Цветущий сад - Маргарет Пембертон

Чипс вспомнил, как однажды он вернулся домой после митинга и набросился на Глорию, когда та барахталась в ванне по шею в душистой мыльной пене.

— Господи, как хорошо! — сказала она, узнав, что ему не надо больше никуда идти. Чипс сорвал с себя одежду с нетерпением семнадцатилетнего юноши, встретившегося со своей первой девушкой, и Глория взвизгнула от восторга, когда он прыгнул к ней в ванну, расплескав воду на розовый ковер. В любовных ласках Глории не было ни жеманства, ни застенчивости, ни сдержанности. После весьма скупых, неумелых ласк его первой жены, которые она очень неохотно проявляла, а также после вереницы слишком податливых, пустоголовых женщин, последовавших за ней, Глория была подобна тонизирующему средству.

Он не только наслаждался, занимаясь с ней любовью, но получал удовольствие и от бесед с ней. Для него это был просто дар небес, от которого теперь ему пришлось отказаться. Его дом в Сити-Холле без золотистых локонов Глории и ее острых шуток стал похож на запущенный музей. Не было больше необходимости спешить домой, покидая Сити-Холл со своим королевским кортежем. Чипс убеждал себя, что ее измена с Санфордом вызывает у него глубокое презрение и он не станет больше разговаривать с ней. Однако он не доверял себе и опасался, что проявит слабость при первых же звуках ее голоса.

В прошлую пятницу Глория приказала шоферу своего роскошного белого «роллса» подъехать к Сити-Холлу и ворвалась в приемную кабинета Чипса, требуя встречи с ним. Симас, его помощники и секретарь перехватили ее, прежде чем она сумела ворваться в его убежище. Чипс сидел за своим массивным письменным столом, сложив руки на его гладкой кожаной поверхности, плотно сжав губы, с побледневшим лицом, и слушал ее мучительные крики.

— Чипс! Пожалуйста! Чипс! Чипс!

Они выдворили ее, и Чипс долго никого не впускал к себе, даже Симаса. Через час он собственноручно написал письмо. Он писал Глории, что она может не опасаться изменений в своей привычной жизни. Она по-прежнему остается его женой и может распоряжаться своим особняком в Палм-Биче и домом в Род-Айленде, как это было раньше. Только Сити-Холл был для нее закрыт.

Ответное письмо Глории было передано ему прямо в руки. На нем были пятна, похожие на следы слез. Ее обычно ровный почерк на этот раз был очень нечетким. Он сжег его, не распечатав. На следующее утро Чипс заказал каюту на борту «Иль де Франс» для себя и Симаса, оставив на изумленных помощников и секретарей все муниципальные дела.

Он больше не мог ни есть, ни спать и вел себя как мужчина, который случайно обнаружил, что его любимая женщина оказалась ему неверна. Поддавшись этой иллюзии, он решил отступить от своего принципа и вернуться к ней. Чтобы восстановить ясность мышления, пока он окончательно не потерял способность контролировать себя, надо возвратить Глорию из ссылки на Ямайку, избить до синяков, потребовать извинений и обещаний, а затем предаться с ней неистовой любви, хотя это и не подобает человеку в его возрасте.

Последнее, что он увидел, когда гордость французской пароходной линии снялась с якоря и плавно направилась к выходу из гавани, был знакомый белый «роллс-ройс», примчавшийся к стоянке, и фигуру без шляпки, бегущую и машущую рукой. Ее локоны отливали золотом на холодном зимнем солнце. В то время как пассажиры, сгрудившиеся у борта, выкрикивали слова прощания своим родственникам и друзьям, Чипс стоял молча, подняв воротник на холодном ветру и сжав кулаки в глубоких карманах пальто.

Ее рука неуверенно взметнулась вверх и опустилась. Глория не стала махать на прощание, но отчаянно взывала, чтобы он вернулся. Она стояла, маленькая и покинутая, среди одетой в меха толпы.

Чипс резко повернулся и направился в свою каюту первого класса, где его ждала бутылка виски. Глория обманула его однажды и может снова обмануть. Ее отчаяние можно попять, поскольку она явно боялась потерять то, что имела. Его же разочарование было настолько глубоким, что он боялся признаться в этом даже самому себе.

— Так ты выйдешь за меня? — Луис настойчиво смотрел ей в глаза.

— Я должна подумать, — сказала Мария сдержанно.

— Господи! Я предлагаю тебе руку и сердце, а не букет цветов!

— Мне нравятся цветы, — невозмутимо заметила Мария.

Луис молил Бога дать ему силы.

— Тогда я принесу тебе целую охапку! Или полную комнату!

Мария, вспомнив подарок Нэнси от князя Васильева, вздрогнула.

— Достаточно и одного цветочка.

— Один цветок или сотня, какая разница? Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Они находились далеко от отеля, там, где сады постепенно переходили в девственные заросли.

— Я не могу выйти замуж за человека, который будет изменять мне, — сказала Мария, опустив глаза, чтобы не потерять контроль над собой и не броситься в его объятия.

— Я буду верен тебе до гроба! — Луис почувствовал слабость. Ему не верилось, что голос, который он слышал, принадлежал ему. — Клянусь непорочной Девой Марией и всеми святыми! Пожалуйста, Мария. Будь моей женой. — У него перехватило дыхание. — Я люблю тебя, Мария.

Она медленно подняла к нему свои большие темные глаза.

— И я люблю тебя, — сказала она тихо.

Их губы встретились, и судьба Луиса была решена. Он сплел ей венок из маленьких желтых цветов и надел в знак помолвки.

— А как же твои леди? — спросила Мария.

Луис давно отказался от попыток обманывать Марию по поводу своих отношений с дамами.

— Графиня Змитская и английская виконтесса уехали. Больше никого нет.

Мария подавила разочарование от этой лжи, но решила не портить вечер, когда ей сделали свадебное предложение. Она обняла Луиса за шею и, к его огромному удовлетворению, позволила ему поцеловать себя со всей страстностью, которую прежде запрещала.

Минни Пеквин-Пик следила за Марией так же, как и Мария за ней. Она заметила не только то, как чешская графиня постоянно поглядывала на Луиса, но и то, как часто обменивались взглядами Луис и хорошенькая служанка миссис Нэнси Ли Камерон. Однако это не беспокоило Минни Пеквин-Пик. Если закрыта одна дверь, можно войти в другую. Она с восхищением наблюдала, как сначала чешская графиня, а затем английская виконтесса были вынуждены постыдно покинуть отель. По всей видимости, она была следующей в списке маленькой пуэрториканки. Минни жила в предвкушении очередной выходки Марии. Служанка Нэнси Ли Камерон наконец встретила достойную соперницу. Минни была готова с радостью оставить Луиса, если это была настоящая любовь. Но ей нравились настоящие противники, а смуглая служанка была, несомненно, такой. Тем не менее Марии не удастся выдворить ее из отеля, как двух других любовниц Луиса. Минни Пеквин-Пик никогда ниоткуда не уезжала, пока сама не решала сделать это. Она все время ждала, когда же Мария нанесет очередной удар. И ей не пришлось долго ждать. Вернувшись в номер после солнечных ванн с Майклджонами и очень заинтересованная встречей с Люком Голдингом, Минни застала свою служанку в слезах.