Колумбарий - Александр Александрович Подольский

Оказавшись снаружи, я повернул голову к четвертому залу. Бука стоял в проходе и улыбался. Он поманил рукой

(следуй за седым старикашкой)

и отошел за рекламный щит. Казалось, тьма за Годзиллой сгустилась до состояния абсолютной черноты, которую никакая болезная лампа не отгонит. Если бы не грохот игровых автоматов за спиной, довольные детские крики, объявления из динамиков, я бы давно отсюда сбежал. Очень уж странной выглядела ситуация. С другой стороны, меня не троица парней в трениках подзывала, а дед, которого сопля перешибет. И не в сырую подворотню, а в отделение кинотеатра, где полно людей на расстоянии вытянутого «по-мо-ги-те!».

– Ничего не говорите, молодой человек, даже не смейте. Демьян все уже знает. До сеанса считаные минуты, нельзя так задерживаться, в конце-то концов, – сообщил Бука из-за стола. Его рот шевелился как-то лениво, еле-еле, будто он просто выдыхал готовые слова, не прибегая к помощи губ и языка. В свете мигающей лампы глаза старика казались черными пуговицами. Видна была только верхняя часть тела, поэтому так и напрашивалось сравнение с куклой чревовещателя.

– Вы мне?

– Конечно же, Демьян вам. – Он достал очки, нацепил их на нос и взглянул на меня во все четыре пуговицы. – Так-так-так. Ну что же, будем оформляться? Демьян видел, как вы смотрели на афиши. Поверьте, Демьян сразу чует своих. Ценителей. – Он стал копошиться на столе, раскладывая бумажки, доставая из ящика новые, расписывая ручку. – Нужно торопиться, фильм начнется точно по расписанию. Демьян приносит извинения за условия, сами видите, но ничего не поделаешь, проект целиком и полностью экспериментальный. Еще не все отлажено.

– Честно говоря, я пока ничего не понимаю.

– Для того тут и сидит Демьян. Чтобы объяснять. Кстати, будем знакомы. – Его рукопожатие оказалось очень крепким, а длиннющие

(звериные когти)

ногти поцарапали внутреннюю сторону ладони до крови. Не сильно, но неприятно. – Итак. Перед вами совершенно новый формат ночных показов. Безбилетный. Автономный. Руководство торгового центра пошло навстречу, и теперь каждую ночь здесь, в четвертом зале, можно увидеть редчайшие фильмы ужасов. «Редчайшие» в данном случае не преувеличение, за фильмы отвечает лично Демьян.

– Что за фильмы? Уж не эти ли? – спросил я, указывая на стены.

– В числе прочих. Уникальные, не побоюсь этого слова, ленты. Все они существуют в единственном экземпляре. Представляете? Никакого копирования в наш цифровой век. После показа пленка уничтожается.

– Вы серьезно? Неужели на такую чушь кто-то покупается? Я, пожалуй, пойду. До свидания.

Демьян вскочил из-за стола, словно невидимый чревовещатель провернул руку у него в заднице:

– Постойте, молодой человек. Не делайте скоропалительных выводов. Демьян понимает, что вы прекрасно разбираетесь в предмете. И что поверить в существование таких фильмов очень сложно, ведь вы никогда о них не слышали. Но у Демьяна есть связи. Демьян умеет доставать пленки. Кроме того, коль скоро показы идут в тестовом режиме, все просмотры бесплатны. И вы вместе с другими зрителями сможете разобраться, интересны вам Демьяновы фильмы или нет.

Сладкое слово «халява» сработало безотказно. Демьян вручил мне договор на оформление карты и поведал, что проекту всего-то пара дней от роду. Перед полноценным запуском решили провести несколько дневных сеансов – чтобы привлечь первых зрителей, собрать фокус-группу, запустить сарафанное радио. И теперь четвертый зал возвращался в строй с новым графиком работы. Утром, днем и вечером – привычный репертуар, ровно в два часа ночи – Демьяновы фильмы.

Договор я читать не стал. Полистал пять страниц расплывающихся в темноте букв, накорябал ФИО, дату и подпись и вернул бумаги Демьяну. За время нашей беседы в зал вошли четыре человека. Значит, меня не глючило. Какой-то странный дед действительно открыл кинотеатр в кинотеатре, самолично вербуя зрителей.

– Помните, молодой человек, – сказал Демьян, выдавая мне пластиковый прямоугольник белого цвета, – одна карта – один зритель. И карта эта принадлежит только вам. Вы не имеете права передавать ее третьим лицам, как не имеете права проводить в зал кого-то вместе с собой. Демьян полагается на вашу честность.

Я приложил карту к магнитному датчику, и дверь открылась. С такой системой и впрямь не требовались контролеры. В зале царила темнота. Экран вываливал на зрителей телевизионный «снег», в ушах гудел мерзкий саундтрек профилактики. Рассмотреть номера кресел было нереально, да и на карточке не отметили ни ряда, ни места. Сэкономили даже на эмблеме кинотеатра. Значит, садиться можно было где угодно.

Фильм начался, как только я приземлился на последнем ряду, подальше от других зрителей, которых здесь набралось около тридцати. И после первых же кадров в голове возник вопрос: а сработает ли карточка на выход?..

Мы уже час смотрели на Лео, молодого и худого Лео, который даже не догадывался, что в ближайшие двадцать лет «Оскар» ему не светит. Он бегал по кораблю и кричал про «короля мира», рисовал даму сердца и был счастлив под песню Селин Дион. Человек десять покинули зал, когда поняли, что им показывают. Это радовало. Значит, Демьян вряд ли был маньяком, заманивающим подростков в замкнутое помещение, чтобы сыграть с ними в игру. Не радовал только выбор фильма. Я бы тоже ушел, но родители еще не вернулись, а кто гарантирует, что собак разогнали? Лучше тянуть время здесь, в бесплатном тепле.

Вот Кате этот фильм нравился. Что было удивительно, ведь вкусы у нас совпадали вплоть до мелочей. Ужасы, мистика, триллеры, фантастика… Мы читали одни и те же книги, зависали на одних и тех же сайтах и пабликах в соцсетях, смотрели одно и то же кино. Катя могла назвать всех актеров, когда-либо исполнявших роли сенобитов. Могла процитировать считалочку из «Кошмара на улице Вязов» в оригинале или перечислить очередность всех смертей из «Пунктов назначения». Она даже в космических кораблях разбиралась, без труда отличая «Ностромо» от «Сулако». Катя не была красавицей – полноватая, с короткой стрижкой, с приятным лицом, но

(с усами)

с плохой кожей. Одевалась по-мальчишески, в джинсы и свитера, косметикой практически не пользовалась. Но она была доброй, интересной, веселой. От нее всегда вкусно пахло. А у меня не то что с девушками – вообще с людьми было не очень. Я остроумил и юморил в Интернете, но прежде чем выйти из квартиры всегда проверял в глазок, нет ли на лестничной клетке соседей. Ехать с кем-то в лифте, не зная, куда смотреть и что говорить, было для меня настоящим мучением. На улице спасали наушники. Включил плеер – и будто бы нет меня. В домике. Студенческие пьянки-гулянки я игнорировал, предпочитая компанию дивана и хорошего фильма. Катя стала