Русская весна - Норман Спинрад

И однажды, когда они остались вдвоем в модуле, Франя спросила, не осталось ли у Саши выпить той гадости, которую он постоянно держал в шкафчике. Горохов удивленно поднял брови, но вытащил заветную бутылочку, и они пристегнулись к стульям возле стола, как в первый день их знакомства целую вечность назад. На сей раз Франя заставила себя проглотить жуткое пойло, стремясь как можно быстрее опьянеть и покончить с этим делом. Если повезет, им удастся успеть, прежде чем кто-нибудь вернется в комнату.

– Говорил тебе, что привыкнешь, – улыбнулся Саша, когда голова девушки закружилась, и она поняла, что больше ей не выпить.

– Да, ты прав, – пробормотала она. – Я просто поняла, что я здесь надолго, а выбора нет…

– Мы еще сделаем из тебя настоящую обезьяну!

– По-моему, я уже сделала из себя обезьяну, – пьяно засмеялась Франя.

– Пока нет. Ты еще не…

– Но я уже привыкаю, правда?

– Так вот почему ты решила выпить!

– Все – к чертям! – махнула рукой Франя. – Давай трахнемся, как простые, честные обезьяны!

Она отстегнула ремни, перелетела через стол, неловко обняла Сашу за шею, расстегнула ремни на нем и, оттолкнувшись ногой от стола, потащила партнера к спальникам, испытывая огромное облегчение от того, что скоро все кончится.

– Подожди, – сказал Саша, освобождаясь.

– Надеюсь, ты меня не стесняешься? – игриво спросила Франя.

– До этого далеко. Но поскольку для тебя это впервые, надо сделать что-то особенное.

– Что ты придумал?

– Пойдем, увидишь.

Обняв ее правой рукой и передвигаясь с помощью левой, Саша выплыл из спального модуля и повлек Франю по хитросплетениям коридоров.

В рабочем отсеке был только "Осьминог" – последняя новинка, доставленная на "Сагдеев", еще не апробированная специалистами – рабочий автономный аппарат, снабженный шестью телескопическими руками с пучками захватов на концах, что делало их похожими на металлические щупальца. Внутри могли работать без скафандров три человека. Аппарат был способен самостоятельно маневрировать в космосе и потому был снабжен двойной системой защиты.

– А что, если мы заставим нашего "Осьминога" поработать? – спросил Саша. – Чертова железка явно застоялась!

Франя поморщилась. "Осьминог" уже успел завоевать дурную славу среди космических обезьян. Теоретически им могли одновременно управлять все три члена экипажа, но на практике получалось, что щупальца и рычаги постоянно сталкивались и мешали друг другу. Создавший его земной гений не предусмотрел центральной системы управления.

– Зачем нам "Осьминог"? – Франя пока еще ничего не понимала. – Дурацкая штуковина, не пригодная ни для какой серьезной работы в космосе.

– Точно! – откликнулся Саша. – Но трахаться в ней здорово!

С этими словами он открыл люк, и они влезли внутрь. Люк задраился, открылись створки шлюза. Саша сел за рычаги управления, и "Осьминог" вышел из шлюза в черную звездную пустоту. По земным представлениям аппарат нельзя было назвать вместительным, но, поскольку он все-таки был рассчитан на троих, вдвоем было не так уж тесно. Франя отметила три сиденья, к которым можно было пристегнуться, три пульта управления щупальцами, панель маневрирования. И – ни одной поверхности без углов и выступов, где можно было бы пристроиться.

Саша отвел "Осьминога" от космограда и развернул его. Открылась фантастическая картина. Над головой светился огромный изгиб Земли – цвети: голубой, зеленый, коричневый – снежные вихри облаков, пылающая кромка, высвеченная не видимым за планетой Солнцем. Тысячи разноцветных звезд, не мигая, сияли на черном бархате космоса. Космоград исчез из поля зрения. Иллюзия оказалась полной. Вот они, невесомые и одинокие в безмерности вселенной, свободно парят над Большим Голубым Мраморным Шариком. Это было романтично.

