Нет голода неистовей - Кресли Коул

Ее нижняя губа дрогнула.

— Я ни за что не хотела бы, чтобы ты прошел через все это один.

Он сжал ее плечи и, нахмурившись, проскрежетал:

— Бог мой, я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ахнула она. — Хотела тебе это сказать…

— Если ты чувствовала то же самое, почему не вернулась в Киневейн? Ко мне?

— Потому что в России был день.

Его осенило. — Значит, в Шотландии тоже.

— Именно. Я перемещалась второй раз в жизни — первый случился, когда я пошла с вампиром — и я не была уверена, что смогу попасть в полностью укрытую от солнца комнату. А здесь было как раз за полночь.

— Я все гадал, когда ты научилась перемещаться, — его голос прозвучал тише, когда он признался:

— Думал, что ты выбрала теток, а не меня.

— Нет, я пыталась руководствоваться логикой, думать головой. К тому же, я решила, что никто не заставит меня выбрать кого-то одного, — она погрозила ему пальчиком, — включая тебя, Лаклейн. Больше это не повторится.

Уголки его губ изогнула ухмылка.

— Собираешься держать меня на коротком поводке? Особенно теперь, когда я знаю, что случается, когда ты кем-то недовольна.

Она игриво ущипнула его за руку. Но когда ее ладонь коснулась влажной ткани его плаща, ее глаза округлились.

— Ты ранен. Даже серьезнее, чем я думала, — она, было, вскочила на ноги, но он потянул ее обратно на постель.

— Дай мне время. Я исцелюсь, точно так же, как ты сейчас. Твоей ноге уже лучше.

— Но тогда я принесу тебе бинты, — она пробежалась по нему взглядом. — Обмотать руки? Грудь? О, Лаклейн.

Он пока не хотел, чтобы она выходила из комнаты, особенно без него.

— Не беспокойся, — он держал ее руку в своей ладони. — Теперь, когда я знаю, что ты любишь меня, я потяну с выздоровлением, чтобы ты обо мне заботилась.

Она попыталась подавить усмешку, но проиграла.

— Так что еще ты видела? — он кашлянул в кулак. — В моих воспоминаниях. — Вопрос, похоже, будет из каверзных.

— В основном они были связаны со мной, — ответила она, совершенно очевидно уклоняясь от ответа.

Ситуация не прояснилась. Могла ли она видеть, как он мастурбировал, представляя, что ласкает ее между ног?

— И?

— Я видела вещи из прошлого. И то, как ты восхищался моим бельем, — краснея, ответила она.

— Ты знаешь, почему меня это тревожит?

— Меня это тоже тревожит! Думаю, что умерла бы, если бы увидела тебя с другой женщиной.

— Девочка, ты ревнуешь?

— Да! — выпалила она, словно удивленная его вопросом.

— Пока ты бегал и рычал «моя», я, молча, повторяла то же самое в отношении тебя.

Все лучше и лучше.

— Думаю, мне по душе видеть тебя такой ревнивой, к тому же собственницей. Но совсем не нравится то, что тебе доступны мои воспоминания. Что еще ты видела?

Она описала сны, где он был в походе, затем с ней в отеле, момент, когда он восхищался ее попкой, и про ожерелье. Пока ничего, за что ему могло бы быть стыдно.

— Ты видела, как я убивал?

— Нет.

— А как я кончал, работая рукой?

Ее глаза округлились.

— Нет, но…

— Но что? — когда она не ответила, он прикусил ее ушко. — Скажи мне.

Она зарылась лицом в его грудь, и он с трудом расслышал ее шепот. — Но хочу увидеть.

От ее признания тело Лаклейна пронзило током.

— Правда, хочешь? — его голос прозвучал хрипло. Когда она кивнула, Лаклейн понял, что хотя он был ранен — и, черт возьми, чувствовал себя, едва ли не при смерти — она могла вернуть его к жизни.

— Тебе нужно только сказать, чего ты хочешь.

— Но я не хочу видеть некоторые вещи. Например, тебя с другой женщиной.

— А вот на этот счет я не беспокоюсь. Ты видишь мои воспоминания, а до тебя я не помню ни одной.

— Не знаю…

— Зато я знаю. Каждое событие, которое ты описала, касалось непосредственно тебя. Я четко помню каждое из них. Даже спустя столько времени.

Когда она нахмурилась, он пояснил:

— Думаю, ты слишком рано просыпалась. В тот день у ручья, я убивался от мысли, что все еще не встретил пару, но позже поклялся, что никто не остановит меня на пути к тебе. Я дал клятву, что не буду тебя ждать, а отправлюсь на поиски, даже будь то край света. И тогда в отеле, когда мы были вместе, я пообещал себе, что сделаю все, что угодно, чтобы ты была моей: пойду даже на бессчетные поступки. В ту ночь я осознал, что ты можешь заставить меня испытывать малодушие.

— А-а остальное?

— Ожерелье? Всю ту поездку домой я спал, сжимая его в руке. Я был уверен, что когда-нибудь увижу, как ты его оденешь. А в ту ночь, когда я пялился на твой зад — а задница у тебя, кстати, и, правда, такая, что я еще частенько буду о ней думать — я присоединился к тебе в душе. Когда я взял тебя под водой, ты прошептала мне на ухо — «не думаю, что смогу жить без тебя».

— Правда? — выдохнула Эмма.

— О, да, и я подумал, что отдал бы все на свете, чтобы снова это услышать. Поэтому на этот счет ты можешь не беспокоиться. Думаю, это как чтение мыслей. А я знаю многие пары, которые так могут.

Тут он нахмурился.

— Хотя обычно это взаимно. Ты будешь делиться со мной всем на свете, словно и у меня есть этот талант? Но больше никаких секретов между нами.

— Никаких секретов, Лаклейн.

— И мы договорились оставить мои… наши воспоминания в прошлом?

Она охотно кивнула. — Мы…

— Эммалин! — завопила Анника. Стоящая за ней Регина закатила глаза при виде Эммы и Лаклейна вместе. — Отойди от него!

Эмма ахнула, выглядя смущенной тем, что ее застали в постели с Лаклейном. Но тут же это выражение сменила дерзость.

— Нет!

— Ты же это несерьезно. Мы обсудим все, когда ты поправишься. — И уже обращаясь к Регине, добавила. — Забери его от нее, — в ее словах проскальзывало отвращение.

Эмма напряглась.

— Не трогай его, Регина.

— Извини, Эм, — сказала та, вытаскивая меч. В мгновение ока валькирия уже была на кровати. И не успели они моргнуть, как кончик меча оказался прямо под подбородком ликана. Лаклейн напрягся, но из-за ран и лежащей на нем Эммы он не смог бы отреагировать достаточно быстро.

— Опусти меч, — произнесла Эмма.

— Малыш, да ты не в себе. Почему ты хочешь быть с ним, если тебе снятся кошмары?

Анника вмешалась.

— Тебе нужно отойти подальше от этого… этого ликана.

— Я оставляю, — ее глаза сверкнули, — этого ликана себе.

— Но эти кошмары…

— Касаются только нас.

Когда Регина сильнее надавила мечом, Эмма выпалила:

— Я сказала «нет», — и тут же с феноменальной скоростью нанесла тетке удар тыльной стороной руки.

Регина отлетела в другой конец комнаты. В следующий миг Лаклейн подскочил, почувствовав легкое головокружение, и закрыл Эмму собой. Но вместо того, чтобы, как Лаклейн ожидал, атаковать, Регина подвигала челюстью, проверив, нет ли вывиха, и лучезарно улыбнулась.