Когда мертвые оживут - Джон Адамс

А потом на Майлза, словно звон огромного, тяжелого колокола, обрушилась простая мысль: Бетани мертва. Это может показаться странным, но я скажу по опыту: это действительно странно. И дело обстоит именно так. Вы просыпаетесь утром и вспоминаете, что самый дорогой для вас человек умер. Вы поначалу не верите: неужели это правда?

И вы думаете, как же это странно, что теперь придется постоянно напоминать себе, что человек, которого вы любили, мертв. Вот вы обмозговываете эту мысль, и вдруг снова в голову лезет настойчивое напоминание: человек, которого вы любили, мертв. И опять — тот же дурацкий туман, те же иголки или удар под дых, или с чем еще вы сравните самую страшную вещь, что с вами приключилась. Все однажды проходят через это.

Майлз стоял у гроба, погрузившись в воспоминания, когда к нему подошла мать Бетани, миссис Болдуин. Глаза ее были сухими, но волосы находились в полном беспорядке, а тени нанесены только на одно веко. На ней были надеты джинсы и старая футболка Бетани, не из числа ее любимых. Майлз несколько смутился.

— Что это? — спросила миссис Болдуин.

Голос звучал глухо и механически, словно она переводила с другого языка. Что-то индо-германское, пожалуй.

— Мои стихотворения. Которые я сочинил для нее, — ответил Майлз.

Он очень волновался, ведь момент был воистину исторический. Когда-нибудь его будущие биографы напишут: «Три хокку, одна секстина и две вилланеллы.[38] Несколько более длинных вещей. Никто их больше никогда не прочитает».

Миссис Болдуин внимательно посмотрела на Майлза своими жуткими, без единой слезинки глазами и промолвила:

— Вижу. Дочка говорила, что вы плохой поэт. — Она приблизилась к гробу и разгладила складки на любимом платье Бетани — с вышитой паутиной и дырочками, через которые виднелись черные колготки. Миссис Болдуин погладила руку дочери. — Ну что ж, прощай, голубушка. Не забудь прислать открытку.

Не спрашивайте меня, что она имела в виду. Мать Бетани порой говорила странные вещи. Буддистка в прошлом, она работала подменяющим преподавателем математики. Как-то раз она подловила Майлза за списыванием на контрольной по алгебре. Отношения между ним и миссис Болдуин за то время, что Майлз встречался с Бетани, не наладились, потому он не знал, верить или нет словам о том, что Бетани не нравились его стихи. Эти подменяющие учителя обладают странным чувством юмора. Если вообще обладают.

Он уже намеревался сунуть руку в гроб и забрать назад свое творчество. Но в этом случае миссис Болдуин решит, что была права, что она победила. Хотя кто бы в данной ситуации мог говорить о победе? Похороны — это вам не телевизионное шоу. Никто не сможет вернуть Бетани к жизни.

Миссис Болдуин смотрела на Майлза, а Майлз смотрел на нее. Бетани ни на кого не смотрела. Два человека, которых покойница любила больше всего на свете, на несколько мгновений обрели способность прочитать сквозь серый туман ненависти мысли друг друга. Поскольку вас там и не было — а даже если бы и были, то все равно не смогли бы узнать, о чем же они думают, — я вам все расскажу.

«Если бы только умер я, а не она», — думал Майлз.

А миссис Болдуин думала: «Вот именно — лучше бы помер ты».

Майлз сунул руки в карманы нового костюма, повернулся и оставил миссис Болдуин горевать у гроба дочери в одиночестве. Он опустился на скамью рядом с собственной матерью, которая изо всех сил старалась сдержать слезы. Она любила Бетани. И все любили Бетани. Сидевшая через несколько рядов от них девушка по имени Эйприл Лэмб яростно ковырялась в носу, сохраняя при этом скорбный вид. Когда все наконец прибыли на кладбище, там начиналась еще одна похоронная служба: хоронили девушку, находившуюся за рулем другого автомобиля. Люди, прибывавшие попрощаться с покойными, парковали машины и внимательно глядели друг на друга, чтобы определить, к какой могиле им идти.

Флористки умудрились неправильно указать имя Бетани на ужасно уродливых венках: БЕРТАНИ, а также БЕТОНИ — точно как участники реалити-шоу «Выживший» коверкают имена, когда голосуют друг против друга. Именно это больше всего нравилось Бетани в шоу. Сама же она была на редкость грамотной, но вот читавший проповедь лютеранский священник упомянуть про это забыл.

Майлз чувствовал себя неуютно. Он вдруг понял, что дождаться не может, когда приедет домой, позвонит Бетани и расскажет о похоронах и обо всем, что случилось за время, прошедшее после ее гибели. Он сел и стал ждать, когда это ощущение пройдет. Впрочем, он уже начал к нему привыкать.