Саша сбросил одежду, Франя сделала то же самое. Обнаженные, они повисли в центре "Осьминога", запрокинув головы и разглядывая Землю и звезды. Живя в одной комнате, они давно привыкли к обнаженным телам друг друга; для Франи, во всяком случае, в этом зрелище не было ничего возбуждающего. Саша же немедленно продемонстрировал эрекцию.

– Ну, что теперь? – спросила Франя, неуверенно осматриваясь в поисках подходящего места.

– Сейчас я тебе открою новое значение слова "упасть", – сказал Саша и, схватив ее за грудь, толкнул вверх. Франя подлетела к прозрачному куполу кабины.

Перспектива резко изменилась. Девушке показалось, что она устремилась в звездную пустоту и начинает падать на далекую Землю. На мгновение ее охватил инстинктивный ужас, создалось впечатление, что она летит в бездну с головокружительной высоты.

Саша рассмеялся, увидев ее реакцию.

– Не волнуйся. Эта кабина выдерживает удар небольшого метеорита, будем надеяться, выдержит и то, что мы задумали. Расслабься и наслаждайся.

Сказав это, он подплыл к Фране снизу, раздвинул ее ноги и уткнулся туда головой. Ощутив первые горячие волны наслаждения, Франя запустила руку в Сашины волосы и новыми глазами посмотрела на мужчину, застывшего между ее бедер.

Теперь Саша был внизу, а она, легкая, воздушная, казалось, плыла на кончике его языка, как богиня, взлетая к звездам на острие наслаждения. Она запрокинула голову и вся отдалась ощущениям, созерцая далекую Землю и представляя себя в этот момент царицей мира, выплывающей из вечной тьмы Вселенной. Потом все вокруг разлетелось в звездную пыль…

Ослабевшая, с полузакрытыми глазами, она вся раскрылась навстречу мужчине и приняла его, прижимаясь спиной к стеклу кабины. И так они любили друг друга, обнаженные, в безмерных просторах космоса, как настоящие космические обезьяны.

– Это… это… – пыталась передать свои ощущения Франя, когда все кончилось и они медленно опустились с усеянного звездами потолка.

– Это было как в космосе! – улыбнулся Саша и нежно поцеловал ее в губы, чего она никак от него не ожидала.

– А это… – растерялась она.

– Это я тебя поздравляю с важным событием. Ты стала настоящей космической обезьяной!

Некоторое время так оно и было. Наступил период, когда ей захотелось перепробовать все и всех. Она никогда не вела беспорядочную жизнь. Для представительницы поколения, удачно родившегося после победы над СПИДом в период Второй сексуальной революции, Франя была скорее целомудренной; вся энергия уходила на учебу, на достижение единственной цели – вырваться из гравитационной ямы.

И вот она здесь – космическая обезьяна в космограде "Сагдеев". Если жизнь в космосе оказалась вовсе не таким великим приключением, как она себе это рисовала, то работа здесь не требовала физического напряжения или умственного сосредоточения. Впервые в ее жизни наступил период, когда ничто не мешало расслабиться. К рефлексии она не привыкла, для самоанализа у нее никогда не было времени, и только здесь появилась возможность все спокойно обдумать. Секс не занимал много времени. На него даже у самых приверженных этому делу обезьян не уходило более двух часов в сутки. И Франя, сменив около двадцати парней-обезьян, научившись заниматься любовью, плавая по комнате, и расслабляться до такой степени, что ее не смущало и не возбуждало присутствие зрителей, перепробовав все и осознав, что секс перестал быть убежищем от скуки в космограде, – стала все чаще и чаще погружаться в свои мысли. Она часами плавала в смотровой рубке, разглядывая Землю и звезды, при этом мысли ее текли так же свободно и невесомо.