Полчаса искренности - Настик

- Через неделю от ожогов и следа не останется, - определил я, и машинально провел ладонью по животу Поттера. Тот судорожно вздохнул, я отдернул руку. - Я понимаю, что пижаму ты с собой снова не взял?

- А? - Поттер растерянно посмотрел на меня, и я не удержался от смешка.

- Ночью у меня холодно, а согревающие чары надо постоянно поддерживать.

Поттер опустил голову, я заметил, что он улыбается. Думает, что я согрею его своим теплом?

Хотя сегодня в библиотеке на какие-то мгновения мне показалось, что я действительно готов сдаться.

- Ночная рубашка лежит в ванной, там, где ты ее бросил вчера, - наконец, вздохнул я. Поттер неуверенно улыбнулся мне и направился в ванную.

Давно стоило бы привыкнуть к этому мальчишке, но я никак не мог успокоиться, когда, просыпаясь по утрам, чувствовал рядом с собой горячее тело. Да и засыпать, когда он прижимался ко мне, было сложно.

Но привыкать было нельзя. Я уже не говорю о моральной стороне - через две недели мне надо отправляться в Хогвартс: приводить в порядок свои дела и готовиться к учебному году. И Поттера уже не будет рядом: магия Хогвартса защищает от этого рода ментальной магии. Уход, во время которого Джеймс Поттер оказался в сознании своего сына, был совсем другим случаем. По большей части это магия Поттера-младшего помогла Джеймсу вернуться.

Повернувшись спиной к двери ванной, я расстегнул рубашку. Это стало моей привычкой: раздеваться спиной к дверям. У меня не было ни малейшего желания выставлять на обозрение уродливую татуировку.

Вот только прежде, чем я дотянулся до ночной рубашки, на мои плечи легли чьи-то теплые ладони.

- Поттер? - выдавил я.

- Северус… - проговорил он. Его голос дрожал, и я невольно положил свою руку поверх его. Он неожиданно прикоснулся к ней губами.

- У тебя волосы мокрые, - негромко заметил я. - Ты принял душ? Мог бы воспользоваться полотенцем. Или ты предпочитаешь использовать высушивающее заклинание в своем некачественном исполнении и остаться лысым в расцвете лет?

Поттер проигнорировал мое замечание. Я хмыкнул, застегнул рубашку на одну пуговицу, чтобы не распахивалась, и повернулся к нему лицом.

- Accio полотенце.

Он послушно наклонил голову. Да, мальчик раскатал губу: чтобы в день рождения ему прислуживал бывший двойной шпион в вынужденной отставке, грозный профессор зельеварения Северус Снейп!

Пока я почти ласково вытирал ему волосы, он прижимался ко мне все сильнее и пытался залезть мне под рубашку. Я не мешал ему: на ощупь, к счастью, татуировка заметна не была…

Я не понял, кто первым начал поцелуй, но это было совсем по-другому, не так как в прошлый раз. Тогда это было яростно и почти безумно. А сейчас - невероятно тихо, нежно, ласково… Мерлин меня раздери…

Язык Поттера неумело, но от этого не менее чувственно, ласкал мой рот. Я старался направлять его, не отрываясь, и Поттер понимал меня. Я снова невольно вспомнил его отца. Когда он учил меня целоваться, он был уверен, что объяснять технику поцелуя можно только на словах, и прерывал поцелуй каждый раз, когда я делал что-то не так. Меня это так бесило, что однажды я «зашил» ему рот - пришлось идти к Помфри, потому что заклинание отменить я так и не смог…

Поттер тем временем попробовал расстегнуть мою рубашку. Я торопливо сдвинул его руки ниже, к моим брюкам. Отвлекающий маневр сработал- Поттер начал возиться с ремнем…

Я прошелся ладонями по его голой спине. Видимо, Поттер проигнорировал ночную рубашку, которую я приготовил для него. Он был в одних трусах, что не оставляло особого простора для фантазии.

Пересчитав пальцами выпирающие позвонки, я остановился там, где начиналась резинка боксеров. Поттер тяжело выдохнул и неожиданно вцепился в меня…

А я вдруг вспомнил.

Сам я слишком много видел и пережил, чтобы сексуальное насилие могло сломать меня. Да, когда-то это было больно и грязно - в самом начале. Но я вытерпел достаточно, чтобы привыкнуть к этому. Зимой это не было для меня пыткой. Даже боли почти не было, относительно того же Круциатуса.

Но Поттер…

Я резко поднял руки на уровень его лопаток. Не знаю, чего он хочет, а напоминать ему о той сентябрьской пытке я не могу. Я не сомневался, что так быстро он не смог оправится.

- Давай ляжем, - осторожно предложил я. Поттер энергично кивнул. Я отстранился от него его и снял брюки - рубашку я решил оставить. Пожалуй, если подобное будет продолжаться и дальше, мне надо будет приобрести пижаму.

Я лег к стене, Поттер прижался к моему плечу и осторожно положил руку мне на грудь. Я не реагировал: неприятные воспоминания отрезвили меня. Я не должен. Хотя бы просто потому, что это вызывает у него такие чувства, потому, что ему пришлось пройти через такое…

Поттер рядом тяжело вздохнул и убрал руку. Впрочем, я вскоре почувствовал его прикосновение к своей ладони. Мерлин, я и позабыл, как это - держаться за руки.

- Северус, можно задать тебе один вопрос?

Я вздохнул. Нет, конечно, ждать от Поттера, что он прочувствует момент и помолчит, напрасная трата времени.

- Попробуй, - честно говоря, мне самому было интересно, о чем он думает в этот момент.

- Какие отношения у тебя были с моим отцом?

Я молчал всего несколько мгновений.

- Тебе рассказать во всех подробностях? - едко поинтересовался я. - Кто кого, куда, как и сколько раз?

Поттер покраснел, но не отступил, на что я, признаться, надеялся.

- Нет, конечно… Я имею в виду, какие у вас были отношения… кроме секса. Он тебе изменял?

Честно говоря, я не ожидал, что мальчишка так быстро перейдет к столь фамильярным отношениям. Хотя общаться с ним на равных, по крайней мере в постели, было комфортнее.

- Мне нечего тебе сказать, Поттер. Потому что кроме секса никаких отношений с Джеймсом Поттером у меня не было, - я немного помолчал. Все-таки это было немного больно. - Он не изменял мне, но только потому, что ему казалось, что это подло. Он, если помнишь, был гриффиндорцем.

Да… вот только странные понятия у него были о том, что подло, а что - нет.

- А… - Поттер хотел спросить что-то еще, но я перебил его.

- Заткнись.

Он послушался, похоже, понял. Только сжал мою ладонь. Я сделал вид, что не замечаю это, потому что оттолкнуть его было выше моих сил…

Чертов Поттер. Разве мог я десять минут назад предположить, что этот день закончится так паршиво?

* * *

Заживляющее зелье Снейпа оказалось на редкость противным, жирным и вдобавок вонючим. Единственное, что заставило Гарри терпеть молча, - это руки Снейпа, наносящие мазь на его живот и бедро. Все силы Гарри уходили на то, чтобы не думать о том, как эти руки когда-то ласкали его. Задача усложнялась тем, что его отделяла от Снейпа только тонкая простыня: мужчина запретил ему одеваться, аргументируя это тем, что одежда может повредить обожженную кожу живота. Если бы это был кто-то другой, Гарри был бы уверен, что это домогательства. Но подумать такое о Снейпе было невозможно.