Хороший ученик - Amargo

Чего мне хотелось сейчас меньше всего, так это ссориться с разведкой в лице Клайва Пирса. Нам было нечего делить, хотя в данный момент мы стояли на одном клочке земли, и кому‑то из нас придется с него убраться. По–настоящему меня не интересовали его внедренные агенты, это была не моя область, однако я должен был отделить их от настоящих невыразимцев, иначе авроры накачают их сывороткой правды, и они выложат то, что Министерству знать не следует. Так или иначе, списки были нужны, и я знал, что Пирс понимает это не хуже меня, однако ни вчера, ни сегодня он не звонил, а Эмилия исчезла сразу после нашего расставания у лифтов ОТ. С тех пор я ее не видел и не слышал.

На первый взгляд, ситуация не казалась чересчур сложной, но на второй у Пирса обнаруживалась какая‑то своя, пока не очень понятная игра, и из чувства солидарности мне совсем не хотелось, чтобы весь этот заговор и манипуляции с маггловским министром имели к нему хотя бы косвенное отношение. А если вспомнить его недавние слова о Бруствере…

Дверь распахнулась, громко стукнувшись ручкой о стену, и в кабинет ворвался Поттер. Он был в ярости, не обратив внимания на Ларса, который не успел ему ничего сказать, когда тот вихрем пронесся по приемной. В руке у Поттера была палочка, и дверь за ним захлопнулась прямо перед носом моего встревоженного помощника.

— Ты сукин сын! — заорал Поттер. — Это ты все придумал! Ты к этому вел! Ты, черт возьми, арестовал всех, до кого только дотянулись твои загребущие руки! Всех!

— О чем ты вообще…

— Не строй из себя невинность! Утром у меня был Бруствер и рассказал, о чем вы вчера договорились! Какая же ты сволочь, Ди, — Поттер погрозил мне палочкой. — Это подлость, что б ты знал, так поступать.

— Гарри, давай поговорим без крика.

— Не хочу я с тобой говорить! Мне не о чем с тобой разговаривать! Подумать только, — Поттер развел руками, — и с этим человеком я еще вчера пил водку.

Мне стало смешно.

— Слушай, если ты меня обвиняешь, дай возможность объясниться.

— О да, ты объяснишься, — Поттер уселся напротив в то самое жесткое кресло, которое так не понравилось Кингсли, и закинул ногу на ногу. — Не сомневаюсь, у тебя на всё готовы ответы.

Ответы у меня и правда были, но хотя я догадывался, что Гарри не обрадуется результатам моей беседы с Бруствером, поступить иначе я не мог.

…Из Отдела Тайн Поттер отправился к новоприбывшим арестантам, а я пошел в кабинет министра. Мне хотелось поймать его первым, до всех, кто, как мне представлялось, захочет с ним поговорить, однако кроме меня в коридоре, у министерской портальной и в приемной никого не было, и лишь через несколько минут ожидания я сообразил, что никто из его подчиненных, кому по должности позволено здесь бывать, навестить его сейчас не сможет.

Бруствер пришел один. Несмотря на солидный возраст, он не утратил былой энергичности, но сейчас казался потерян и хмур.

— Нам надо поговорить, — сказал я, вставая, как только он вошел.

— Ты? — Из уст министра это прозвучало и как вопрос, и как ответ. — Ну, заходи.

— Телефоны моих заместителей не отвечают, — продолжил он, сев за стол и сцепив руки в замок. — Глава Отдела магического правопорядка позвонил мне и сказал, что Поттер проводит какие‑то самовольные аресты в Отделе Тайн…

— Откуда он об этом узнал?

Бруствер зло ударил кулаком по столу.

— Не перебивай меня! После его звонка я так и не смог ничего выяснить. Телефоны молчат. Даже здесь никого нет!

— Здесь есть я. Больше вы пока никого не найдете.

— Как это понимать?

— Это вы мне объясните. Час назад Гарри Поттер раскрыл заговор невыразимцев по смещению с должности премьер–министра магглов. Один из высокопоставленных заговорщиков — небезызвестный вам Уильям Буни, которого я последние две встречи с вами видел вот в этом кабинете, а также рядом с премьер–министром в должности защитника ее сознания. Между прочим, получить эту должность без вашей санкции невозможно.

Взгляд Бруствера потяжелел, челюсти сжались.

— Хочешь меня в чем‑то обвинить? Попробуй.

— Я не хочу вас ни в чем обвинять, — ответил я, — но пока вы не желаете ответить на вопрос, почему мистер Буни, планировавший переворот вместе со своими коллегами, был к вам так близок.

— Ты что, допрашивать меня собрался? — Бруствер глядел на меня исподлобья.

— Конечно нет. Просто пытаюсь понять, как все эти вещи происходили так долго и так близко к вам.

Министр откинулся на спинку кресла.

— Значит, всем этим, — он повертел в воздухе пальцем, — руководишь ты. Почему я не могу дозвониться до своих замов?

— Скоро вы сможете с ними поговорить, а пока поговорите со мной, Кингсли, потому что они вам не помогут, а я помогу.

— Мне твоя помощь не нужна, — отрезал Бруствер.

— Очень нужна. Вы даже себе не представляете, как. Гарри Поттер раскрыл заговор, участие в котором принимали люди, находившиеся непосредственно рядом с вами. Вмешательство в маггловские дела, тем более попытку свержения маггловского премьер–министра не одобрит не только британское сообщество, но и мировое. Это очень серьезный инцидент.

— К которому я не имею отношения.

Я достал телефон.

— Думаю, примерно через час Гарри созовет пресс–конференцию и выступит перед журналистами. Мне бы хотелось, чтобы вы увидели это прежде, чем она начнется. Так вы сможете собраться с мыслями и принять правильное решение.

— Какое к черту решение! — взревел Бруствер. — Думаешь, я под твою дудку плясать стану? Что ты мне этот мифический заговор в лицо тыкаешь! Где мои заместители? Где, черт возьми, мой секретарь?

Я включил запись, сделанную у тела Волдеморта, и подвинул министру телефон. "Я нахожусь в хранилище Отдела Тайн…", начал свою речь Поттер, стоя рядом со своим старым врагом, и мне, наблюдающему за тем, как меняется выражение лица Бруствера, трудно было не испытывать смешанного чувства жалости и удовольствия. "Неправильно, — подумал я. — Ничего личного быть не должно". Но личное было, и отрицать этого я не мог, да и не хотел.

Бруствер досмотрел съемку и продолжал сидеть, опустив глаза и не проронив ни слова. Мы молчали почти минуту. Я ждал, когда министр заговорит, и в конце концов он нарушил молчание:

— Как ты о нем узнал?

— Это неважно. Важно то, что теперь делать.

— И что же, по–твоему, я должен делать? Подать в отставку, чтобы Поттер не показал запись?

Я покачал головой.

— Гарри в любом случае ее покажет.

Бруствер посмотрел на меня, и в его глазах, помимо вполне объяснимого, ясного и однозначного отношения ко мне, я увидел понимание и понял, что бороться он не будет.

— Тогда какого черта ты тут делаешь, если всё уже решил?