Жестокие игры - Джоди Пиколт

— Девочка имела склонность к патологической лжи.

Вердикт, вынесенный таким голосом, не возымел должного действия.

— Вы могли бы привести примеры, которые позволили сделать подобное заключение?

— Да. В большинстве случаев слова Джиллиан расходились со свидетельствами очевидцев, а иногда ее заявления были совершенно невероятны. Например, она категорически отрицала, что украла вещи из магазина, хотя, когда ее поймали, она как раз держала их в руках. Она наносила себе увечья, резала руки, но отрицала это, когда ее осматривал врач. В другой раз она возвела напраслину на соседскую девочку и от той все отвернулись, а потом стала отрицать, что она распускала эти сплетни, хотя многочисленные свидетели указывали именно на нее.

— Почему ребенок так поступает, доктор? — поинтересовался Джордан.

— В случае с мисс Дункан ясно: она просто хотела обратить на себя внимание. После смерти матери все стали жалеть Джиллиан, уделять ей повышенное внимание, и она вообразила, что лучший способ удержать это внимание на себе — постоянно попадать в какие-то неприятности.

— Доктор, как по-вашему, что происходит с ребенком, которому поставлен диагноз «патологический лгун», когда он вырастает?

— Протестую, Ваша честь! — вмешался Мэтт. — Мнение специалиста о детях вообще не имеет никакого отношения к тому, что произошло с Джиллиан Дункан.

— Протест отклонен! — отрезала судья.

— В психиатрии это называется «правило большого пальца», — ответила доктор Дюбоннэ. — Мальчики-лгуны характеризуются нарушением поведения и становятся социопатами, тогда как девочки страдают расстройством личности и начинают манипулировать людьми.

— Благодарю вас, доктор, — сказал Джордан. — У защиты больше нет вопросов.

Мэтт тут же поднялся с места.

— Доктор, вы когда-нибудь беседовали с Джиллиан Дункан?

— Нет.

— Единственное, из чего вы исходите, — это история болезни, имевшая место почти десять лет назад, то есть половина прожитой Джиллиан жизни?

— Да.

— Ваше «правило большого пальца»… Вы можете с уверенностью сказать, что все мальчики и девочки следуют этой дорогой? Или же делаете широкое допущение о наиболее частых случаях?

— Вы правы.

— И вам достоверно неизвестно, произошло ли подобное с Джиллиан, я не ошибаюсь?

— Нет.

— Правда ли, что в девятилетнем возрасте Джиллиан потеряла мать?

— Насколько я поняла.

— Именно по этой причине она и обратилась к психиатру, верно? А не потому, что была неисправимой лгуньей?

— Да.

— Вы сказали, что одной из причин, почему вы решили, что Джиллиан патологическая лгунья, был случай, когда она, будучи еще ребенком, принялась распускать слухи о какой-то девочке, а потом все отрицала, так?

— Наряду с остальными примерами.

Мэтт улыбнулся.

— Прошу прощения, доктор, но когда я был ребенком, мы просто называли подобное поведение девчоночьим.

— Протестую!

— Перефразирую, — ответил Мэтт. — Разве остальные девочки так не поступают? Мальчишки дерутся, девчонки сплетничают.

— Протестую! — снова воскликнул Джордан. — Хотелось бы узнать, когда мистер Гулиган получил степень по клинической психологии.

— Вопрос снят. Доктор, вы также упомянули кражу в магазине, которую мисс Дункан отрицала.

— Верно.

Мэтт повернулся и в упор посмотрел на Джека.

— Разве для человека, совершившего преступление, неестественно отрицать содеянное?

— Да… довольно часто…

— Разве для человека, совершившего преступление, неестественно отрицать содеянное, даже когда все улики против него?

— Наверное.

— Следовательно, вовсе неудивительно, что человек лжет, когда попадает в неприятности, доктор?

— Да.

— Разве от этого он становится патологическим лжецом?

Доктор Дюбоннэ вздохнула.

— Необязательно.

Мэтт торжествующе взглянул на свидетельницу.

— У обвинения больше нет вопросов.

От него пахло потом и кровью. У него была обаятельная улыбка, и Мэг могла побиться об заклад, что он понятия не имеет, куда попал. Она послушно прижалась губами к его щеке и покачнулась. Она упала к нему на колени и услышала, как он что-то недовольно пробормотал.

— Ты как? — спросил он.

Он хотел помочь ей подняться. Его руки случайно скользнули по ее груди и ягодицам, когда он попытался ее приподнять.

