Озаренные солнцем - Валентина Герман

- Конечно, - Илкад быстрым движением вынул кинжал из ножен и протянул Диадре.

Она коснулась тяжелой ручки и с готовностью погрузилась в видение.

- Я знал, что увижу тебя снова, - с улыбкой сказал Берзадилар, и Диадра вздрогнула. Ей показалось, юноша смотрел прямо на нее.

- Меня?.. - едва слышно произнесла она.

- Да, тебя, Диадра.

- Вы знаете мое имя??..

- Как же мне не знать его...

- Я не понимаю, - Диадра покачала головой.

Берзадилар улыбнулся еще шире.

- Ты знаешь о реинкарнации, Диадра?

- Знаю... но это ведь всего лишь выдумки, - пожала плечами она.

- И это говоришь мне ты, - Берзадилар усмехнулся. - Ты, та, из-за которой все началось. И которая одна может закончить все это.

- Все началось из-за меня? - Диадра непонимающе смотрела на Берзадилара. Что он хочет сказать этим? И причем здесь... внезапно словно молния поразила Диадру, и все сложилось у нее в голове. Реинкарнация... Она видела себя в своих видениях... себя, а не похожую девушку!

- Не может быть, - Диадра отступила на шаг, ошарашено глядя на Берзадилара. - Это не могу быть я. Я не хочу... я не виновата в этом...

Берзадилар мягко смотрел на нее.

- Ты не виновата в этом, - подтвердил он. - В этом виноват Анторг... и я.

- Но ведь это из-за меня вы...

Берзадилар оборвал ее, пристально глядя ей в глаза.

- Это были наши решения, Диадра. Наши ошибки.

Диадра вздохнула и ошарашено покачала головой. Она все еще не верила в то, что сказал ей Берзадилар. Почему она? Причем она здесь?.. Как ни старалась, она не могла вспомнить ничего, что подтвердило бы слова юноши. Она помнила свое детство в Борренале, помнила родителей, помнила, как они с Илли совсем маленькими девочками играли у моря... но она никогда не жила в этом городе, который стоял мертвым уже несколько столетий, никогда не видела Анторга, кроме как в своих видениях. Диадра посмотрела на Берзадилара.

- Я не могу вспомнить ничего, - сказала она. - Я знаю только то, что видела в своих снах.

- Ты никогда и не вспомнишь, - ответил Берзадилар, улыбнувшись. - Это была другая жизнь, и ты была другой... сейчас в тебе от тебя прежней осталась только твоя внешняя прелесть... и твоя чистая, красивая душа. Я мог бы сейчас не говорить тебе правды, и ты сама никогда бы не узнала... да это и неважно. Все, что было тогда, теперь уже не играет для тебя никакой роли. Но, прости, я так и не смог отказать себе в удовольствии вновь побыть с тобою.

- Вы ведь ненавидели меня, - удивленно сказала девушка.

Берзадилар улыбнулся и покачал головой.

- Я любил тебя, Диадра. Но ты любила Анторга... ты прожила счастливую жизнь с ним. Я не смог убить его тогда, когда узнал, что именно это успокоит Ауру, только потому, что знал, как ты любила его. Я не мог лишить тебя этого.

- Но ведь Вы презирали меня за то, что я была человеком...

- Вначале, - кивнул Берзадилар. - Пока я не узнал тебя ближе... всем свойственно ошибаться, Диадра. И я жестоко ошибался в своем презрении к людям.

Диадра с сочувствием смотрела на него. Берзадилар уловил этот взгляд и улыбнулся.

- Ты все та же, Диадра, - сказал он. - Сочувствуешь всем и прощаешь всех.

Диадра лишь покачала головой. Ей в самом деле было искренне жаль его. Он был рядом с ней когда-то так давно, он ошибался, он любил, он просто прожил свою жизнь так, как сумел... а она даже не помнила его.

И никто не помнил.

Диадра вздохнула.

- Вы сказали, я должна закончить все это?..

- Да, - ответил Берзадилар. - Возьми мой кинжал и расколи Печать Солнца... твои руки не причинят ни одному из нас боли.

- Хорошо, - Диадра кивнула и мягко посмотрела на юношу. - Берзадилар... я не знаю, сможешь ли ты услышать это, но я хочу сказать тебе... я видела тебя достаточно в своих снах, и я думаю, что живи ты сейчас, в мое время... я бы смогла полюбить тебя.

Юноша улыбнулся.

- Спасибо, Диадра.

Видение начало расплываться.

- Прощай, Берзадилар, - тихо сказала Диадра, касаясь его призрачной руки.

Последним, что она видела, была его мягкая улыбка.

Она открыла глаза.

- Вы в порядке, Ди? - взволнованно спросил Рагорн. - Я не смог присоединиться к Вам, что-то не пускало меня...

- Это он не пускал Вас. Берзадилар, - тихо сказала Диадра, приходя в себя после видения.

- Но почему?..

- Он просто хотел поговорить со мной... наедине.

- Поговорить с Вами?.. Вы могли общаться с ним сквозь видение?

- Скорее, с его призраком... тем, что живет в этом кинжале.

- Что он сказал Вам?

- Что это я должна расколоть Печать.

- Но почему Вы?..

Диадра подняла на него глаза.

- Потому что так нужно.

Она обернулась к Илкаду.

- Вы позволите мне?

- Конечно, - он протянул ей кинжал.

Диадра бережно взяла его и обернулась к Плоидису.

- Ваше Величество?..

Король с готовностью снял медальон.

Диадра зажала в руках амулеты и повернулась к саркофагу. Как все началось, так и закончится... она вздохнула и осторожно положила Печать на каменные плиты у его подножия. Ее руки не причинят им боли.

Диадра медленно подняла кинжал.

- Прощайте, - прошептала она едва слышно и резко ударила кинжалом в самый центр Печати.

Металлический медальон раскололся на удивление легко. Мгновение Диадра смотрела на его осколки, а потом увидела, как дымка заструилась из них, собираясь в призрачное тело. Рядом стало появляться и второе, и Диадра удивленно взглянула на кинжал. Он был цел, но дух Берзадилара тоже освобождался... он исполнил свое предназначение.

Диадра подняла глаза и вздрогнула. Перед ней стояли Анторг и Берзадилар, молодые, улыбавшиеся... Диадра улыбнулась им в ответ. Она никогда не вспомнит той жизни, никогда не вспомнит, как она любила, и как они любили ее... но для них она была той самой, их Диадрой. И они смотрели на нее, как тогда.

- Прощайте, - вновь прошептала девушка.

И призраки, бросив на нее последний взгляд, всколыхнулись и взмыли ввысь, к стеклянному куполу Храма Нераздельности.

Диадра поднялась с колен и, обернувшись, протянула кинжал Илкаду.

- Это Ваше. Теперь это обычное оружие.

Илкад кивнул.

- Спасибо.

- Вот и все, - сказала Диадра тихо.

Ей было грустно. Она знала, что больше никогда не увидит Анторга и Берзадилара в своих видениях, и с удивлением поняла, что, хоть совсем не помнила той, прежней жизни, ее сны все же успели сказать ей достаточно, чтобы она прониклась чувствами к ним обоим... и ей было так жаль их. Они были забыты, как и сотни, тысячи других; их жизнь, их мысли и чувства канули в вечность, оставив после себя лишь плоские, лживые легенды, украшенные их именами. А она жила, и она не помнила их, не помнила, какими они были тогда для нее, и ей было бесконечно жаль этого.