Игра с огнем - Анна Джейн

«…бьем челобитную…»

«Это неправдоподобно»

«…встаем на колени…»

«Не умничай!»

«Хорошо-хорошо, я не буду подлизываться, остановлюсь просто на “кланяемся”»

«… ибо, если вы нас не простите, не будет нам покаяния… Вечного?»

«Никакого покаяния не будет».

– А когда я стал тебе другом? – спросил зачем-то Дэн.

– Ну, как же, в тот самый момент, когда я превратилась в гавань Смерчинского и стала его другом. А если спросить, когда я успела стать гаванью, ты вновь ответишь, что тогда, когда ты назвал меня другом. Получается круговорот дружбы между бурундуками. Забавно, не находишь?

– Нахожу, – серьезно кивнул он. – Но ты ведь знаешь, что я не дружбы хочу.

– Да и я тоже не хочу просто дружбы. Раз ты случайно стал моим парнем, значит, им и останешься. – Я коварно рассмеялась.

– Да. Так тому и быть.

– У тебя в голосе обреченность! – обвинила я Смерчинского.

– Ну что ты. Это просто счастье.

«Засим прощаемся с вами, и будем ждать вашего ответа, как соловей лета, с большим смирением и нетерпением!»

«А можно я подпишу: “О, наши божественные господа ”? Нет? Я так и думал».

Я прихлопнула на плече Дэна комара. Щеки болели от того, что я улыбалась. Хорошее настроение не портило даже осознание того, что я сейчас нахожусь на водном пространстве, а подо мной большая глубина. Смерч был рядом, и поэтому я почти и не беспокоилась.

Как же здорово. Я никогда и не мечтала даже об этом. Как было бы хорошо, чтобы время сейчас замедлилось… Мне так хорошо сейчас, но… Уже чуть-чуть страшно. Ведь у Дэна было так много самых разных девушек, наверное, едва ли не с самого детства! Вдруг он найдет себе какую-то другую, забыв меня. Или вдруг я его чем-то не устрою. Я ведь совсем не идеальная.

– Во сколько лет у тебя был первый поцелуй? – неожиданно даже для самой себя спросила я у парня, вновь начавшего грести. Легкие волны меня завораживали. Контраст между скоростью в небе и почти неспешным движением в воде был ощутимым, но мне было приятно чувствовать эту основательную неторопливость темно-синих вод.

– Лет в одиннадцать или двенадцать, около того, – признался он, не смущаясь и не спрашивая, почему я это спросила. – С милой девочкой из параллельного класса. Я до сих пор помню, что от нее пахло горькими духами ее старшей сестры. Это было очень мило. – Он беззаботно рассмеялся. – Мы как бы поцеловались, а потом ели шоколад. Я не знаю, на что эта попытка поцелуя была похожа, но без смеха не могу вспомнить.

– Это была твоя первая подружка? – поинтересовалась я. Я в одиннадцать лет еще в игрушки играла, а он, посмотрите, какой развитый!

– Что-то вроде этого. Я провожал ее домой и даже отправил валентинку четырнадцатого февраля. А первый нормальный поцелуй был года через полтора, на море. Не помню, как звали ту девчонку, помню только то, что она была меня на пару классов старше и у нее были рыжие кудряшки. – Он потер лоб. – А у тебя как с этим обстояли дела, Чип? Во сколько лет и с кем? Порадуй меня и скажи, что я был первым. Или я буду первым в чем-нибудь другом, а?

Нет, от извращенских наклонностей парней не избавит даже волшебство. Ну, на самом деле, Дэн-то еще приличный, а есть такие типы, просто держись!

– Первая всегда я, а не ты. В тринадцать, с дебилом из лагеря, – отвечала я. – Вообще мне нравился другой мальчик, но он предложил дружбу моей соседке по комнате, и мне ничего не оставалось делать, как принять точно такое же предложение от его дружка. Ух, и бесил же он меня! Я ему в конце смены даже врезала.

– Почему? – полюбопытствовал Смерчинский.

– По роже.

– Я имею в виду причину, – озарил он меня своей улыбкой, явно, как и я, наслаждаясь моментом.

– Потому что он не умел держать руки около собственного тела, – хмыкнула я.

– Вот как? – понимающе улыбнулся Смерч. Видимо, у него руки тоже шебутные были и жили своей жизнью в подростковом возрасте, да и сейчас тоже.

Я сделала страшные глаза:

– Ну, ты понял, он начал конкретно приставать, а моя нежная детская…

– Бурундуковская… – вставил парень.

– …психика не выдержала этого. Эй! Прекрати уже! Я выйду замуж и поменяю эту идиотскую фамилию на нормальную. Это Федьке всю жизнь мучиться. И Насте теперь. – Я хмыкнула.

– Думаешь, он комплексует по поводу фамилии? – засмеялся Смерч.

