Король сусликов - Гоян Николич

Подполковник налил себе выпить. Второй пустой стакан он протянул мне и вопросительно выгнул бровь. Я помотал головой.

— «Чивас», между прочим, — сообщил мне собеседник. — Доставили с почтой прямо из Токио.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Если вам все про меня известно, тогда вы наверняка в курсе, что после того, как меня уложили в госпиталь с глазной инфекцией, я подцепил там гепатит. Врачи сказали, что у меня печень в ужасном состоянии, и потому весь ближайший год мне запрещено даже смотреть в сторону бухла.

— Слушай, — подполковника явно охватило раздражение, — все это время ты вел себя как надо. Ты же знаешь, не каждый получает эту сраную медаль. Вот что я тебе скажу, парень, перед тобой открыты все пути — выбирай любой. Ты нарасхват, все только и хотят заполучить тебя к себе. Черт меня подери, ты можешь даже двинуть в политику! А что такого? Мордашка у тебя смазливая. Главное, не выкобенивайся и делай, что тебе говорят. Ясно? Ты же парень башковитый, соображать должен. Вернешься домой и заживешь!

— А как я туда попаду? Вы ведь меня тут держите.

— Поедешь. Со временем. На последнем задании ты очень хорошо себя проявил. Такими талантами не разбрасываются. Особенно принимая во внимание текущую политическую обстановку.

Подполковник откинулся на спинку стула, сцепил пальцы в замок, положил их на затылок и, прищурившись, уставился в потолок. У него была накрахмаленная форма. Накрахмаленная полевая форма. Твою же мать, при такой-то влажности! Подполковник взял в руки стакан и принялся маленькими глоточками потягивать виски. Крякнул, отер губы большим пальцем.

— Блядь, вот никак не пойму, чего тебе надо, а? — вдруг выпалил он, сел прямо и кивнул под стол. — Да я б себе обе ноги отрезал, чтоб получить такие козыри, которые ты сейчас держишь в руках. Главное, правильно ими сыграть. И все, дело в шляпе, держи билет в счастливую жизнь. Ты сам вызвался добровольцем, и что теперь? Хочешь сдать назад? Не выйдет. Поздно. Хер знает зачем ты вызвался. Я на твоем месте просто поехал бы домой. Купался бы в лучах славы… Все эти дифирамбы в «Старз энд страйпс»… Распрощался бы навсегда с этой жарой, с этой поганой жратвой, вернулся бы в родной город — пусть меня фоткают журналюги из местных газет, покуда у них руки не отвалятся… А ты чего творишь, сержант? Что за хуйню ты мне тут устроил? Поздно, пути назад уже нет. — Продолжая держать стакан в одной руке, другой подполковник принялся листать мое дело. Он подтолкнул ко мне запечатанный конверт. — Два батальона регулярных войск. Дислоцируются в Лаосе, наносят удары из-за границы. Раз ты американец, за границу официально соваться нельзя. Об этом не может быть и речи. Задание: уничтожить как можно больше солдат противника. Тебе в помощь даем хмонгов, которых ты обучал. Как ты ими распорядишься — дело твое, армии США это уже не касается. Со снабжением тоже помогут, может, даже получится организовать политическую поддержку со стороны Сайгона. В принципе, в приграничной зоне законы не действуют, стреляй в кого хочешь. Нужна поддержка с воздуха — получишь. Деньги — пожалуйста. На карте координаты мест, откуда вас будут вывозить. Все они не больше чем в пяти километрах от границы: дальше залетать для нас неоправданный риск, может подняться шумиха. Карта в конверте. Пока к сказанному ничего добавить не могу, не имею на это права. Тебя ждет борт. Экипажу запретили с тобой общаться. Вообще. Пилоты даже не знают, кто ты такой. Рейс неофициальный, ни в каких документах он не значится. Никаких знаков различия ты не увидишь. Борт тоже без опознавательных знаков, даже номеров нет. Он только что с судна — его специально перегнали сюда только для того, чтобы отвезти тебя к месту выполнения нового задания. Ты сам его выпросил — так, еще раз на всякий случай тебе напомню. Понял, жопа ты неблагодарная?

— А что, если я откажусь? — спросил я.

— Сгниешь на губе, — пожал плечами подполковник. — Думаешь, раз знаменитость, то и по пятнашке теперь загреметь не сможешь?

— Общественность не поймет.

Мой собеседник ничего не сказал, лишь нехорошо улыбнулся в ответ. Потом подполковник, который не был подполковником, подался вперед, подтолкнув ко мне поближе пухлый конверт. Я встал, уронил конверт на пол и, даже не подумав его поднять, направился к двери. На пороге я замер и показал мужчине средний палец.

— Это так, не для протокола, — кинул я через плечо, не ведая, что его вскоре украсит еще один шрам, и направился к дожидавшемуся меня вертолету.

ГЛАВА 64

Я прекрасно понимал: главное для меня — чем-то занять голову.

Именно поэтому я еще два раза смотался в Альберту — отвез деньги беженцам-переселенцам. Оказалось, что содержание новой колонии обходится в куда большие суммы, чем кто-либо мог изначально предположить. В какой-то момент я начал возить в Канаду столько наличности, которую снимал со счета фонда, учрежденного Чазом, что со мной связались из офиса банка в Булл-Ривер Фолз и настоятельно попросили подойти: у них ко мне имелось несколько вопросов. Я поступил в точности наоборот (всегда так делаю, когда речь идет о банках) и никуда не пошел.

В Канаде я и встретил Чаза. Если вы помните, я отправил его туда экспресс-почтой поддержать упавших духом сородичей, часть которых успела разувериться в возможности построить рай-утопию в столь унылой глухой дыре. Дожидаясь аудиенции с его величеством в своем любимом занюханном мотеле неподалеку от реки Норт-Саскачеван, я предавался безделью — смотрел по черно-белому телевизору «Зенит» повторы известных хоккейных матчей, жевал чипсы и читал всякую всячину из электронной библиотеки мотеля. Коллекция книг, надо сказать, была достаточно пестрой. Особенно мне запомнилось название одной монографии: «Болезни и недуги римских императоров».

Именно оттуда за бокалом ячменного пива «Синий монах» я узнал, что живший во втором веке грек по имени Клавдий Гален, служивший медиком у римских императоров, пребывал в непоколебимой уверенности о превосходстве человека над всеми остальными живыми существами, обитающими на земле.

«Ненасытные звери, — утверждал он, — всю свою жизнь только и делают, что едят и убивают. Им чужда страсть к философии и музыке. Иные же, более благородные и совершенные создания ведут себя иначе. Они не посвящают все свое время одним лишь убийствам и удовлетворению жажды насыщения».

Надо принять во внимание, что Гален жил в стародавнюю эпоху и врачевал задолго до того, как люди начали поглощать в непомерных количествах чипсы и жареные крылышки