Майлз нравился Бетани за то, что мог ее рассмешить. Я тоже над ним смеюсь. Майлз прикинул, что сам факт вскрытия ее могилы рассмешил бы Бетани. Девушка очень задорно смеялась, ее смех лился, словно звук кларнета. И он не раздражал. Это был дивный, прелестный смех — если вы, конечно, не имеете ничего против. Бетани, безусловно, расхохоталась бы, узнай она, что Майлз в порядке самообразования облазил весь Интернет, проходя по ссылкам «раскапывание могил». Он прочитал рассказ Эдгара Алана По, посмотрел несколько серий «Баффи — истребительницы вампиров» на эту тему и купил баночку крема «Викс вапораб», средства против затрудненного дыхания, которое наносят на кожу над верхней губой. В магазине «Мишень» он закупил снаряжение для предстоящей вылазки: специальная телескопическая лопата, работающая на батарейках, набор секаторов, фонарь, запасные батарейки к нему и лопате и даже налобный фонарик на ленте с липучкой, снабженный красными фильтрами — чтобы было не так заметно в темноте.

Майлз распечатал карту кладбища, чтобы без проблем отыскать дорогу к могиле Бетани от Випинг-Фиш-лейн даже, как выразился однажды мой знакомый, «глухой ночью, когда темно, как у негра в одном месте, и ни черта не видно». Хотя ночь была не такой уж черной. Майлз подгадал время так, чтобы луна находилась в фазе полнолуния. Кроме того, Майлз видел немало фильмов, в которых мертвецы вставали из могил, и на этот случай очень хорошо иметь под рукой карту с обозначением всех выходов с кладбища.

Матери он сообщил, что проведет ночь у своего друга Джона, а Джона попросил ничего матери не говорить.

Если бы Майлз набрал в Google не просто «раскапывание могил», а добавил еще «поэты», он бы обнаружил, что у него имелся предшественник. Поэт и художник Данте Габриэль Россетти также захоронил свои произведения вместе с умершей возлюбленной. Россетти тоже пожалел об опрометчивом решении и в конце концов решил раскопать могилу и вернуть стихотворения. Я вам все это рассказываю затем, чтобы вы никогда и ни за что не повторили их ошибку.

Не могу сказать, был ли Данте Габриэль Россетти более талантливым поэтом, чем Майлз. Правда, у Россетти была сестра по имени Кристина, и вот она действительно была талантище. Но вам неинтересно выслушивать мои взгляды на поэзию. Да-да, я хорошо вас знаю, пусть даже мы совсем незнакомы. Вы с нетерпением ждете, когда же я перейду к той части рассказа, где раскапывают могилы.

У Майлза имелась пара друзей, и он подумал было пригласить одного из них составить ему компанию в предстоящей ночной вылазке. Однако никто, за исключением Бетани, не знал, что Майлз занимается стихосложением, а Бетани давно уже была мертва. Если быть точным, вот уже одиннадцать месяцев — на месяц дольше, чем они встречались. Достаточно давно, так что Майлз начинал потихоньку выбираться из этого тумана, наполненного иголками. Достаточно давно, так что он уже мог снова слушать по радио некоторые песни. Достаточно давно, так что временами воспоминания о Бетани казались полузабытым фильмом, который он в далеком прошлом видел поздним вечером по телевизору. Достаточно давно, так что когда Майлз попытался восстановить в памяти стихи, написанные для Бетани, особенно одну вилланеллу, которая, по его мнению, была очень неплоха, у него ничего не вышло. Как будто, положив свои произведения в гроб, он не просто вручил Бетани единственные экземпляры, но вместе с исписанными листами похоронил и частичку божественного вдохновения и теперь уже никогда не сможет снова перенести те строчки на бумагу. Майлз знал, что Бетани мертва, и с этим ничего нельзя было поделать. Но поэзия — другое дело. Нужно постараться спасти что возможно, пусть даже поначалу вы решили навечно с этим расстаться.

Вероятно, в некоторых местах этого рассказа вам может показаться, что я слишком строга по отношению к Майлзу, что я не сочувствую его горю. Но это не так. Я люблю Майлза так же, как и всех остальных. Я вовсе не считаю, что он глупее, скажем, вас, или менее сообразителен, или еще в чем-то от вас отличается. Да кто угодно может случайно раскопать не ту могилу. Эту ошибку способен совершить каждый.

Полная луна светила ярко, и карта легко читалась даже без фонарика. На кладбище было полно котов. Только не спрашивайте меня почему. Но Майлз не боялся, он решительно продвигался к цели. Чудо техники, телескопическая лопата на батарейках, поначалу не желала раздвигаться. Предварительно он испытал ее во дворе своего дома. Но здесь, на ночном кладбище, казалось, что она работает невыносимо громко. Ее жужжание распугало котов, но, к счастью, больше ничьего нежелательного внимания не привлекло. Через некоторое время коты вернулись. Майлз убрал в сторону истлевшие венки и букеты и с помощью секатора обозначил прямоугольник на земле над могилой Бетани. Потом он взялся за лопату и начал вырезать большие куски дерна и складывать их в стороне аккуратными стопками.