– Кажется, нет. По-моему, парни просто без ума от своих фамилий, даже если она звучит совсем дерьмово, – хмуро отозвалась я. – Ваши фамилии вам всегда нравятся, и вы даже не думаете о том, чтобы их поменять.

– Маш, да мы вообще не дураки, – отвечал он мне чересчур вежливо, явно взяв на себя обязанность сказать веское слово за всех своих собратьев по несчастью, то есть по полу. – Знаешь, нежность у меня всегда ассоциировалась с глупостью.

– В смысле?

– В прямом. Девушки очень нежные, но слегка глуповатые. Спорим, ты в своем лагере продолжала встречаться с пареньком, который тебе не нравился, потому что тебе не хотелось отставать от других девчонок в отряде?

– Какой ты умный. Это естественное желание, между прочим. У мужиков оно тоже встречается, если ты не заметил. Не отставать от других и показывать свою крутость. Что, скажешь, это не так?

– Есть такие, – легко согласился Дэн. – Значит, он распускал руки и не нравился тебе этим?

– Не совсем. Он не то, чтобы был страшным или противным, просто я понимала, что он – не мое. Не мое, и все. И целоваться с ним было как-то не ахти. Или мне просто встречались такие, с которыми целоваться было не очень.

– Я лучше их, правда? – подмигнул мне Смерчик.

– Неправда. Ну ладно, ладно, не строй такое лицо, ты классный. – Я тряхнула волосами. – Давай, приедем сюда в июле?

– В середине или ближе к концу, – чуть подумав, ответил Дэн. – В начале июля не смогу, Бурундучок, прости.

– Поедешь куда-то? – спросила я ревниво.

– В Галаз[10].

– В Галаз? Городок на Черном море? – вспомнилось мне. Галаз – курортное известное местечко с греческим названием, которое сократили, как могли, на русский манер, располагающийся в субтропиках.

– Да. Улечу в конце июня, у нас билеты на двадцать шестое, – отозвался задумчиво Смерчинский.

– А у нас сессия только тридцатого закончится, будет последний экзамен, – вспомнилось мне. – А с кем летишь?

– Один. Может быть, с мамой, – сказал мне Дэн. Я поняла, что мне не хочется, чтобы он покидал меня.

– И когда прилетишь обратно?

– Через неделю, точно не знаю. У нас там родственники, и у одного из них намечается юбилей. Но знай уже сейчас. – Синие глаза посмотрели на меня внимательно. – Я буду скучать.

– Знаю. Везет тебе, увидишь море, – вздохнула я. Смерча не хотелось куда-то там отпускать уже сейчас.

– Не хочу его видеть. – В его голосе послышалось неприкрытое отвращение.

– Ну, ты совсем. Море – это здорово.

На это он мне ничего не ответил. Может быть, тоже не желает меня покидать, поэтому и на море не хочет?

– Слушай, я еще раз хочу попросить у тебя прощение, Маша, – тихо позвал меня Дэн по имени, вмиг посерьезнев, – за то, что сделал.

Мне вспомнилась сцена в парке, и я поежилась. Не хочу, чтобы такое повторилось вновь. Не хочу!

– А я еще раз скажу тебе, что подумаю над твоим прощением. Хотя, если окунешься в озеро прямо сейчас, я вообще никогда в жизни этого не вспомню. – Я все же захотела подколоть Смерчинского, вспомнив вновь его обман. – Слабо?

А он опять решил меня поразить и напугать заодно.

Кажется, мужчины, даже самые умные, ненавидят быть слабаками в глазах женщин.

«Готовые помочь и подсобить в чем бы то ни было, кроме преступных незаконных действ, искренне ваши, господа Машины Головастики».

«Ребята, че он делает? Он зачем раздевается?»

«А он крутой чувак!»

«Господа, Денис, что, в лодке хочет ЭТО сделать?»

«Что ты несешь?»

«Спасайте хозяйку! Включайте рефлексы!!»

«Дебилы, ох, дебилы, лучше мозг включите и мыслительный процесс ее ускорьте! Он же прыгнуть хочет!»

– Дэн, ты что делаешь? – Во все глаза глядела я на то, как Денис стягивает футболку. – Эй! Перестань!

– Я прыгну, если просишь. – Он обворожительно улыбнулся мне и принялся расшнуровывать кеды. Не так все понял! Идиотизм какой-то, а не жизнь!!

– Не смей! Ты меня вместе с лодкой на фиг перевернешь! – закричала я сердито.

– Я же сказал, что сделаю все, что попросишь, Чип. Я не переверну лодку, не бойся, хорошо?

– Дурак, что ли? А если я попрошу с ума сойти?!

Его улыбка стала чокнутой. И она была ответом на мой вопрос. Я не на шутку перепугалась, поняв по этой улыбке, что он настроен сделать это всерьез.

Я глянула на спокойную воду, словно покрытую тонкой хрустальной корочкой, не дающей появиться волнам, и поняла, что здесь очень глубоко. Для меня – просто безумно.