Между желаниями и действительностью — огромная пропасть; иногда воображение рисует мост еще до того, как у человека появляется шанс понять, что этот мост его веса не выдержит.

Он не ласкал ее, он пытался помочь ей встать. Но она мечтала о другом.

И в этот момент Мэг поняла, что она такая не одна.

На этот раз Рой принес бутерброды. На хрустящей булочке высился ростбиф, на пшеничном хлебе — салат с тунцом, были даже вегетарианские лаваши для тех, кто не ест мясо. И судья, и присяжные, и даже Джек отнеслись к угощению с благодарностью, и только Мэтт сидел с гордо поднятой головой, а на краю его стола лежал нетронутый бутерброд с индейкой.

— Чеснок, — признался Рой секретарю суда, которая задала вопрос о том, что он добавляет в салат. — Вы не ожидаете, что там есть чеснок, в результате он подкрадывается незаметно и больно кусает.

Мэтт нарочито спокойно поинтересовался:

— Ваша честь, этот свидетель чем-то еще может помочь делу, кроме как предоставив огромную дозу холестерина?

— Сейчас увидим, — пробормотал Рой, занимая место на свидетельской трибуне. Он поправил галстук, откашлялся и бросил сердитый взгляд на Мэтта. — Худые люди всегда ворчуны.

Джордан встал, держа в одной руке бутерброд, а в другой свои записи.

— Назовите суду свое имя и адрес.

— Рой Джи Пибоди. Я живу над закусочной «Приятного аппетита!» в Сейлем-Фоллз.

— Где вы находились тридцатого апреля, мистер Пибоди?

— Работал, — ответил Рой.

— Вам знакома Джиллиан Дункан?

— Да.

— Вы видели ее в тот день?

— Да.

Джордан откусил от своего бутерброда.

— Где? — задал он вопрос, когда проглотил.

— Она пришла в закусочную примерно в половине четвертого.

— Джек в это время был на работе?

— Разумеется.

— Вы когда-нибудь видели их вместе? — продолжал Джордан.

— Да.

— Не могли бы вы об этом рассказать?

Рой пожал плечами.

— Она пришла и заказала молочный коктейль. Потом передумала, сказала, что не голодна, и вышла. Я увидел, как она повернула за угол, туда, где Джек выбрасывал мусор.

— Вы это видели?

— Касса, за которой я сижу, находится у окна, — ответил Рой.

— Что именно вы видели?

— Должно быть, она что-то ему сказала, потому что он поднял голову и они начали разговаривать.

Для молчаливого Роя подобный монолог — большое дело. Джордан попытался скрыть улыбку.

— Как долго они беседовали?

— Должно быть, минут десять, потому что я успел перейти к другому ящику кассы. А чтобы пересчитать все монеты и купюры, нужно время.

— Спасибо, Рой. — Джордан приподнял свой бутерброд. — За все. Как только Мэтт встал для проведения перекрестного допроса, Рой повернулся к судье.

— Я могу задать ему вопрос?

Судья удивилась, но кивнула.

— Хорошо, мистер Пибоди, задавайте.

— Что, черт побери, было не так с моими кексами?! — рявкнул Рой.

— Прошу прощения?

— Вы же его не ели, верно? И сегодня не стали есть бутерброд!

— Мистер Пибоди, я вовсе не хотел вас обидеть. Я уже мотивировал свой поступок.

— Чем? Что моя стряпня недостаточно хороша для вас?

— Если берешь у свидетеля кекс, скорее всего, ему веришь.

Рой непонимающе смотрел на прокурора. Он явно был сбит с толку.

— Скажем так, я не употребляю глютен, — вздохнул Мэтт. — Теперь, если вы не против, позвольте задать вам несколько вопросов.

— Валяйте, я весь внимание.

Мэтт с мученическим видом закатил глаза.

— Мистер Пибоди, вы находились внутри, когда Джиллиан уходила?

— Я уже говорил.

— И Джиллиан завернула за угол закусочной?

— Да.

— У вас было открыто окно?

— Нет. Эдди говорит, что при открытых окнах кондиционеры работают впустую.

— Следовательно, вы не слышали, кто кого окликнул?

— Нет. Но я стопроцентно заметил, что она, когда оттуда уходила, была злая как черт.

Мэтт взглянул на судью.

— Я хотел бы исключить из протокола это утверждение.

— Нет, — ответила судья Джастис. — Мистер Пибоди, почему вы так решили?

— Она так задрала нос, что я подумал, что она непременно споткнется. Она чуть ли не бежала. Словно готова была задушить Джека.