Кровь ниори - Людмила Минич

– А я и подавно не знаю, разве что еще когда-нибудь Увижу… – Он содрогнулся.

Какое-то время царило молчание. Дэйи размышлял, Леки боялся еще глупость какую брякнуть. Наконец осмелел:

– А что это за маг второй? И почему я его увидал? Ты ж говорил, я их глазами вижу. А мага того в плаще я никогда не встречал. Да он вообще давно умер!

– Встречал, – сказал Дэйи и наконец-то повернулся лицом. – Он не умер.

– Как? – Леки подхватился, но Дэйи четко поймал его за руку. – Я же сам видал! Слово тебе даю! Так и упал без дыханья!

– Не кричи, – осадил страж.

И тут до Леки дошло первое слово.

– Да где? Не видал я его. Только во сне. Первый раз… ну, я уже рассказывал. И снова он, в той же комнате., плаще. И перстень тот же. Я только букву так и не разобрал. Мне что теперь, всю жизнь маги будут сниться? Как они умирают? Не хочу я! – возмутился Леки.

– Не кричи, – повторил Дэйи гораздо резче, и Леки замолк.

– Тот, кого ты видел в башне, в комнате с окном, и тот, кого ты видел на площади в Эгросе и потом рядом с книгой знахарки, – это один… – он слегка запнулся, – человек.

Теперь Леки так и подскочил, но сказать ничего не смог. Открыл рот раз, другой. И сел.

– Это один и тот же маг, – закончил Дэйи. – Как ты вообще догадался, что он маг?

– Ну как? – Леки плечами пожал. – Не то чтобы догадался… Помнишь, он тогда постучал? Дверь на запорах была. Он стучал сначала, а потом спросил, помнишь? «Мне сквозь дверь пройти, что ли?» А я такого не слыхал, чтобы обычные люди сквозь двери расхаживали. Или он припугнуть хотел, или маг, не иначе. Да только чего бы он тебя пугать вздумал, раз твой знакомец? Вот.

Дэйи кивнул.

– Он маг.

– А вот скажи мне. – Леки заволновался. – У вас никто тут говорить про магов не хочет. А что он такое? Как это – колдовать? Он меня вот так запросто в жабу оборотить может? Или в засов дверной? А может он в ветер обернуться и улететь?

– Ничего этого он не может. – Казалось, в темноте он усмехнулся. – Это людские байки. Маги очень ограничены в своем могуществе. И силой своей, и законами Великой Матери. Это долгий разговор. Да и ненужный.

– Ничего, что долгий, – сорвалось у Леки. – Мне нравится с тобою разговаривать. А в темноте даже лучше.

«А меня ты спросил?» – должен был отрезать Дэйи, но не отрезал.

– Я ведь должен знать, хоть чуть-чуть, – упрашивал Леки. – Тогда я, может, видеть буду лучше, больше. Правильные сны буду видеть, – и дыханье затаил.

– Всего несколько слов, – наконец откликнулся страж. – Как смогу, только покороче. Мы, ниори, играем со стихиями Великой Матери, с тем, что видим: с ветром, водой, огнем… Маги видят иначе. В этом их дар. Великий Ниори тем и велик был, что открыл одну истину: все вокруг – вода, огонь, ветер и сами ниори – суть одно, но проявляет это одно себя по-разному. Как будто… связано разными нитями, когда короткими, когда длинными… или же толстыми-тонкими. Понятно?

– Угу, – неуверенно прогудел Леки.

– В действительности же стихии вечны, но непостоянны, они перетекают одна в другую незаметно для наших глаз. Но тот, кто видит первооснову, становится всемогущ. Чтобы ее изменить, достаточно лишь изменить в ней связи… те нити, о которых я говорил. И тогда огонь превратится в ветер или дождь.

– А человек в жабу? – ввернул Леки.

– Такого мага еще не рождалось. И не родится. В живом теле слишком много связей, гораздо больше, чем листьев в Тэйсине. – Леки присвистнул от удивления. – Невозможно ни увидеть их все сразу, ни тем более изменить. Умения не хватит и сил. Для превращения нужно не только видеть, но и силу иметь. Из этого – силы и веденья – дар мага и состоит. Но, меняя что-то в мире, можно разрушить больше… одних связей, чем других. Сами стихии хранят свое равновесие, но если магов много и они подтачивают тело Великой Матери из года в год, из цикла в цикл…

Он затих.

– Так ваша земля и погибла? – сочувственно пробормотал Леки.

– Да. Потому главный закон магии – изменения, что Можно обратить вспять. Это удел магов. Чем проще мир вокруг – тем больше может маг. Поэтому, как только сил становится достаточно, все начинают с огня и воды. Магия – это не запредельное знание и не сверхсила, а лишь наука для обладающих особым виденьем, не больше.

– Ну а почему нельзя с человеком? Старик Барайм говорил, – вспомнил Леки, – что в своем деле ниэдэри могут гораздо больше магов.

– Это правда. Они не видят мельчайшего, зато хорошо чувствуют целое. Маги – наоборот. Поэтому они изменяют, а ниэдэри излечивают.

– Но тот маг, в плаще, он ведь… он стражников убивал и даже к ним не притронулся!

– Он действительно был лучшим и смог обойти запрет Великой Матери. Но слишком уверовал в свое могущество. Не знаю, что произошло. Я не маг, не знаю всех законов. Скорее всего волны его же собственных превращений, многократно усилившись, разошлись, как круги по воде, и захватили его в свой водоворот. Вот и все. Теперь, после твоего рассказа, я начинаю понимать, как все могло случиться.

– А как он?.. Как он их… вот так, даже пальцем не тронув?

– Этого я тоже не знаю. Из него нельзя было извлечь почти ни слова. Но кое-что я слышал, когда он лежал в бреду. Только тогда не понял ничего. Сердца, говорил он, повторяя вновь и вновь на разные лады… и еще камень. Твой сон – разгадка. Он… всего лишь тянулся к тому, что видел простого, к тому, что легко найти и легко усилить. Он видел огонь, воду, камень в их сердцах. Пусть немного, чуть-чуть, но этого было достаточно. У него великий дар. И выбрал камень.

– Как-кой камень? – Леки начал заикаться.

– В нас есть все. И влага, и ветер, и земля – камень, песок. В нас дремлет Великая Мать, поэтому, изменяя кого-то, изменяешь целый мир. И себя тоже. Убивая другого – убиваешь себя. – Страж остановился. – Запомни это, Леки. И никогда не торопись.

– Ничего себе, великий дар! – Леки снова вскочил. – Да если бы ты только глаза его видал! Как у мясника на бойне! – Его передернуло от воспоминаний.

Дэйи, похоже, это нисколько не тронуло.

– Оказавшись перед угрозой, он выбрал их смерть, не свою. Я страж и не могу его упрекать. А вот то, как он употребил силу… достойно осуждения. Но все это уже в прошлом, – деловито закончил он.

Но Леки не дал ему отмахнуться так просто.

– Да если бы ты только глаза его видал! Разве ты, – он уставился на стража, жаль, что в темноте не очень-то его разберешь, да и при свете тоже, – радуешься, когда убиваешь?

Дэйи промолчал.

– Молчи – не молчи, я и так знаю. А он же… просто раздулся от… всего. Я-то видал! Мерзко!

– В нем больше от человека, чем от ниори. Он сам так говорит. Но все в прошлом, – сказал Дэйи. – Он потерял свою силу.