Хороший ученик - Amargo

Мой собеседник пошевелился, слегка выпрямившись, но ничего не сказал.

— Палочки у меня действительно нет, и я не знаю, где она. Если честно, встав перед выбором, отдать кость тебе или тому, у кого она сейчас, я долго не думал. Мне объяснили, что сознание и магия, присущие этой кости, каким‑то образом повлияли на моего ребенка. Могу предположить, что будет, если я отдам ее тебе, но представления не имею, что тогда станет с моим сыном. В том числе поэтому она сейчас у другого человека, и думаю, они нашли общий язык.

Вампир молча смотрел на меня, потом сказал:

— Почему его кость повлияла не на тебя, а на твоего ребенка?

— Она повлияла — я оказался посредником, который передал ее магию дальше.

— Расскажи о своем сыне. Что заставляет тебя согласиться с тем, будто в нем есть наша часть?

— Он не любит и опасается людей; раньше боялся всех, теперь — только незнакомых. Иногда он предсказывает будущие события, которые не всегда относятся к лично нему или к нашей семье. У него есть магические способности, которые обычные люди получают только заведя палочку и научившись им… Понимаю, все это звучит не слишком убедительно — бывают талантливые дети–маги, есть и чересчур застенчивые, и если бы не эта зима, я бы продолжал считать его просто необычным ребенком с особенностями развития. Но мне сказали правду — между ним и костью есть связь, обмен информацией. Даже я видел во сне того, кому она принадлежала.

Вампир пошире открыл глаза и сцепил длинные руки у колен.

— Если бы ты принес мне кость, я бы разорвал эту связь.

— А вдруг ему станет хуже?

— Или ты просто не хочешь ее разрывать, — помедлив, сказал вампир.

— Или не хочу, — согласился я.

Вампир вздохнул совсем по–человечески.

— Ну хорошо. И зачем ты здесь?

— До сих пор мы воспитывали сына так, словно он обычный ребенок с необычными способностями. Но это неправильный подход. Я собираюсь забрать его к себе в Шотландию и ищу ему подходящего учителя. Ты можешь кого‑нибудь посоветовать?

Вампир, наконец, вышел из своей неподвижности. Зашуршав крыльями, он поднялся, слегка согнув свою нескладную фигуру, чтобы не стукнуться головой о потолок.

— Ты хочешь нанять учителя–вампира? — спросил он, и в его голосе послышалось неподдельное изумление. — Для своего ребенка?

— В общем, да, — сказал я. — Хочу. Научить его обычным человеческим вещам может любой, но в нем есть часть, которая активно на него влияет, и это влияние с каждым годом становится все сильнее. Если не обращать внимания, неизвестно, чем это закончится. Он должен научиться управлять своими способностями. Всеми, какие у него есть.

— И ты не боишься? — поинтересовался вампир. Я отрицательно покачал головой:

— Вы вполне традиционные хищники. Люди — не ваша добыча.

— Но они могут ею стать.

— Между прочим, мы тоже не вегетарианцы, — заметил я.

Вампиру мой ответ понравился. Он усмехнулся и сел на диван.

— Хорошо, — сказал он. — Я вижу твои мотивы, ты мне не врешь, и ты самый странный человек из всех, кто встречался мне в Легионе. Я поспрашиваю, не согласится ли на это предложение кто‑нибудь из моих родственников. Возможно, у твоего сына будет учитель.

В начале лета, когда у Кана закончились занятия, я стал брать его на выходные в Шотландию, чтобы он постепенно привыкал к новому месту. Узнав о моих планах пригласить вампира в качестве воспитателя, портрет Риддла, хоть и довольный тем, что после ритуала экзорцизма его душа наконец покинула сей бренный мир, обвинил меня в абсурдной и недостойной безответственности. Вампиры — непредсказуемые существа, говорил он, у них своя этика, и даже если твой сын с магической точки зрения отчасти принадлежит их племени, это совсем не значит, что им можно настолько доверять. В ответ я напомнил Риддлу, что в Хогвартсе нас целый год учил оборотень, который, в отличие от вампиров, начисто утрачивал предсказуемость в полнолуния, а также привел в пример его собственные эксперименты, посоветовав не читать мне мораль: кто‑кто, а он — не лучший кандидат в проповедники.

В середине июля мы окончательно переехали в Шотландию, сделав это сразу после того, как Тао получила диплом об окончании университета. Практика в Пирамидах закончилась, и Тао, загорелая и счастливая, отметила окончание учебы вечеринкой, на которой я встретил Тейлора.

Он затерялся среди множества гостей: однокурсников Тао, нескольких друзей Ин, за которыми я с интересом понаблюдал — все старше нее, давно уже не студенты, — родственников и родителей Мэй, не желавших пропустить такое важное событие в жизни любимой внучки. Чувствуя себя не в своей тарелке на этом празднике интеллектуальной молодежи, оборотней и американской родни, я решил провести время с Каном, но, к своему удивлению, не обнаружил его в комнате. Отправившись на поиски, я нашел его вместе с Тейлором.

Они уединились в саду, на скамейке, подальше от гостей. Кан видел Тейлора впервые, но спокойно сидел рядом. Впрочем, неожиданным для меня оказалось появление Тейлора, а не то, что Кан его не боялся. Это как раз было объяснимо.

С убранными в хвост волосами, в старых джинсах, черной футболке и с солнцезащитными очками на шнурке он больше не походил на пирата — скорее, на немолодого рокера. Кан сидел на лавке, болтая ногами, а когда я попросил его погулять, слез очень неохотно и улегся неподалеку на траве рядом с Чу, которого во избежание недоразумений мы посадили на цепь.

— Надеюсь, ты не против? — спросил Тейлор, улыбаясь.

— Я не против. К тому же, тебя пригласила Тао. Она не говорила, что вы общаетесь.

— Она умная девочка и умеет держать язык за зубами. Хотя с некоторых пор я могу перемещаться свободно и законно, так что общение со мной ей уже не навредит.

— Как палочка? — спросил я, помолчав.

— А как я, ты знать не хочешь?

— У тебя все хорошо. Уйма свободного времени, приятный отдых у океана, несколько деловых встреч, два визита в зону Пирамид поболтать с моей дочерью. В апреле ты получил новые документы и теперь гражданин Колумбии, у которой нет договора с Великобританией о выдаче преступников. Но тебя не ищут, хотя и очень скорбят об утрате.

Тейлор смотрел на меня с недоверием.

— Ты что, за мной следил?

— А ты что, не заметил?

Он фыркнул.

— Самый умный, да?

— Не самый.

Тейлор надел очки, положил локти на спинку скамьи и подставил лицо солнечным лучам.

— Как поживает Бруствер? Еще не пишет мемуары?

— Надо будет подкинуть ему идею, а то он не знает, чем себя занять.

— Думаешь, тебе удастся приручить Поттера? Видишь себя "главным министром короля"?

— Я не собираюсь его приручать. Просто с ним легче работать. Бруствер все равно должен был уйти, так почему бы не воспользоваться ситуацией? Из него получится хороший министр.