Темный Берег - Альфред Аттанасио

— А как же гадюки?

— Буду очень благодарен, если ты станешь их отгонять. Котяра взял водоросли и начал их связывать.

— Вы слишком много просите от незнакомца.

— Ты для меня не незнакомец, Котяра, — уверенно сказал Дрив, обнажая меч.

— Как вы можете так говорить? — нахмурился вор. — Я даже для себя незнакомец. Кто я?

— Ты мой союзник. Ты спас мне жизнь, а я спас жизнь тебе. — Дрив хлопнул ладонью по мохнатому плечу вора. — Мы друзья.

Котяра принял меч и ружьё.

— Вы вернётесь к утру?

— Если не вернусь, тебе придётся бросить моё тело здесь. — Он обвязался связанной травой и лёг на подстилку вытоптанного тростника. — Помоги мне это привязать.

Вор помог, и когда Дрив был привязан, он схватил его за руку и заглянул в его спокойные глаза:

— Будьте осторожны. Дрив сжал его руку:

— Я вернусь с новостями от Тиви и Бульдога.

Рука его разжалась, глаза закрылись, и тело поднялось, натянув привязь. Герцога здесь уже не было.

Котяра сел и почувствовал, что у него из души рвётся крик.

День врывался в проломы стен заброшенного храма, и Поч смотрел, как Кавал погружается в транс. Казалось, что старый чародей умирает. Плоть его сжалась, будто внезапно сдулась, и похожий на мумию человек сидел прямо в ветреном свете дня.

От воскового тела изошёл пряный смолистый аромат. В этом благоухании разворачивались давние воспоминания. Поч вдыхал их и входил в забытое прошлое Кавала, будто заглядывая в собственные закупоренные отростки времени.

Под заиндевелым деревом стоял обнажённый Кавал без бороды, не старше шести с половиной тысяч дней, чуть больше, чем сейчас было Почу. И даже в этом времени жизни, едва оперившись, он обладал уже Чармовой осанкой.

В Доме Убийц Кавал был воспитан как миротворец и проявлял спокойствие и хладнокровную рассудительность, ценимые дипломатическим корпусом. Родственники считали, что его судьбой будет служба при дворе, и Дом уже наводил справки в доминионах, предлагая его на работу как эксперта по договорам и даже как управляющего двора. Но интересы молодого Кавала были далеко от этого.

Вундеркинд в работе с Чармом, он проявил редкий дар — накапливать Чарм в собственном теле без помощи амулетов. В его детских руках колдовской металл и ведьмино стекло двигались как живые, складываясь в стихийно разумные амулеты — яйцеварку, спиночесалку, закрывалку для бутылок. Волшебники приезжали издалека, чтобы получить его совет.

Сестричество предложило Дому втрое больше, чем самый щедрый из доминионов, и Убийцы неохотно отпустили Кавала — на время: он был слишком ценен, чтобы отдавать его ведьмам насовсем за разовую плату, если с воспитанным в нём искусством управленца он мог бы приносить Дому постоянный доход из доминионов.

В конце концов через несколько тысяч дней после начала его службы Сестричеству Дом выкупил Кавала и поставил за приличную плату на службу Арвар Одолу в качестве мастера оружия — неслыханно высокий пост в таком возрасте. Но тогда он был юношей только по виду.

Голый под покрытым инеем деревом — к этому воспоминанию Кавал не возвращался много тысяч дней, и он задумался, какое отношение может иметь столь далёкое время к постигшей Ирт беде.

Он начал свой транс с фиксации внимания на внутреннем образе Врэта и поразился, когда это клинообразное лицо расплылось в образ его самого, стоящего столь давно под замёрзшим деревом.

Ведьмы ангельской наготы кружили его под свинцовым небом. Голая равнина тусклого стекла кружила их, и всё это было невидимо привязано к белому дереву. Они танцевали, заплетая косы безмолвия.

Кавал вспомнил это время своего раннего обучения. Когда исполнялся этот ритуал, называемый Восхождением по Лестнице Ветра, он был в Сестричестве уже полторы тысячи дней. Он к тому времени поразил и себя, и своих наставниц умением обращаться с Чармом, но никто не ожидал того, что случилось потом.

Юноша поднялся на Лестницу Ветра над стеклянной равниной, выше ледяных узоров атмосферы, в холод вакуума между мирами. Обычно неофиты вроде него посещали Немору. Смелые доходили даже до Хеллгейта. Мало кто мог выйти за пределы этих двух миров и вернуться.

Он вспомнил, как висел в мерцающей тьме, где над ним плавали Чармовые миры, блестящие, как морские раковины.

Он задействовал Чарм в сумасшедшем сплетении амулетов, которые смастерил для этого случая, — и исчез с верхней ступени лестницы.

Все, в том числе и он, сразу поняли, что случилось. Он упал в Бездну. Упал навсегда. Он упал, как тень, из Империи Света в вечную тьму. Когда зрение приспособилось, Кавал заметил холодные миры, мерцающие среди клочьев звёздного дыма, из которого они образовались. Его тень прошла по их дымной поверхности.

«Тёмный Берег», — понял он и остался безмятежно спокойным, каким воспитал его Дом.

Он упал в мир лесов и туземных жителей. Среди них он носил кожу из света, которая скрывала его мальчишескую фигуру под звериной оболочкой косматого меха, предназначенной для отпугивания аборигенов. Он посещал племена и говорил мудрые вещи на их языках. Он делал для них что мог хорошего, пока не набрался сил и мудрости смастерить амулеты, содержащие Чарм, которые должны были помочь ему снова взобраться на Лестницу Ветра, возвращаясь из Бездны на Ирт.

Такое раньше бывало, хотя знание об этом было священно. Непосвящённые не знали, что можно ступить на Тёмный Берег, иначе много глупых жизней было бы загублено.

Только те, кого учили в Сестричестве и в Святилище Мудрецов, знали, что Чарм можно найти повсюду в Бездне и на холодных мирах за её пределами. Но сделать амулеты, способные отбирать эту редкую субстанцию, было невероятно трудно и требовало огромного искусства. Туземцам он говорил, что это алхимия, потому что технология требовала хитроумного оборудования и производила субстанцию концентрированного Чарма в виде золотого сияния в количестве нескольких пылинок.

Чтобы вновь подняться на Ирт, ему нужно было алхимическое золото в количестве, равном весу его тела.

Он стал искать помощника. Из людей, которые жили в городах за лесом, он выбрал молодого бродягу, который был достаточно умён, чтобы понять его цель. Звали этого бродягу Риис, и он охотно посещал лес, где работал Кавал, и впитывал поручения молодого чародея.

Со временем они подружились, и Кавал пригласил Рииса в свою лабораторию, а потом и в своё обиталище. Он рассказал ему об Ирте и об Извечной Звезде. Он научил его законам Чарма.

Владея этим знанием, Риис стал в своём мире могучим чародеем, практикуя волшебство и в глуши, и в городе. Он мог доставить Кавалу всё, что было нужно для алхимической лаборатории, и у Кавала освобождалось время мастерить амулеты, которые должны были вернуть его домой.