Один день ясного неба - Леони Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Выходит, ты бродил по зарослям? И они рассказали тебе то, о чем со мной никогда не говорили. Это не очень хорошо.
Ее слова его смутили. Он-то надеялся, что заставит ее ревновать.
— Тебе всегда нравились обходы.
— Нет, Дез’ре, никогда не нравились. — Теперь он был раздражен. — Ты думаешь, мне нравилось смотреть, как ты воруешь у людей их рецепты?
Она вытаращила глаза от удивления — но при этом вид у нее был комичный.
— Ты думаешь, мисс Лу или миссис Джойс не знали, что я готовлю их блюда? Перестань!
— Что ты имеешь в виду?
— Иногда ты меня разочаровываешь, мой Завьер! Они же специально оставляли мне продукты, чтобы я их забирала. И когда их блюда появлялись в моем меню, они приходили и одобрительно похлопывали меня по руке!
Он сглотнул.
— И как я мог об этом знать?
— Но все же знали. Боги, ты такой серьезный! И как Найя могла с тобой ужиться?
— Как выяснилось, не могла, — отрезал он.
Она встала из-за стола. Завьер наблюдал, как она воткнула нож в пудинг размером с автобусное колесо.
— А что ты будешь готовить для Интиасара на его праздник деторождения?
Он пожал плечами. Она выложила кусок пудинга на тарелку перед ним и взяла две ложки. Запах от пудинга шел изумительный. Романзе понравилось бы. И он представил себе, как неприкаянные суетятся вокруг котелка и бросают туда отраву. Его душа преисполнилась нежностью. К черным слезам парнишки, к его болтовне об обиженных бычьих лягушках. Надо было остаться с ним на пляже. Держать себя в руках. Слушать его.
— Ты ведь такой не готовишь, а?
— Я этого не говорил.
Она с веселой усмешкой передала ему ложку.
— Да знаю я, что не готовишь. А я весь день ломаю голову над тем, как ты там со всем справляешься. Ты же еще не научился угождать вкусам публики?
— Но ведь это ты демонстративно встала и ушла во время речи Интиасара в день моего посвящения. Так что не тебе рассуждать о тонкостях дипломатии!
— Разве? — Она расплылась в довольной улыбке. Он не верил, будто она об этом забыла. — Окажи губернатору услугу, Зав. Позже ты сможешь сам им воспользоваться. — Ее глаза хищно сузились. — Или не сможешь? Ты никогда не шел на компромиссы. Я всегда пыталась научить тебя прогибаться. Но ты же радетель! Прогибаться — не в нашей натуре.
Он еще понятия не имел, что приготовить для мерзкого Интиасара.
— Вся страна уверена, что ты так и поступаешь! — Ее голос зазвенел от веселья. — И когда ты им всем скажешь, что ты не такой? Ты и вправду хочешь устыдить Интиасара? Но этот человек, сам того не желая, будет точить на тебя зуб, если ты вздумаешь испортить свадьбу его дочери!
— Он успокоится!
Дез’ре пододвинула ему тарелку с пудингом.
— Ешь! — И когда он попытался возразить, решительно пресекла попытку, подняв руку: — Я сказала!
Он взял ложку.
Карамельная корочка с ароматом корицы — надо же, а ему казалось, он понял, что в этом пудинге, но вкус оказался гораздо богаче и после первой порции только начал раскрываться. Он словно окунулся в мякоть спелой тыквы, в которой ощущался хрустящий копченый миндаль. А сладость карамели оттенялась землистым привкусом остальных ингредиентов и настойчивой дымностью. И когда Завьер решил, что вкусовая палитра проявилась полностью, он уловил взрыв лимонной кислинки. Это было изумительно: цитрусовый нюанс словно дал ему возможность снова ощутить собственное тело.
Она сидела с сияющим лицом, покуда он постанывал от удовольствия.
— Не слишком много всего?
— Поразительно вкусно!
Она взяла свою ложку, и они ели пудинг вдвоем, одновременно болтая, как в старые добрые времена его учебы, с той лишь разницей, что теперь они вели беседу на равных. Вначале хрусткость на зубах, потом землистая сладость на языке; тонкий ореховый привкус и потрясающая апельсиновая нотка в конце. Всякий раз ощущая во рту вкусовой аккорд, он невольно хотел улыбнуться дерзкой отваге рецепта. Игривости. Ее, похоже, по-настоящему интересовало его мнение. Он наблюдал за ней. Представил себе, как она оживлена в кругу своих детей. Они на нее похожи?
— Мальчики придали тебе музыкальности.
Ей было приятно это слышать.
— Ты всегда умел изящно выразиться.
— Расскажи мне о них.
Он никогда раньше не видел, чтобы она так улыбалась.
— Думаю, Сайрусу светит стать юристом. Он сумеет продать ослу его хвост. Не поняла еще, что получится из Джорджа и Энтони, им еще предстоит найти свой путь. Энтони очень хорошо плавает и бегает. Может быть, Джордж хочет быть просто отцом. Можешь себе представить? Восьмилетний мальчишка — а уже такой влюбчивый. Патрик перед уходом сегодня утром куксился. Мальчики будут петь хором для супружеской пары в Лукии по случаю семидесятитрехлетия брака. А Патрик терпеть не может петь. Он согласился только потому, что братьям нравится петь вместе с ним. А я его туда отправила, потому что требую от него, чтобы он поступал, как велит мамочка, но долго не смогу его заставлять. Кто еще? Роберт! Этот мальчишка готов петь, пока сердце в груди не лопнет. А Гидеон, возможно, станет поваром.
Он искоса посмотрел на нее: Дез’ре буквально светилась радостью.
— А ты когда-нибудь думал, чем бы ты занялся в жизни, если бы не стал радетелем? — спросила она.
— Вообще-то нет. — Он облизал большой палец и собрал с пустой тарелки крошки от пудинга. — Нам на роду написано быть радетелями.
— Ты бы подумал, чем займешься, когда уйдешь на покой. Уж поверь мне. Ты бы мог быть счастливым, возясь у себя в саду и выращивая красивые цветы, перестав быть поваром?
Он задумался.
— Не могу этого себе представить.
— А ты попробуй!
— Зачем?
— Возможно, если ты начнешь думать, кем бы ты еще мог стать, это тебе поможет, когда у тебя появятся ученики-аколиты.
— А разве мне нужна помощь?
— Понадобится.
Две полосатые кошки наперегонки ворвались в кухню. Одна держала в пасти крупную крысу с волочившимся
