мужчины, севшего перед его столом. Закинув ногу на ногу, Алек сидел тихо и спокойно, изучая все сказанное врачом и каждый его жест. Он спешил, но хотел убедиться, что по возможности его отец получит самый лучший уход. Алек не имел понятия, как долго отец сможет продержаться в вегетативном состоянии, но до тех пор, пока они будут еженедельно давать ему кровь, он проживет долгое, долгое время. Вероятнее всего, дольше, чем все вместе взятые сотрудники этого заведения.

Доктор обернулся и вскрикнул при виде молодого человека, спокойно сидящего перед его столом. Он сказал своему собеседнику не вешать трубку.

— Как вы… Мои извинения, я не слышал, чтобы кто-то входил. — Он сказал несколько слов в телефон, а затем повесил трубку. — Вы сын того пожилого мужчины, которого недавно доставили?

— Да, это я. Алек Владимир Синклер-Вульф.

— Ваше высочество. — Его лицо покраснело, и он начал потеть. — Простите меня, я вас не признал.

— Я стараюсь не привлекать к себе излишнего внимания, доктор.

В слегка взволнованном состоянии врач просмотрел сопроводительные документы Раду.

— У него тяжелая анемия?

— Да, он нуждается в крови каждую неделю. Пинты [93] будет вполне достаточно.

— Да, вы совершенно правы. Пинта — все, в чем он будет нуждаться. Кроме того, он находится в вегетативном состоянии тяжелой степени. Как он умудрился до такого дожить?

— Временами, разум… подводит, доктор.

— Согласен. Ну что ж, вам надлежит подписать несколько документов, прежде чем пациента полностью госпитализируют.

Алек быстро подписал десяток документов. И уже вскоре, он поднялся со своего места, чтобы пожать руку врача.

Почувствовав прохладное прикосновение молодого человека, доктор отступил назад.

— Спасибо, доктор.

— Осмелюсь сказать, что это лучший пансионат во всем мире, сэр. Очевидно, вы достаточно любите своего отца, чтобы доставить его в это место.

— Напротив, я вовсе не любил его. До свидания, доктор.

Алек вернулся в свой номер в гостинице. Он был защищен от жестокого солнца и людей, но не от своих чувств. Ему больше не хотелось быть в одиночестве. После захода солнца, он отправится в обратный путь к Тане в Вышеград.

На часах было двенадцать пополуночи, когда Алек вернулся в свой второй дом. Прислуга забрала у него пальто и небольшой чемодан. Он едва их замечал, не из-за грубости, ему просто необходимо было увидеть ее. Мысли о Тани преобладали над его разумом и сердцем. Он взбежал верх по лестнице к их комнате и вошел в нее.

Алек увидел девушку на кровати, крепко спящей, в окружении красно-бежевых дамасских покрывал и подушек.

Он с теплотой прикоснулся к ее лицу и почувствовал, как она вздрогнула от его прикосновения, несущего прохладу.

— Алек? — Она села в постели и посмотрела на него с удивлением, от того, что он так скоро вернулся.

Он стоял перед ней, не скрывая своих чувств. Его глаза потемнели от боли.

— Залазь ко мне, Алек.

Таня пододвинулась на кровати, освободив ему место. Алек быстро разделся и забрался к ней в постель, она потянулась к нему и изо всех сил прижала к себе. И как прорывает плотину, и вся вода устремляется на свободу, с той же необузданной яростью его эмоции выплеснулись на волю. Он дал выход всем своим терзаниям и радости от вновь обретенной любви.

Алек все еще спал, а Таня уже была полна сил и возбуждена. Весь замок был тих, за исключением нескольких слуг, которых не удалось убедить уехать. Они продолжали охранять их покой в течение дня.

Таня сидела за туалетным столиком, разглядывая себя в зеркало — последний раз, когда она видит себя человеком. Что бы сказали ее родные? Вероятнее всего, она не сможет им рассказать. Ей предстоит что-то придумать с работой, ведь она не сможет работать в течение дня. Девушка отошла от туалетного столика, чтобы украдкой посмотреть на солнце. Становилось заметней теплее. Зимние морозы почти отступили. А свадьба Мии с каждым днем становилась все ближе и ближе. Ее размышления прервал стук в дверь.

Таня натянула плотный халат и открыла дверь. Это была одна из служанок. Рядом с ней стояла женщина.

— Да?

— Госпожа, Рейчел попросила модистку прийти сюда и подогнать по вам платье.

Женщина выступила вперед и стянула с себя капюшон.

— Я — Эдна, и мне потребуется снять с вас мерки для платья, в котором вы будете присутствовать на коронации.

Таня подошла к стулу перед столиком.

— Мне стать на стул?

— Да, мэм. Вам нужно будет стать на стул обнаженной.

— О-о! — Она оглянулась на спящего Алека. Хоть он и спал, как убитый, ей все же не хотелось находиться в комнате, где с нее будут снимать мерки, в то время, как он спит.

— Здесь есть другая комната, которой мы могли бы воспользоваться?

Служанка отвела их в комнату, располагающуюся по другую сторону коридора. Модистка дала Тане указания снять ночную сорочку. Девушка повиновалась и та принялась снимать мерки.

Снятие всех мерок заняло полчаса. Затем модистка задала ей ряд вопросов касающихся ее вкусов в одежде, показала ей несколько эскизов и Таня выбрала платье, которое хотела бы одеть. Процесс оказался захватывающим. В конечном итоге модистка добилась желаемого, придав Тани королевский вид.