За закрытой дверью - Шеннон Маккена

И Рейн. О Боже, Рейн!

В больнице под действием лекарств она сказала ему, что любит его. Она просила его не умирать. Но он бы не выжил с мамочкой-наркоманкой, если бы не усвоил правило номер один. То, что люди говорят под кайфом, — не в счет. Никогда.

Она запросто может оттолкнуть его. Большего он и не заслуживает после всего того, что он ей сделал. Он следил за ней, соблазнил ее, врал ей, манипулировал ею. И в довершение всего считал ее предательницей. От всего этого он поежился.

Но игра стоила свеч. Он рискнет. Он будет умолять на коленях, если придется. Она добрая, она простит. Она такая же, как Джесси. Это может сработать в его пользу, один последний раз, а потом он никогда не станет пользоваться этой ее слабостью.

И никому другому не позволит. Он будет ее драконом и белым рыцарем в одном лице. Всю свою жизнь он будет защищать и лелеять ее. Он будет обращаться с ней как с богиней любви, которой она и являлась.

Рейн слишком хороша для него, но может, ему повезет. Он шел через лес все быстрее и быстрее. На лужайку перед домом он уже выбежал.

— Как это типично для него. Нет, ну это же надо, заставить тебя поменять фамилию на Лазар. Вот так условия наследования. Пф. Истинно по-викторовски. Всегда он манипулировал людьми.

— Да я, в общем, не возражаю, — терпеливо сказала Рейн. — Эта фамилия подходит мне больше, чем фамилия Хью.

Аликс развернулась, бросив рыться в шкафу, и нахмурилась:

— А ты изменилась, Лоррейн. Не знаю, откуда взялся этот спесивый всезнающий тон, но мне эта перемена ни чуточки не нравится.

Рейн пыталась привести в порядок спутавшиеся волосы.

— Мне жаль, что тебя это не устраивает но, боюсь, так будет и впредь.

— Ну вот, опять ты. Очередная заносчивая ремарка. Говорю тебе, я теряю терпение. — Аликс тряхнула своими роскошными медными кудрями и со вздохом повернулась обратно к шкафу, чтобы достать следующую вещь. — О Боже. Посмотри на покрой этого чуда. Dior, конечно. Этот мерзавец потратил целое состояние на одежду, и он выбросил эти деньги на тебя, просто выбросил. Жаль, что они мне малы. — Аликс с любовью посмотрела на себя в зеркало и провела рукой по своей ухоженной фигуре. — На пару размеров побольше, и они бы идеально на мне сидели.

— Ах, какая жалость, — пробормотала Рейн с непроницаемым видом.

Аликс подозрительно посмотрела на дочь:

— Не хами мне.

Рейн улыбнулась в ответ:

— Что ты, что ты, мама.

Впервые в жизни Аликс не сказала ничего против. Она поджала губы и бросила наряд, которым так восхищалась, на кровать.

— Ну знаешь ли, в том, что случилось, нет моей вины.

— Я знаю, — искренне ответила Рейн.

— Нет, не знаешь. Ты думаешь обо мне всякие гадости. Я даже догадываюсь, что Виктор мог тебе порассказать. Я не могу изменить прошлое. Я сделала много ошибок, но все ошибаются. Может, я была холодной и эгоистичной. Может, я была плохой матерью, но я старалась сделать все правильно, Лоррейн. Я не хотела причинить тебе боль.

— Но мне было больно, — сказала Рейн. — Хотя спасибо за попытку.

— Что ж, это уже кое-что. — Аликс села на кровать, сбросила туфли и устроилась позади Рейн. — Давай помогу с волосами.

Рейн хотела было отказаться, потому что Аликс никогда не была сильна в парикмахерском искусстве, но руки матери оказались на удивление мягкими и нежными.

— Расскажи мне, как это было, — попросила Рейн. Расческа в руке Аликс замерла.

— Сейчас, полагаю, ты знаешь уже почти все.

— Но не с твоей точки зрения, — отозвалась Рейн. Аликс продолжила расчесывать волосы дочери.

— Ладно. Виктор быстро сколотил состояние летом восемьдесят шестого, — начала она не спеша. — Я не знаю, как он добился этого, и, признаться, не желаю знать. Но мы жили на очень высоком уровне. И мне это нравилось. — Она замолчала, работая над упрямым локоном. Затем продолжила. — Питер был в депрессии все лето. Он говорил что это кровавые деньги, Он говорил, что мы трое должны бежать отсюда и выращивать лук да морковку где-нибудь в хижине. Напыщенная чушь. Я пыталась убедить его предоставить Виктору заниматься грязными делами. Но если уж Питер вбил что-то в голову… в этом, я думаю, ты очень похожа на него. Однажды он сказал мне. что собирается положить этому конец. Эд Ригз пообещал ему неприкосновенность, если он даст показания против Виктора.

— А ты пыталась отговорить его?

— Была такая мысль, — призналась Аликс неуверенно. — Я знала, что Ригз ко мне неравнодушен, и решила, ;, извлечь из этого выгоду.

— Ты рассказала все Виктору и соблазнила Ригза.

— Не суди меня. — Аликс повысила голос. — Мне казалось, что Виктор урезонит Питера. Раньше ему удавалось манипулировать братом. Я даже помыслить не могла, что кто-то пострадает. Я только хотела, чтобы все осталось как было.

— Это я могу понять, — сказала Рейн. — Пожалуйста, продолжай.

Волосы постепенно приходили в порядок.

— Остальное ты знаешь, — вздохнула Аликс. — Я понятия не имела, что Эд на такое способен. Он стал одержимым. Он хотел бросить жену и детей и бежать со мной. А потом…

Рейн подождала, но продолжения не последовало.

— Ну и? — подтолкнула она.

— А потом в один прекрасный день я вышла из дома и увидела, как он преследует тебя. Я как-то догадалась, что произошло. То, что ты, вероятно, все видела. Я увидела его лицо. Он сошел с ума. Он мог убить тебя.

— Да, я это помню, — прошептала Рейн. — Он почти преуспел.

— Я уже и не помню, что я ему сказала. Я разыграла дурочку, у меня всегда это хорошо получалась. Я представила все так, будто ты выдумываешь и преувеличиваешь. Мы стали для него смертельной угрозой. И единственное, что пришло мне в голову, это бежать оттуда со всех ног.

— И заставить меня забыть?

Аликс собрала волосы Рейн в хвост и прошлась расческой снизу вверх.

— И заставить тебя забыть, — подтвердила она. Она встала и обошла кровать, чтобы заглянуть дочери в глаза. — Я никогда бы не поверила, что Виктор может сделать что-то Питеру. Поверь мне, милая. Виктор обращался с Питером скорее как с избалованным сыном, нежели как с братом. Он любил его.

— Так сильно любил, что соблазнил его жену? Аликс вспыхнула:

— Рейн!

— Но это ведь так, разве нет?

— Это не важно, — отрубила Аликс.

— Открой мне тайну, мама, — сказала Рейн упрямо. — Кто мой настоящий отец? Виктор или Питер?

— Какое это сейчас имеет значение?

Рейн посмотрела на нее стальным взглядом:

— Уж доставь мне радость.

Аликс вздохнула и перевела глаза на расческу, которую все еще сжимала в руке. В какой-то момент ей можно было дать все ее годы.

— Не знаю, — ответила она устало. — Ступай в генетическую лабораторию, если тебе так интересно. В моей жизни это было сумасшедшее время. Кое-что я и вовсе не помню.