Пешка в большой игре - Данил Корецкий

– И еще: если пар выпустят – сопротивляться не будут, – сказал опытный Кабанов. – А то могут объединиться, и возись с ними...

– Верно, – задумчиво проговорил Диканский и посмотрел на часы. – Но уже шестнадцать десять, а их противники не появились. Скорей всего дело сорвется...

В это время издали донесся приглушенный расстоянием звук выстрела. Потом еще один. И началось...

Раздолбанный «Форд» подкатил к снятым воротам бывшей ракетной части ПВО и вкатился внутрь. Здесь было оживленно: человек двадцать стояли группой у полуразобранного грузовика, остальные бесцельно разбрелись по территории. Возле приземистого здания казармы замерли несколько машин. К ним и подвезли Каймакова.

– Ну вот и свиделись. – Клык сидел в затемненном салоне «Волги» и потягивал папиросу, источающую сладковатый, дурманящий запах. – Все ты бегаешь, менты вокруг крутятся – очень деловой стал. Где деньги общие, благо воровское? Сразу скажешь или на куски тебя порезать?

Карл и Франц лежали за штабелем кирпичей у проволочного забора.

– Надо было раньше отбивать, на трассе! – мрачно сказал Карл.

А Франц по портативной рации соединился с базой.

– Унылый вывезен за город, здесь около сорока бандитов. Нужна помощь. Вызываем первое отделение...

Сыщики «Инсека» миновали развилку, где еще недавно три «стремщика» контролировали проезжающие машины. После остановки серой «Волги» оперативного отдела они залегли в придорожной канаве с травмами, исключающими совершение целенаправленных действий по крайней мере в ближайшее время.

– Там большой базар, – сказал Морковин. – Сворачивай в лес.

Оставив машину, с ружьями на изготовку, сыщики крадучись подбирались к забору.

Клык пожевал губами, примеряясь к левому глазу Каймакова.

– Гля, приехали! – крикнул кто-то.

– Всего семеро... Не может быть, – процедил Клык, забыв про школьного товарища.

Криминальная армия полукольцом окружила микроавтобус, из которого выпрыгнули Межуев и шестеро сопровождающих.

Клык не двинулся с места. Крестный и Антарктида хотя и дали людей, сами на «разборку» не явились. Он был здесь самым старшим и собирался вмешаться лишь тогда, когда понадобится веское слово авторитета. Начать толковище он поручил Гвоздодеру.

Разболтанной блатной походкой Гвоздодер приблизился к микроавтобусу. За ним шли шестеро «гладиаторов». Дело было ясным: раз приехали только семеро, значит, не смогли никого собрать, тянуть против целой кодлы они не могут, что остается? Принимать поставленные условия!

– Где деньги? – без предисловий начал Гвоздодер. – Где полтора арбуза?

– Значит, так, – властно сказал Межуев. – Передай всем, кто хочет жить: бросить оружие, поднять руки, собраться вон в том углу!

Майор показал пальцем, где должны собраться обезоруженные бандиты.

– Ты... ты... – Гвоздодер потерял дар речи. Эти семеро йе имели серьезного оружия – может, пистолеты под одеждой да железные коробки на боку, похожие на рации. Дополнительных сил за ними не стояло, иначе охрана уже дала бы сигнал. Значит, они блефуют.

– Это вы, падлы, поднимите руки. – Гвоздодер сделал знак, и стоящие за ним «гладиаторы» направились к дерзким пришельцам.

В следующие четыре секунды Гвоздодер и шестерка «гладиаторов» умерли на глазах у изумленного кодла, так и не понявшего, что произошло.

Гвоздодер опрокинулся на спину, кто-то рухнул лицом вперед, кто-то осел мешком на пыльный бетон. Все происходило в полной тишине – на открытом пространстве щелчки «стрелок» слышны не были.

«Альфовцы» мгновенно рассредоточились, на бегу снимая железные коробки и одним движением раскладывая их в портативные пистолеты-пулеметы «ПП-90».

– Бей их! – Крик пахана вывел кодло из оцепенения. Грохнул выстрел, другой. Заговорили автоматы «альфовцев», и плотное полукольцо в панике распалось, причем количество оставшихся лежать на земле свидетельствовало о высокой результативности огня.

Межуев спрятался за угол офицерского общежития, шестеро его спутников нашли укрытие и заняли оборону. В спину бандитам должны были ударить основные силы, но что-то Васильев с Юрой запаздывали.

У казармы располагался передвижной штаб: кроме Клыка, здесь находились девять приближенных к авторитету жуликов. Каймаков прижался к кирпичной стене. Пока о нем забыли, но могут вспомнить в любой момент, и этот момент станет для него последним. Он расстегнул пальто, сунул руку за спину, извлек пистолет и положил в карман. Клык и остальные напряженно смотрели туда, где несколько десятков бандитов безуспешно пытались подавить семерку профессионалов. В принципе. Каймаков мог расстрелять их, если бы хватило смелости. Но воли недоставало, рука отказывалась подчиняться.

