Дневники. 1946-1947 - Михаил Михайлович Пришвин

Саушкин возмутился разделением у меня Красоты и Правды на две реки. - Но так же и есть это в жизни, - ответил 337

я, - иначе не писал бы Тургенев союз «и» между Хорь и Калиныч, а писал бы в одно слово Хорь-Калиныч. - Почему вы берете в образец Тургенева? - сказал Саушкин, - берите Сталина в образец: у него есть замечательные стихи. И рассказал нам о грехах молодости Сталина в области поэзии.

После ухода Саушкина умница моя Ляля сказала, что если мы будем вариться только в своем соку, то можем отстать от современности. Молодец, Ляля! Но вопрос стоит в том, как же выйти из этого варева в своем соку? Вот пример Замошкина и Удинцева, которые с утра до ночи варятся у коммунистов и ничего у них не понимают.

Тут надо понимать не через простое общение, а из себя. Вот сейчас мелькает «перековка» человека из «Канала», и это соединяется с мечтой Саушкина о едином человеке, подобном Сталину, соединяющему в себе Правду и Красоту. И начинаешь понимать, что современность вызывает из хаоса цельного человека. А слова его о том, что русский .человек, как никакой в мире, получает от природы, сохранившей свою цельность, идею единства человека в себе - это же моя мысль, и я об этом вопию, и я больше в этом современный, чем мои современники. Так что не к людям бегать за современностью надо, а следить за движением собственной души.

26 Октября. Переменная облачность на нуле. Сделал 3-ю и последнюю процедуру прогревания, стало хорошо. Купил себе башмаки (1000 р.), Ляле туфли (1200 р.). Приехала Map. Вас., привезла весть о том, что дачное строительство подходит к концу.

27 Октября. седьмом часу на рассвете, когда галки летят над Москвой, думал у окна, что живое восприятие мира как органического целого и есть чувство Бога. Возможно, что таким путем, т.е. взяв рабочую гипотезу мира как органического целого, можно распространить на людей чувство живого Бога. И скорее всего этим чувством всеобъемлющего живого творческого начала я и действую

338

на читателей своих. По всей вероятности, в том и есть моя борьба и мое расхождение с директивой времени, что систему господства, предлагаемую нам, я хочу превратить в систему поведения как в отношении природы, так и в отношении самого человека. Для этого стоит только ввести представление мира как органического целого, и сейчас же от этого система господства сменится системой служения.

В словах Саушкина о значительности типа человека в СССР перед обычным типом человека, благодаря его особой связи с девственной природой страны, содержится намек на возвращение в такой форме народничества. А впрочем, это движение к человеку природы может образоваться географическим путем, точно так же, как рост величия искусства древней Греции учителя пытались объяснить красотою природы (геооптимизм).

Наше восприятие непременно пользуется силой воспоминания, потому что мы, прежде всего, должны вспомнить то, что было и потом. Сравнивая с ним то, чего еще не было, мы создаем себе представление о видимом.

Все что я вижу - это все было, и в нем еще нечто небывалое. Все, что было, я узнаю силой прирожденного мне воспоминания, а все, чего не было, представляю себе посредством сравнения с тем, что было. Я говорю о новом предмете: похоже, будто, как будто, словно...

28 Октября. Мещанская мораль

В работе моей «Берега», по репликам коммуниста Саушкина, раздражающим местом был Легкобытов с его чаном, в который каждый член коммуны должен броситься. Вот тут-то он и воскликнул: «Мещанство!» То есть как можно понять переключение своего личного поступка, отдать свое личное достояние ближнему, на общее дело.

Итак, в нашем прошлом мещанством называлась эгоистическая концентрация ценностей; тут же у большевиков под мещанством понимают всякую попытку построения

339

морали общественной на основе личной морали, эгоистической, равно как и альтруистической.

У большевиков личность закрепощена формулой: сначала социальная революция - потом личная жизнь; лично человек может быть как ему хочется. Дело в том, что моральный центр переносится с личности на общество: делай для общества все, что тебе назначается, а живи, как тебе хочется.

В личной морали получается вроде как бы с ездой на перекрестке без регулятора: поезжай когда и как хочется, только не мешай ехать другому. Если же ты мешаешь, то поглядят на твою общественную работу, если ты там делаешь правильно, то здесь тебе сделают отдельную дорогу, потому что твое отношение к ближнему определяется твоей общественной работой. Так в идеале, и так жили и живут все исключительные люди: они так заняты там, в своем большом деле, что в деле регулирования отношений с ближними им давалась относительная свобода.

Теперь же у нас мораль великих людей распространилась на всех и в результате всего родился чиновник, существо вроде грибка, каких-то особых дрожжей, переделывающих и прежнюю личную мораль, и прежнюю общественную в государственную принудительную систему поведения. И в той системе определение «мещанская мораль» значит просто прежняя мораль, личная или общественная, все равно, предполагающая в человеке самоопределение, а не, как теперь, назначение.

В моральной области все так запуталось, что успех может иметь только тот, кто плюнул на все, забыл все прошлое и действует хитро по злобе дня. Упрощение моральное, декаденс моральный и похабный.

Надо немедленно раскаяться в «Берегах» и вернуться к «беззаботному» образу мысли и жизни.

В «Капель»: Излюбленные переулки у московских шоферов - это где нет регулятора и каждый держится 340

правила: поезжай куда и как тебе хочется, только гляди на другого и не мешай ему тоже ехать как и куда ему хочется.

29 Октября. Хмурое небо, клочки снега на крышах, среди дня улицы мокнут, ночью подсыхают. Душа моя сморщена и в мешочке грязном завязана мертвым узелком. Никакой боли нет, ни в голове, ни на сердце, но ничего делать не хочется, и тускло в себе, как на небе, и даже пятнышек белых нет, как на крышах. Люблю только Лялю, и это очень хорошо: значит, могу же любить, а ведь это не мало.

«Берега» во всяком случае не принесут мне вреда, напротив, от критики их я поумнею. Но дело не в пользе или вреде, а в тех тайных помыслах, кружившихся возле этой работы. Я, гордый Пришвин, мечтал кому-то угодить этими «Берегами», мечтал перехитрить всех и, расчистив себе дорогу, расширить свое влияние. А вместо всего этого надают мне щелчков по носу и возвратят на прежнее место гражданина 2-го