Дочь алхимика - Кай Мейер

Они остановились перед огромным камином в торце вестибюля. Пустое отверстие камина зияло перед ними как кричащая пасть.

— Откройте, — приказала ведьма.

Яков отпустил руку Гиана, взял кочергу и пошарил ею в вентиляционной шахте камина. Через какое-то время кочерга натолкнулась на сопротивление и зацепилась за что-то. Скрытый механизм с шуршанием пришел в движение, — начала подниматься задняя стенка камина. Их глазам представилась прямоугольная непроглядно черная дыра.

Ведьма вскрикнула: Тесс изо всех сил укусила её за палец. Когтистая рука отдернулась назад и девочка начала кричать во все горло. На мгновение показалось, будто она действительно высвободилась из костлявых лап своей мучительницы. Но затем ведьма зажала ей рот и другой рукой снова рванула за светлые волосы головку Тесс.

Яков все еще не решался выступить против хозяйки дома. Он всегда гордился своей исполнительностью и сейчас должен был придерживаться её. Шаркая, он отошел от камина и хотел схватить мальчика за руку.

В этот миг с Гиана слетело оцепенение. Он развернулся и, изо всех сил пнув слугу по ноге, бросился на ведьму. Его маленькие руки вцепились в длинную ткань платья, потянули на себя, пока женщина едва не потеряла равновесие. От этого Тесс начала кричать еще громче, потому что ведьма, стараясь удержаться на ногах и, вместе с тем, не отпустить девочку, только сильнее дергала бедняжку за волосы. Гиан вынужден был признать, что его старания не увенчались успехом, — кроме того, Яков быстро приближался сзади.

Еще две горничных и одна помощница на кухне сбежались на шум. Словно окаменев стояли они у дверей и не могли поверить своим глазам. Ни одна из них не осмеливалась вступиться.

Гиан не мог понять, почему взрослые бездейственно стоят и смотрят, как издеваются над ним и Тесс. С глазами, полными слез, он увернулся от рук Якова, пытавшихся его схватить, и бросился к лестнице. Он еще увидел, как ведьма и Тесс исчезли в черной глотке камина и устремился вверх по ступеням.

Яков малодушно бросился было за ним, но когда ему стало ясно, что его госпожа уже не смотрит, дал мальчику уйти. Он уже давно осознал, какую беду сотворил, послушавшись приказа Шарлоты освободить её. Ему было стыдно. Хотя до возвращения госпожи ему и другими слугам придется ладить с Шарлотой, — кроме того, кто мог знать наверняка, сможет ли Аура действительно вернуться из такого путешествия, да еще в сопровождении её никчемного сводного брата?

В то время как старый слуга остался в холле, Гиан в панике добрался до последней ступени на втором этаже, укрылся за перилами и посмотрел назад в глубину холла. Тесс и ведьмы уже не было, крики девочки замерли. Только Яков еще в нерешительности стоял перед камином, прежде чем ему было приказано спуститься вниз в подвал замка. Через миг он тоже исчез из поля зрения мальчика.

Гиан опасался, что Тесс придется теперь понести наказание и за его побег. Он даже не решался себе представить, что ведьма может сделать с девочкой. Ведьмы не были особо разборчивыми, он знал об этом, а его бабушка была, очевидно, особо злобным экземпляром. Он вытер слезы с глаз, поднялся и побежал дальше в комнату своей матери, где вытащил связку запасных ключей из-под матраца. Он давно знал, что они лежат там.

С позвякивающей связкой в руке он побежал дальше, поднимаясь все выше, пока не добрался до двери с птичьим рельефом. Ему понадобилось довольно много времени, прежде чем он смог найти нужный ключ. Наконец он вошел в сад на крыше и запер за собой дверь.

Тропические заросли, занимавшие большую часть чердака, пугали его. Он нерешительно подошел к выступающим листьям, но не отважился войти в сплетающийся лес. Вместо этого он побежал прямо к одному из стоящих напротив кресел под стеклянной крышей, забрался в него, подтянул колени и попытался заснуть. Может, все еще образуется.

Но он, конечно же, не заснул. И лучше тоже не стало.

Джунгли внезапно расступились и нежный голос сказал:

— Не грусти.

Гиан испуганно приподнялся.

— Ты кто? — со страхом спросил он, когда из чащи кто-то вышел.

— Я хочу помочь тебе.

— Зачем? — Гиан еще глубже вжался в кресло.

Мужчина поднял обе руки вверх, чтобы показать, что он не замыслил ничего плохого. При этом он дружески улыбнулся.

— Отцы ведь для этого и нужны, не правда ли?

Всего в нескольких сотнях метров севернее от «Воеводы» проплывали известняковые горы Крыма. Полуостров простирался на двести километров вглубь Черного моря. Капитан объяснил Ауре, что когда очертания Крыма останутся позади, это будет означать, что половина пути уже пройдена, но обрывистые известняковые скалы были все еще отчетливо видны. Аура смотрела на них в подзорную трубу, которую взяла с собой из дому. На побережье рос дикий виноград, лоза обвивала деревья и живые изгороди. Узкая зеленая прибрежная полоска казалась одичавшим садом, и контраст с возвышающимися над ней крутыми скалами не мог бы быть сильнее. То и дело на горизонте показывались хижины, наполовину спрятавшиеся в горах и покрытые сверху кирпичом-сырцом. Их окружали стада коз и овец.

С востока ветер гнал белых пенных барашков через море. С каждым днем, приближающим их к цели, становилось все холоднее. Аура обеспокоено спрашивала себя, достаточно ли теплой будет зимняя одежда, которую она взяла с собой. При необходимости им придется купить себе новую одежду в порту Сухуми.

Кто-то отодвинул подзорную трубу от её глаз. Когда она подняла глаза, то встретилась с мрачным взглядом Кристофера.

— Ну, почему ты всегда о чем-то беспокоишься? — вздохнула она.

Он оперся локтями о поручень и глянул на север, на побережье Крыма. Выйдя из тюрьмы, он больше не брил голову. Его череп был покрыт щетиной где-то в палец длиной, еще недостаточной, чтобы ветер трепал его волосы; черные пряди Ауры, развевались вокруг её лица: шляпа упала за борт еще в первый день.

— Я заметил кое-что странное, — сказал он, не глядя на неё. — Ты, случайно, не обратила внимание на пару стариков, что в каюте рядом с нашей?

— Случайно обратила. — Она уже догадывалась, куда он клонит.

— Мне становится плохо, когда я вижу их.

Ей с трудом удалось улыбнуться.

— Приятная пожилая супружеская чета. Я думаю итальянцы. Чем они тебе не понравились?

— В том-то все и дело. Они чистые, ухоженные, порядочные, милые, богатые старые люди. И все же у меня все в желудке переворачивается, когда я нахожусь вблизи них.

— У тебя морская болезнь.

— Нет, и я думаю, ты тоже об этом знаешь. — Он повернулся к ней. — Я заметил это еще раньше. Сначала у кровати старика в Вене, потом пару раз в поезде на обратном пути в замок. Как только ко мне приближается кто-то, кто старше меня, скажем так, лет под семьдесят, у меня появляется такое чувство будто меня тошнит. — Он прервался и прищурился, когда на них дунул особенно сильный порыв морского бриза. — Я наблюдал за тобой, Аура. И мне кажется, с тобой происходит то же самое.