Весна безумия - Нелли Ускова

Написала я только Инге:

«Я снова с телефоном, меня пока никуда не выпускают».

Она тут же начала сыпать вопросами, спрашивала про моё самочувствие, про больницу, про Тима, про то, как меня нашли родители. Проще было позвонить, чем записывать кучу войсов.

Инга пребывала в шоке от моего побега из больницы, но следом начала рассказывать, какой треш начался в школе. Оказалось, что к полиции в руки попал общий чат нашей параллели, и, когда я пропала, там разгорелись дебаты с самыми невероятными теориями. Каждый высказал своё предположение, почему я сбежала. Кто-то неосторожно ляпнул, что я вообще выпилилась[1] из-за изнасилования Ковалёва. Потом всё потёрли, но было уже поздно. И после этого полиция пристала к Илье. Хоть заявления и не было, большая часть ребят из параллели подтвердили, как он гордился нашей половой связью после шумихи с фоткой, и из-за этого стал главным подозреваемым, ещё и психолог выдала им мои страхи о домогательствах. И Ковалёву грозил реальный срок, если бы появилось заявление от меня, ведь опровержения не было: рядом с мужской раздевалкой и в ней самой не было камер. Его враньё сыграло против него. Поэтому меня нужно было во что бы то ни стало найти живой. Ковалёв-старший тянул время и перелопачивал всю Москву.

Теперь настал мой черёд шокироваться. Я и не подозревала, что пропажа на несколько дней одного неприметного человека может наделать столько шума. Наверное, только слепой ещё не видел ориентировок на меня. И поэтому стало страшно возвращаться в жизнь.

Столько всего навалилось, что хотелось спрятаться. Я бы ещё пару раз сбежала, только бы всё разрешилось без моего участия. А папино воспоминание так сильно разбередило душу, что все остальные проблемы рядом меркли. Было больно и страшно, и я не знала, за что мне зацепиться, где найти силы и поддержку, чтобы пройти через всё это.

Глава 62. Возвращение

Моё появление в школе произвело фурор. Я думала, что привыкла к бесконечным косым взглядам и шепоткам за спиной. Но теперь, казалось, меня узнавали все. Округляли глаза и тыкали пальцами даже ребята из средней школы.

В гимназию я опять пришла под конвоем отца, он сдал меня Екатерине Сергеевне, они перебросились парой фраз, пока я стояла в стороне, и папа ушёл. Екатерина Сергеевна поджала губы, выглядела печально, хотя, как только меня увидела, обрадовалась, а сейчас заговорила тихо:

— Яна, очень рада, что ты вернулась, что ты цела и невредима. Но тебе предстоит общение с полицией. Ты в курсе, какие обвинения предъявили Илье Ковалёву после твоего исчезновения?

Я кивнула.

— Мне так сложно в это поверить, — она вздохнула. — И я понимаю, что ты бы хотела всё скрыть, но Яна, некоторые вещи замалчивать не нужно. Просто знай, что я с тобой! Да и весь наш класс тебя тоже поддержит.

Я как стояла, так и разинула рот от удивления, а когда чуть пришла в себя, даже отступила на шаг:

— Вы что, поверили во всё это?! Екатерина Сергеевна, ничего не было! И папа тоже в курсе?!

— Пока нет. Он говорит, что ты сбежала из-за семейных обстоятельств, — классная руководительница лишь вздохнула и смотрела на меня снисходительно, ободряюще сжала предплечье. — Не волнуйся, Яна, мы тебя в обиду не дадим.

Да уж! Если даже Екатерина Сергеевна не поверила мне, а поддалась шумихе, похоже, у Ильи действительно будут проблемы.

Дальше меня ждал разговор с директрисой. Она меня отчитывала целый урок за побег, за то, как сильно я очернила репутацию гимназии и оклеветала лучшего ученика. Я сидела у неё и чувствовала себя полным ничтожеством. Буквально месяц назад она вручала мне грамоты, улыбалась и говорила, что я гордость гимназии. А теперь мои заслуги ничего не значили, и я стала позорищем. Если бы не Екатерина Сергеевна, директриса меня, наверное, придушила бы собственными руками или отчислила, но гадостей она мне наговорила, будто я худший человек на земле, который только и жаждет разрушить святая святых — репутацию «превосходного учебного заведения».

Выходила я от неё настолько подавленная, что больше никогда не хотелось возвращаться в эту школу. Екатерина Сергеевна сама привела меня на урок алгебры. В шумном классе тут же наступила гробовая тишина, и, пока классная что-то говорила математичке, все, абсолютно все смотрели на меня, а я сжалась и молча прошла на своё место. Прозвенел звонок на урок, я лишь осторожно покосилась на Тима, он тоже смотрел на меня, нахмуренный, задумчивый.

Галочка тут же придвинулась и зашептала:

— Ян, ты как? Это всё правда?

Я лишь покачала головой, сжав губы и не сводя глаз с учительницы. После урока меня тут же окружили одноклассники и засыпали вопросами:

— А где ты была? А зачем сбежала? У тебя сейчас всё нормально? Что с Ковалёвым? Ты хочешь, чтобы его посадили? Янка, мы с тобой, ты не бойся Ковалёва. Он тебе угрожал?

Я так растерялась от повышенного внимания, переводила взгляд по кругу, чуть улыбнувшись. В этот момент Тим крепко схватил меня за руку:

— Яна потом всё расскажет!

И, словно телохранитель какой-то звёзды, ограждая от всех, потащил из класса, увёл к подоконнику, где никого не было. Встал напротив. Заглянул в лицо:

— Ты всё ещё дуешься?

А я с широко раскрытыми глазами смотрела перед собой, мир опять перестал казаться мне реальным. Меня опять выволокли за шкирку на сцену театра абсурда.

— Тим, ты тоже веришь во всё это?!

— Если бы поверил, то, наверное, уже убил бы Илюху, — хмыкнул он.

Я не могла на него обижаться: Тим смотрел участливо, улыбался. Так хотелось его обнять, но кругом столько глаз косились на нас.

— Как хорошо, что хоть вы с Ингой не верите в этот треш, даже Екатерина Сергеевна верит, прикинь?!

— На самом деле у тебя союзников куда больше, чем ты думаешь. От Илюхи теперь все отвернулись. И вообще, тут такой шухер навели. Из чата всех выцепили, опрашивали. Там, конечно, всё потёрли, и все сбежали, — Тим усмехнулся. — И новый создали, но у полицейских остались скрины.

— Что мне теперь делать?

— Забить. Сама знаешь, что через пару недель все забудут про эту тему. Я буду рядом, не дам тебя в обиду, — Тим снова улыбнулся.

Я была настолько растеряна, что хотелось куда-нибудь скрыться от всеобщего внимания, и в то же время мне хотелось взять рупор и орать на всю гимназию о том, что Ковалёв нагло врал. Так хотелось, чтобы мне поверили. Я не представляла, как пережить подобное внимание.

Тим потянулся к рюкзаку и достал из