Точный автоматный огонь успешно сдерживал нападающих. На «разборку» явились опытные «быки», но проводить обычные уличные «наезды», убивать и калечить мирных граждан – это одно, а вести бой с умеющими воевать и специально подготовленными офицерами – совсем другое.

Рассеявшиеся по всей территории, попрятавшиеся в засадах уголовники стягивались к месту обороны семерых офицеров, охватывая их кольцом.

«Где же ребята? – думал Межуев, разряжая магазин в наседающих уголовников. – Если не подоспеют – придется кисло...» Стальная дверь в бункер управления не поддавалась.

– Видно, задраена изнутри, – сказал Васильев и, подсвечивая фонариком, взглянул на часы.

Восемнадцать двадцать. Как раскручиваются события наверху, как обходятся товарищи, оставшиеся без поддержки?..

Он ударил кулаком по толстому бронированному листу.

– Сейчас поставим «Разрез», – сказал Юра. – Я взял два комплекта. Правда, в туннеле опасно, но делать нечего... Отойдем подальше.

Пиротехник наклеил вокруг местонахождения замка полукруглый шнур, поджег свободный конец и бросился прочь. Остальные уже залегли в доброй полусотне метров. Но взрыв прозвучал негромко, Васильев даже подумал, что приспособление не сработало как надо.

Однако в броне теперь имелась сквозная дыра, повторяющая конфигурацию взрывного шнура. Пиротехник штык-ножом повозился внутри, сдвигая запорные рычаги. Лязгнуло железо, и дверь распахнулась.

Группа устремилась в открывшийся коридор.

С учетом изменившейся обстановки Карл и Франц решили не дожидаться поддержки. Они подкрались к казарме, у которой стоял прижавшийся к стене Каймаков. К нему приближались Скелет и Обезьяна.

Видя, с какой скоростью тают ряды его армии, Клык подумал, что грозная семерка схлестнулась с превосходящей силой не по глупости, не по самонадеянности и не из-за отсутствия другого выхода. Скорее они собирались перемочить всех, и, похоже, им это удастся.

– Пришейте сучьего фраера – и зайдите сзади! – скомандовал он охране.

Скелет и Обезьяна выполняли приказ. Каймаков все еще не мог заставить себя вытащить руку из кармана. Он пытался шагнуть назад, но удалось только сильнее прижаться к стене.

Вдруг у Скелета во лбу раскрылся красный цветок, кровь всплошную залила лицо, он столбом повалился назад. Обезьяна вскрикнул, его развернуло вокруг оси, рухнув на бок, он еще несколько раз дернул ногами и затих. Карл сунул «МСП» в карман и полез под пальто за пээмом.

Подошедший с другой стороны Франц уложил Комара и Длиннозубого.

Охрана пахана, всполошившись, открыла ответный огонь. Расстояние между «гладиаторами» и грушниками не превышало четырех метров. У Франца «Макаров» был в левой руке; бросив разряженный спецпистолет, он мгновенно нажал спуск, упал на колено, выстрелил еще, отпрыгнул. Вонючка дико заорал, тряся размозженной кистью, согнулся с пулей в животе Крючок.

У Карла положение оказалось хуже: он только расстегивал ремешок кобуры, когда Кобра, а затем Гудок пустили в него по пуле и – попали. Грудь оперативника защищали титановые пластины, но правая рука онемела и повисла плетью. Кобра, оскалившись, с двух рук целился ему в голову.

Каймаков наконец вышел из оцепенения.

Бах! Бах! Бах! – казалось, что грохот его пистолета перекрыл все звуки боя.

Кобра пригнулся, его пуля отрикошетила от кирпичной стены: не у всякого хватит хладнокровия наводить прицел под огнем. Гудок выронил оружие и схватился за плечо, пальцы обагрило красным.

Франц довел дело до конца, прострелив голову Кобре и продырявив легкое Синему. Пахан остался без охраны. У грушника кончились патроны. Он бросил пистолет и прыгнул к Клыку, не представлявшему, на его взгляд, опасности в рукопашной. И чуть не лишился глаза.

Лишь отработанная реакция позволила пригнуться: отсверкивающий плевок угодил в лоб, кровь залила лицо, лишая обзора, но удар Франца сломал пахану шею.

Каймаков прижимался к стене, выставив пистолет перед собой, Франц, согнувшись, зажимал порез платком и лихорадочно протирал глаза, Карл пытался расстегнуть пальто, чтобы дотянуться до пистолета левой рукой. Заметившие разгром своего штаба уголовники поспешили к казарме.